Вода для рыбы, раков,
А мы, герои, водку пьем!
(И.А. Бунин. Учитель.)
От прадедов и
пращуров повелось, что рюмка водки требует соленого гриба, пучка зеленого лука,
обмакнутого в соль, студня с хреном.
(Владимир Солоухин. На дачу съезжались гости.)
Скоро водка
будет восемь —
Всё равно мы пить не бросим!
С Леонидом Ильичом
Нам все цены нипочём!
Передайте Ильичу —
Нам и десять по плечу!
Ну, а если будет больше —
Хуже сделаем, чем в Польше!
(Из народной песенки времен брежневского «развитого» социализма. )/1/
Как известно, всякая водка представляет собой не что иное, как спирт,
разбавленный водой в самых разных пропорциях (известная формула, согласно
которой водка должна содержать 40 процентов чистого спирта и быть, таким
образом, сорокоградусной, является, наряду с периодической таблицей элементов.
изобретением знаменитого отечественного химика Д.С. Менделеева и лежит целиком
на его совести — впрочем, многие считают эту историю недостоверной). По-латыни
спирт (а точнее, «спиритус», т.е. буквально «дух») имеет
синоним — не менее широко известное всем нам слово «алкоголь».
«Алкоголь» (а точнее — «аль коголь» или «аль
кууль») — слово арабского происхождения, означающее, по одному из наиболее
распространенных толкований, «огненная вода». В соответствии с
названием, его алхимическим обозначением служат два наложенных друг на друга
треугольника, один из которых расположен острием вверх (символ огня), другой —
острием вниз (вода). Сочетание этих двух треугольников образует шестиугольник —
гексаграмму -, известный также под названием «звезды (щита) Давида»
или «печати Соломона». В жизни мне пришлось выпить целое море водки
разных видов и степеней очистки. Продолжаю я употреблять ее — разумеется,
обычно в более умеренных дозах, чем раньше — по сей день, как в годы юности и
молодости. Правда, уже не в составе таких широко распространенных в былые годы
рискованных смесей, как, например, «коктейль московский», он же —
«коктейль Тушите Свет» (одна треть водки на две трети советского —
обычно сладкого — шампанского). Вспомнил, по ассоциации, что не меньшей
популярностью пользовалась среди моих друзей и одноклассников более
дорогостоящая (и, кстати говоря, более убойная) смесь — «коктейль
ленинградский», сиречь «коктейль Бурый Медведь» (две трети
шампанского на одну треть армянского, грузинского, молдавского или
дагестанского коньяка). Но это так, к слову. Миниатюра-то не о коктейлях, а о
водках наших детства, отрочества, юности. Начнем, пожалуй, с детства, так
сказать, ab ovo…
Свою первую в жизни рюмку водки Вашему покорному слуге довелось выпить в
возрасте всего четырех лет. Да-да, не удивляйтесь, уважаемый читатель, четырех.
И вот как было дело.
Когда мы с папой, мамой, дедушкой и бабушкой жили на улице Фрунзе (Знаменке), в
одной из комнат стоял старинный резной дубовый буфет, купленный еще дедушкой
Филиппом и бабушкой Лизой, когда они, вступив в законный брак, в 1911 г.
въехали в квартиру 70 дома 15. В верхней части буфета, закрывавшейся двумя
створками со стеклами, покрытыми матовым узором «баккара», хранились
хрустальные рюмки, бокалы, стаканы, фужеры, графины и вазочки. В нижней части,
закрывавшейся глухими дубовыми дверцами, хранилась фарфоровая посуда и,
кажется, салфетки, в выдвижном ящике над фарфором — столовые приборы. А между
верхней и нижней частями буфета, в не застекленной выемке, стояли, на
подставочке в форме восьмерки (донышко которой было расписано садовыми — а
может быть, и полевыми ромашками), хрустальный графинчик и пузатая хрустальная
рюмочка.
Графинчик был всегда наполнен какой-то прозрачной жидкостью. Каждый день
дедушка Филипп перед обедом, когда бабушка Лиза приносила с кухни и ставила на
стол исходившую ароматным паром супницу, неторопливо подходил к буфету,
наполнял прозрачной жидкостью из графинчика пузатую рюмочку, со смаком выпивал
ее (всегда только одну-единственную), со смаком закусив соленым или
маринованным грибком, хрустким огурчиком, а может — ломтиком нежно-розовой
ветчинки, окаймленной беленьким жирком по краю буженинки или желтовато-телесного
балычка (в зависимости от того, что именно бабушка спешила подать ему на
тарелочке), после чего садился за стол и мы начинали обедать — «с
чувством, с толком, с расстановкой»…
Я как-то спросил: «Дедушка, а что это в графинчике?»
«Это водичка», — ответил дедушка Филипп — «Мне очень хочется
пить!»
Как-то раз, когда никого в комнате не было, я пододвинул стул к буфету, залез
на стул, наполнил прозрачной жидкостью из дедушкиного графинчика до краев
хрустальную рюмочку и, стоя на стуле на коленях, одним махом влил в себя все
содержимое рюмки.
Что было дальше, помню очень смутно. Какой-то красный сполох вмиг застлал мне
взор. Помню, как я, разинув рот, ловил им, словно рыба, воздух (которого мне
явно не хватало). Как рассказывала позднее бабушка Лиза, прибежавшая на шум из
кухни (я замертво свалился со стула), она нашла меня на полу в полном
беспамятстве (не забывайте, уважаемые читатели, что мне было всего четыре года
от роду).
Все очень боялись за мое здоровье, но, слава Богу, все закончилось
благополучно. Проспав полдня, я проснулся бодрым и здоровым, свежим, как
огурчик. И только по прошествии одиннадцати лет вновь попробовал водки — удивив
собутыльников (среди которых были и ребята постарше меня) тем, что спокойно
выпил свою порцию, глазом не моргнув, не закашлявшись и не поперхнувшись.
Графинчик дедушка Филипп после того случая из буфета убрал и куда-то запрятал,
да так хорошо, что я нашел его (причем без пробки) только через много лет после
ухода дедушки в загробный мир. Царствие ему Небесное, вечный покой!
В истории же употребления нашего традиционного напитка, изготовляемого на
основе перегонки зерновых, Вашим покорным слугой, наступил длительный перерыв —
вплоть до прихода отрочества.
ПРИМЕЧАНИЕ
Автор этих строк смутно припоминает, что были и иные варианты этой жемчужины
советского песенного фольклора, ставшей откликом на постепенное, но неуклонное
повышение в СССР цен на ликеро-водочные изделия, например:
Водка стала шесть и восемь —
Всё равно мы пить не бросим!
С Леонидом Ильичом
Нам все цены нипочём!
Передайте Ильичу —
Нам и десять по плечу!
Ну, а если будет больше —
Вот тогда устроим Польшу!,
Или:
Стала водка семь и восемь.
Всё равно мы пить не бросим.
Передайте Ильичу,
Нам и десять по плечу
Ну, а если будет больше,
Тогда сделаем как в Польше,
И т.д. и т.п.