Представляем нашим читателям нового друга «Литературного коллайдера» Галину Сафонову (Завадскую) с ее уникальной книгой «Память о былом», которую будем публиковать поэтапно с продолжением. Уникальность данного произведения заключается в том, что это одновременно и мемуарные записи, показывающие судьбу одного рода на протяжении нескольких поколений, и своеобразный учебник истории, повествующий о главных исторических событиях нашего национального прошлого, а так же рассказывающий о знаковых личностях, оставивших неизгладимый след в нашей истории, как в глубокой древности, так и в недалеком от нас времени. Книга написана живым и очень доходчивым языком. Она будет интересна и молодежи, и людям старшего возраста.

Память о былом

«Прошедшее надо знать не потому,
что оно прошло, а потому, что, уходя,
не сумело убрать своих последствий».
В. О. Ключевский (1841–1911),
русский историк, профессор МГУ,
академик Петербургской АН

Каждый человек, уходя в небытие, уносит с собой столько важного, интересного, недосказанного… И никто никогда уже ничего не узнает о его жизни, о семье родителей, дедов и бабушек, о их образе жизни, занятиях, взаимоотношениях.

Наше поколение соединило в себе опыт бабушек, проживших большую часть жизни до революции 1917 года, и опыт родителей, молодость которых пришлась на первые пятилетки. И они на всю жизнь сохранили энтузиазм строителей новой жизни и устремлённость вперёд. И это им очень помогло во время Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). После войны у нас в школе висел плакат: «Выполним пятилетку в 4 года» и с этим девизом мы формировались. Вот я и решила обо всём, что вспомнилось, чему была свидетелем и даже участвовала, написать.

Другими глазами посмотрела на старые фотографии и многое стала понимать и даже попробовала что-то объяснить.

Родилась я 1 января 1937 года в Москве, в родильном доме им. Грауэрмана на Арбате. О том, что 1937 год был одним из страшных годов в истории нашей страны, я узнала уже взрослой. Позже поняла: чтобы судить о прошлом страны, надо знать исторические предпосылки. Отметины той поры остались на всю жизнь у нашего поколения: настороженное восприятие действительности, ранимость, незащищённость и открытость в отношениях.

Первые дни моей жизни прошли на Усачёвке в 1-м Шибаевском переулке, куда мы вернулись из роддома. Потом мой отец забрал нас на Плющиху, там мы не прожили и года. И уже до конца года переехали на Шелепиху.

Отец разменял свою комнату на Плющихе на 2 комнаты по 9 метров в соседних домах на Шелепихе. В одной из них мы остались жить, он позже обменял свою комнату в другой район. Отец хотел, чтобы я осталась в его семье, но мать была против. Правда, она потом не раз об этом говорила и жалела, что не согласилась. Я росла с матерью, мы никогда не говорили об отце, алименты он платил исправно. И когда в 1944 году демобилизовался по ранению, то сразу поехал узнать о моей судьбе (ещё продолжалась война) и возобновил выплату алиментов, прерванную войной. Поскольку здесь он жил до войны, его знали и показали меня, гулявшую во дворе, девочку семи лет.

В двадцатые-тридцатые годы в стране существовал «неписанный закон» игнорировать документальное оформление: необязательным было получение диплома по окончании учебного заведения, оформление семейных отношений и т.п. В стране с 1926 года по 1944 год существовал «гражданский брак» без официальной регистрации. Этот брак защищал права ребенка, и в документе о рождении ребенка отец был зарегистрирован. И в случае, если ребенок оставался с матерью, отец обязательно выплачивал алименты до совершеннолетия. У моих родителей официального брака не было.

… В детстве я слышала от бабушки, что в её семье и семье дедушки все мужчины осенью, закончив уборку урожая, уходили в Москву на заработки, в основном на плотницкие работы, весной возвращались домой на хозяйство. В Московской губернии был развит отхожий промысел, который носил сезонный характер.

Давно, когда все родственники были ещё живы, и мы часто встречались, не смотря на отсутствие телефонов (домашних), я услышала интересную историю-легенду о семье наших бабушек, урождённых Новосельцевых. Рассказывали, как в начале 19 века какой-то помещик из соседнего уезда проиграл боровскому помещику в карточной игре большие деньги. Проигравший помещик имел у себя хороших плотников, мастеров-каретников, известных в округе. И боровский помещик предлагает соседу в счёт погашения долга отдать ему семью каретника с сыновьями: сделка состоялась. И в селе Иклинское появилась новая семья и сразу получила вольную, усадьбу в 1-у хозяйственную десятину, равную почти 1 га (десятина – мера площади, с 1917 года десятину сменил гектар, 1 га равен 10000 кв.м), и ещё получили казённую десятину – 1,45 га леса, которая просуществовала до 1917 года, и фамилию Новосельцевы. Вольную получали крестьяне, либо по воле своего помещика, либо выкупались сами. Крепостное право просуществовало до 1861 года. Земля выделялась на мужское население, а в их семье всегда рождалось больше мальчиков и все они осваивали мастерство плотницкого дела.

Наши прадеды и деды «ходили» в Москву на заработки по древнему тракту (дорога), известному с 15 века. Они «ходили» из разных мест: из Тайдашева за 10 км от ямской станции, а кто-то жил не далеко. Трудно сейчас представить, как это было, говорили, что они добирались за два-три дня на перекладных. С 1896 по 1900 год строилась Московско-Воронежская железная дорога. И в 1899 году открыли железнодорожную станцию «Балабаново» на 96 км, появилась возможность быстрее добираться до Москвы. Эти выезды на заработки продолжались до 1-й Мировой войны (1914–1918 гг.).

…В конце 16 века в ближайшем Подмосковье возникает слобода ткачей, переселенцев из деревни Константиновка близ Твери. Они занимаются изготовлением льняных тканей. И слобода ткачей носила название Тверской Константиновской. Позже ткачи перешли на изготовление шёлковых тканей. И один из сортов недорогой шёлковой ткани назывался старинным словом «хамьян», отсюда и пошло название профессии. С 17 века слобода называется Хамовники и становится дворцовой. Производит полотно для изготовления белья государеву семейству, занимается тканьём для столового белья: скатерти, полотенца, салфетки и т.д. В 1718 году фабрика была передана группе английских мастеров, приглашённых Петром 1 в Россию. Долгое время фабрика была самой крупной. В 70-е годы 18 века слобода Хамовники вошла в состав Москвы.

В 1875 году в Хамовниках московский купец Жиро Клод-Мари построил шёлкоткацкую фабрику – самую крупную в России. В 1885 и 1896 годах фабрика удостоена права изображать на своих вывесках, рекламе герб государства.

В 1918 году фабрика национализирована, в 1920 году ей присвоено имя Розы Люксембург «Красная Роза». Во время Великой Отечественной войны фабрика выпускала парашютный шёлк. Из этого шёлка у нас были ленты для косичек и бантов.

Корпуса фабрики занимали территорию между Тёплым и Хамовническим переулками, не далеко от усадьбы писателя Л. Н. Толстого (1828-1910 гг.) в Хамовниках. Семья писателя в то время жила в Яснополянском имении в Тульской губернии. А Лев Николаевич иногда зимы проводил в Хамовниках, здесь написаны: роман «Воскресенье», повести: «Смерть Ивана Ильича», «Хаджи-Мурат», «После бала». Позже усадьба стала Музеем Л. Н. Толстого, памятник писателю установлен в 1956 году (ск. З. М. Виленский). Здание деревянное и в нём, в целях безопасности, не проводилось электричество. Экскурсии проводились только в светлое время суток, так и проводятся до сих пор.

Хамовники в конце 19 века были привычным местом работы и жительства плотницких артелей. Мужчины приезжали в Москву на осенне-зимний сезон и жили на съемных квартирах. Позже наши артельщики купили квартиру в 1-м Шибаевском переулке на Усачёвке. На старой фотографии (1912 года) видно широкую улицу и по обеим сторонам двухэтажные деревянные дома, и я сразу нашла этот дом с высокими окнами, позже рядом с домом построили сараи. И в этот дом после свадьбы осенью 1905 года приехали Григорий и Груша (дедушка и бабушка).

Их венчание проходило в Спас-Преображенском храме села Спас-Прогнань, где молодые впервые увидели друг друга. Как рассказывала бабушка Нюра, что Груша тайком подглядела жениха, когда с отцом приезжала в Тайдашево, и он ей понравился, призналась она сестре, когда ехали в церковь. Венчание прошло торжественно и все поехали на свадьбу в деревню Тайдашево. Вскоре молодые уехали в Москву, где их ждала квартира на Усачёвке. Когда они устроились, пошли на работу: Григорий – паркетчиком в артель в районе Новодевичьего монастыря, а Груша поступила на шёлкоткацкую фабрику купца Жиро в Хамовниках.

Предание гласит, что название «Девичье поле» восходит ко времени татарского ига. Тогда москвичи приводили сюда девиц для отправки в орду в качестве дани. Происходило это на лугу, расположенному по берегу Москвы-реки вдоль Смоленской дороги. И стало это место называться «Девичье поле». В 1514 году был заложен монастырь в честь Смоленской иконы «Божьей матери» в благодарность за возвращение Смоленска Руси из польского владычества. Монастыри строились для охраны подступов к Москве. Новый монастырь получил наименование «Новодевичий монастырь». Началось его возведение при царе Борисе Годунове. Грандиозное строительство развернулось при царевне Софье. Монастырь оставался действующим до 1922 года. В монастыре открыли «Музей раскрепощения женщины», позже преобразовали в «Историко-бытовой и художественный музей». С 1994 года — действующий монастырь.

Началась московская жизнь Груши. Первые дети у них умирали в младенчестве. (Но только в 60-е годы узнали, что причина – отрицательный резус-фактор). В 1911 году приехали в Москву из села Иклинское Грушины сестры Мария с Нюрой и поступили на фабрику, где работала Груша. А в октябре 1912 года Груша родила девочку, мою мать, назвали новорожденную Полиной. И все поочередно нянчили маленькую Полю, работали посменно.

Так они жили до начала 1-й Мировой войны (1914-1918 гг.), когда Гришу призвали на военную службу. Воинскую повинность ввёл Александр II с 01.01.1874 года для всех мужчин с 20-летнего возраста без различия сословий, и он отменил рекрутчину. Груша была беременная, собиралась ехать в деревню к свекрови, а маленькую Полю оставляла с сестрами. Бабушка Нюра рассказывала, как она после отъезда Груши, ходила в контору фабрики за пособием за ушедшего на фронт мужа. Ей было стыдно: она была очень молодая, и больше не ходила. Младшая сестра Нюра была красавица с глазами-вишенками, с мягким, спокойным характером. Однажды Нюра познакомилась в парке с военнослужащим – бомбардиром Василием, они стали встречаться. Шёл 1917 год, страна жила под влиянием Февральской революции с её символами: красный бант, красные знамена. Кругом была свобода, всё разрешено: политические партии вышли из подполья, разрешены собрания. И Василий из увольнения свободно приносил в казарму большевистскую литературу и летом вступил в партию большевиков. Василий был высокого роста, хорошо сложён, с лицом интеллигента, воспитанный. В мае Василий и Нюра поженились, получив разрешение командира.

28 мая 1917 года они обвенчались в церкви «Воздвижения Креста на Пометном (Чистом) Вражке». Храм был заложен в 1640 году патриархом Макарием, строился 18 лет. В 17 веке Вражек стал называться Чистым, а раньше из-за навоза, который свозили из государственных конюшен, называли Помётным. Храм несколько раз перестраивался, был небольшой, но самый богатый в Москве до революции, и в 1918 году был ограблен первым. В 1930 году храм закрыли, в нём располагались швейные мастерские. В настоящее время Храм отреставрирован и открыт для прихожан.

Свадьба прошла в квартире на Усачёвке, где молодые и остались жить. И прожили они здесь 40 лет, и прошли здесь самые главные события их жизни и жизни родственников. После свадьбы Нюры Маня забрала Полю к себе в комнату, которую она снимала вместе с подругой в Староконюшенном переулке, и Поля жила у неё до 1921 года. Во время свадьбы Марии Поля бежала за ней и звала: «мамка, мамка», а в толпе говорили, что Манька замуж с довеском выходит. И в октябре 1921 года у Марии родилась дочь Зина. Бабушка Маня была роста выше среднего, складная, статная, с хорошей фигурой, настоящая русская женщина, со спокойным и уживчивым характером, который помогал ей в жизни.

Когда дедушка Гриша вернулся с фронта, он некоторое время поработал в Москве, но решил уехать в деревню. Вместе с ним поехала бабушка Нюра, она была беременная, и с ней была дочь Нина, 1918 года рождения, и Поля. В Москве в это время было плохо с продовольствием, люди голодали. В стране в 1921 году была объявлена новая экономическая политика (НЭП), которая просуществовала до 1928 года. В эти годы в деревне появились крепкие крестьянские хозяйства, их стали называть середняками. И у наших было крепкое хозяйство: лошади, скотина домашняя, и были нужны рабочие руки. Ехали из Москвы на паровозе со скоростью 30-33 км/час, с частыми и длинными остановками, чтобы паровоз «отдышался». Паровоз – автономный локомотив с паросиловой установкой, использующий в качестве двигателя паровые машины – уникальное техническое средство. Благодаря паровозу появился железнодорожный транспорт: пришли тепловозы и электровозы. Наши путешественники благополучно доехали до Балабанова, где их встретили и доставили в повозке, запряжённой лошадью, в деревню. Там их ждали и помогли устроиться. Пробыли они в деревне три месяца, здесь 3 февраля 1922 года родился мальчик, и в метриках записали место рождения деревня Тайдашево. А у бабушки Груши к этому времени родились: Нюра (1915-1993 гг.), Семён (1918-1941 гг., было извещение, что от пропал без вести, только в 70-е годы узнали, что он погиб под Вязьмой) и Илья (1920-1962 гг.). Теперь понятно, почему дядя Шура в 1948 году, когда вернулся в Москву, сразу поехал в Тайдашево. Уже весной 1922 года бабушка Нюра с новорожденным мальчиком и девочками уехала в Москву в сопровождении дедушки Гриши и его младшего брата Василия, который ехал на работу в Москву, где и остался жить на Усачёвке, и их семьи поддерживали отношения. А Поля осталась в семье Смирновых и росла вместе с детьми бабушки Нюры.

В августе 1924 года бабушка Нюра собиралась в роддом, а дети Поля, Нина и маленький Шура, двух лет, играли во дворе. В это время по переулку шла толпа беспризорников, нищенски одетых, грязных, и маленький мальчик пошёл за ними. Девочки заигрались и не сразу увидели, что Шуры нигде нет. Прибежали домой, всех перепугали, а бабушка Нюра молча терпела схватки и волновалась за сына. А беспризорники уже дошли до Крымского моста, когда их увидел мужчина из соседнего дома, и среди них чисто одетого маленького мальчика, в котором узнал сына Смирновых. И когда он привёл его к родителям, все были счастливы, больше всех дедушка Вася. А бабушка Нюра отправилась в роддом, где благополучно родила 6 августа 1924 года дочь Надежду.

…Эта фотография привлекла моё внимание, она отображает эпоху, настроение и сделана качественно и способна к длительному хранению.

Смотрю на фотографию 1909 года, снятую в павильоне в Москве, и вижу, что дедушка Гриша внешне напоминает типичного русского мастерового начала 20 века. На нём белая рубашка-косоворотка навыпуск, жилетка, удлинённый пиджак, брюки заправлены в сапоги гармошкой и на голове фуражка. Бабушка одета в длинное однотонное платье с широкой оборкой по низу.

Они молодые, симпатичные, с мягкими чертами лица. У дедушки Гриши лицо открытое, можно предположить наличие доброго и мягкого характера, что и показала его дальнейшая жизнь в деревне.

Во второй половине 20-х годов в деревне жизнь устроилась, приезжали родственники из Москвы, было общение с роднёй в Киселёве и Иклинском. В апреле 1927 года у бабушки с дедушкой родился сын Василий. В 1930 году во время сильного пожара в деревне сгорел их дом. В семье были хорошие плотники, они построили новый бревенчатый дом-пятистенку (добавлена внутренняя стена). И этот дом в декабре 2015 года ещё стоял. Дедушка Григорий Васильевич Сафонов, родился в 1886 году в деревне Тайдашеве, где жили уже несколько поколений Сафоновых. В семье было два сына, Григорий и Василий, и дочь Анисья, любимица отца. О детстве дедушки Гриши ничего не узнала, о жизни в Москве и в деревне имею некоторое представление. Одни отмечали его огромную силу, унаследованную от отца Василия, сноровку в любом деле, умение работать и основательность во всем. Другие вспоминали его интересные и удивительные истории собственного сочинения, рассказанные живым языком, с использованием пословиц и поговорок, и с хитрым прищуром.

По воспоминаниям родственников дедушка Гриша имел спокойный, доброжелательный и уживчивый характер. Был рачительный хозяин – это значит: был трудолюбивым, старательным и бережливым. Русская пословица – экономия лучше прибытка. Мне единственной выпало общение с дедушкой Гришей, хотя уже родились Юра и Слава – у тёти Нюры, Тамара – у дяди Семёна и Володя – у дяди Ильи, но они все жили отдельно, я же гастролировала между Москвой и деревней. Говорили, что за столом я сидела у дедушки на коленях.

Бабушка Груша, Аграфена Гавриловна, урожденная Новосельцева, запомнилась хорошо. Моё детство прошло в Москве и деревне. Была бабушка хорошая хозяйка, ловкая и проворная. А как она собирала ягоды и грибы?! В лесу за ней не угнаться: быстрая и легкая на подъем. До старости в глазах сохранила лукавинку. А как пела свои любимые песни: «На Муромской дороге…» и «За окнами дождик». Голос у неё был чистый, высокий, речь была неторопливая, образная, лилась как ручеёк.

А как она обращалась к моему 7-летнему сыну Косте: «Батюшка, ты послушай…». Сын говорил, что моя бабушка Груша читает лучше, чем его бабушка Поля. А ещё она произносила свою любимую присказку: «рас-пиз-ду-твою милость». Звучало как песня, и её всегда просили повторить. Никогда больше я не слышала ничего подобного.

Бабушка вспоминала, когда они уже жили в деревне, как-то ехали из гостей и с ними ехала незнакомая женщина. Дедушка попросил бабушку не уезжать и пошёл провожать попутчицу до дома, скоро он вернулся, и они поехали домой. Распрягли лошадей и занялись обычными своими делами, они никогда не ругались. Бабушка вспоминала, когда в пожаре 1930 года сгорел их дом, и она тяжело болела, дедушка говорил: «Груша, не обижайся, если ты вдруг умрешь, я женюсь». Но всё вышло совсем не так – он ушёл раньше, а бабушка почти на 30 лет пережила его. Всегда вспоминала его по-доброму. Ещё она говорила, что за много лет жизни в деревне, у неё со свекровью никогда не было ссор. Это противоречит обозначению китайского иероглифа: две женщины под одной крышей – ссора. И становится понятным, почему в 1914 году, когда Григорий ушёл на фронт, Груша беременная, едет к свекрови в Тайдашево и остаётся там, сноха должна жить в семье мужа. Когда Груша приехала в Тайдашево, под горой росла молодая ива. А в 40-50 годы ива становится красивым и могучим деревом в три обхвата. И когда в декабре 2015 года я оказалась в деревне, то под горой не увидела знакомую иву, на её месте от пня пошли молодые побеги. Жизнь вечна! Много разного увидит эта молодая ива, пока станет могучим деревом.

По иронии судьбы, случилось так, что бабушка Груша жила и работала в Москве, а подросшие сестры приехали к ней в Москву и остались жить, устроив свою жизнь. А бабушка Груша, в силу обстоятельств, в 1914 году вынуждена была уехать в деревню Тайдашево, где и прожила всю жизнь, приезжая в Москву к многочисленным родственникам. До весны 1941 года она жила с дедушкой Гришей, а когда он умер, осталась с младшим сыном Васей. Вскоре началась война и меня привезли в деревню. С детства помню, когда бабушка Груша приезжала зимой в Москву и ездила на Красную Пресню в стоматологическую поликлинику вставлять зубы.

…Поля осталась жить в семье Смирновых. Учиться пошла и закончила только начальную школу, и решила работать (25 июля 1930 года введено всеобщее бесплатное обязательное начальное обучение). Несколько лет Поля работала в разных организациях, трудовых книжек ещё не было.

18 октября 1934 года Полина поступила на работу на завод № 22 им. С. П. Горбунова на Филях, об этом есть запись в трудовой книжке. И 16 августа 1941 года была освобождена от работы в связи с переездом завода в другую местность (завод эвакуировался осенью 1941 года в город Казань). Ещё в 1916 году во время 1-й Мировой войны перевели на Фили из Риги Русско-Балтийский автомобильный завод. Этот завод разместили в излучине Москвы-реки в лесу, и он стал работать для фронта. С 1920 года начали строить Первый государственный бронетанко-автомобильный завод №7. В 1922 году завод выпустил 5 автомобилей «Руссо-Балт» под названием «Промбронь». В том же году завод №7 на Филях и авиационный завод №5 в Петровском парке были слиты в завод №22 на Филях. В 1923 году недостроенный завод был передан в концессию на 30 лет немецкой самолётостроительной фирме Хуго Юнкерса для создания цельнометаллических самолётов и моторов к ним. Немцы единственные в мире изготовляли цельнометаллические самолёты. Они завезли оборудование, началось производство. И до 1925 года на заводе изготовили первые 50 самолётов Ю-20 и 100 самолётов Ю-21. С 1924 года началась разработка советских цельнометаллических самолетов. Первый директор завода Фёдор Малахов с трудом набрал группу из 40 конструкторов. В конце 1926 года СССР расторгло концессионный контракт с фирмой «Юнкерс». Немцы вернулись в Германию, и их фирма была национализирована.

И наши конструкторы и рабочие с использованием немецкого опыта, освоив технологию цельнометаллического самолётостроения, на недостроенном заводе переделывали «под серию» чертежи туполевских самолётов. Лозунг директора завода: «Трудовой народ – строй воздушный флот» дал отличный результат. Летом 1928 года с аэродрома завода вместо «юнкерсов» взлетели АНТ-5 (Р-3) и истребители АНТ-5 (И-4), их испытывали лётчики-испытатели Моисеев и Лозовский. А завод №22 получил название «Завод 10-летия Октября» и продолжал осваивать серийное производство. И с размахом развернулось строительство завода, который вошёл в подчинение Наркомвоенморя. На заводе строили самолёты-разведчики Р-6; бомбардировщики ТБ-1, ТБ-3, С-5, Пе-2; пассажирские АНТ-9, АНТ-35. В 1929 году на самолёте «Крылья Советов» совершил выдающийся перелёт: Москва-Травелюнде-Берлин-Париж-Рим-Марсель-Лондон-Париж-Берлин-Варшава-Москва, протяженностью 9000 км за 53 лётных часа, лётчик М. М. Громов с 8-ю пассажирами на борту. Бомбардировщик ТБ-1 в то время был лучший в мире цельнометаллический тяжёлый двухмоторный самолёт. В 1930 году Ф. Малахов становится начальником созданного «Авиатреста». Должность директора занял Сергей Петрович Горбунов в возрасте 29 лет. В 1924 году он проходил производственную практику ещё при немцах. На завод он пришёл в 1927 году после окончания Военно-воздушной академии имени Жуковского, а в 1929 году переходит на должность главного инженера. С. П. Горбунов на посту директора занимается проектированием цехов завода, внедрил поточное производство, создавал цеха с замкнутым циклом, ввёл лабораторные проверки новых технологий, цеховые испытательные стенды и т.д.

С 1931 года началось строительство Дворца культуры (арх. Корнфельд). В августе 1933 года впервые праздновали День авиации. Завод был награждён орденом Ленина, и он становится крупнейшим в Европе авиационным заводом. Сергей Петрович Горбунов родился 12 июля 1902 года, инженер-механик, один из организаторов советской авиапромышленности. Его родной брат Владимир Петрович (1903-1945 гг.), советский авиаконструктор, руководитель проекта по созданию истребителя Лагг-3, главный конструктор самолётостроения с 1939 года, лауреат сталинской премии. Им были разработаны особые «мягкие» бензобаки для самолётов, их конструкция используется до сих пор.

5 сентября 1933 года в составе правительственной делегации С. П. Горбунов летел в Крым с женой, которая хотела навестить детей в лагере. Через 20 минут после взлёта из-за сплошного тумана самолёт потерял ориентацию (самолёты были плохо оборудованы) и упал. и все находившиеся на борту погибли (С. П. Горбунову был 31 год). Заводу №22 вместо имени 10-летия Октября присвоено имя Горбунова и его имя было присвоено Дворцу культуры. После гибели Горбунова, директоры на заводе часто менялись, не оставляя о себе заметных следов. Считается, что в довоенное время завод достиг успехов во времена С. П. Горбунова. С 1936 года на заводе создаётся КБ А. А. Архангельского, авиаконструктора. В 1936 году главный инженер Борис Николаевич Тарасевич совмещал свои обязанности с должностью директора. Завод продолжает выпускать самолёты.

С началом Великой Отечественной войны завод стал готовится к эвакуации в Казань, где с мая 1932 года начал работать авиационный завод по выпуску тяжелых и сверхтяжелых самолётов, и свой профиль завод не меняет и в наши дни. «Немецкие юнкерсы» 22 июля 1941 года при налёте на Москву уничтожили построенные цеха. Ориентировались они на посадочную полосу аэродрома Москва-Фили и авиазавод. Эвакуация завода проходила в октябре-ноябре 1941 года на территорию Казанского авиазавода, который получил №22 и имя С. П. Горбунова, и в настоящее время выпускает самолёты. В Москве после эвакуации завода №22 на его территории в декабре создали авиационный завод №23, который производил бомбардировщики Ил-4, Ту-2, позже Ту-4; М-4; 3М; вертолёты Ми-6, Ми-8. Авиация переходит от поршневой на реактивную технику. С 1961 года завод носит имя М. В. Хруничева. Началось производство ракетно-космической техники: орбитальные станции «Салют», «Мир», модуль «Квант», ракетоноситель «Протон» и другие, с 1993 года – ГКНПЦ им. Хруничева. Михаил Васильевич Хруничев (1901-1961 гг.) генерал-лейтенант, инженер технической службы. С 1932 года – зам. директора военного завода, затем директор Зеленодольского завода, зам. наркома авиационной промышленности, 1946-53 гг. – министр авиационной промышленности, 1955-1956 гг. – зам. председателя Совмина, дважды Лауреат сталинской премии, Герой социалистического труда. Последние годы был зам. министра Министерства среднего машиностроения. В 1964 году на Новозаводской ул. на Филях установлен памятник М. В. Хруничеву (ск. М. С. Алёшенко).

…Весной 1938 года отвезли меня в деревню к бабушке и дедушке. В деревне жил мой дядя Вася, десятью годами старше. Потом он часто говорил, что я ему мешала в его мальчишеской жизни, ведь он был моей нянькой, я так его и называла. Из того времени сохранились небольшие фотокарточки, где я совсем маленькая. И ещё один довоенный снимок в саду: сидит дедушка Гриша и плетёт корзину, на коленях у бабушки я, лет двух-трёх, а слева сидит Вася и стоит Зина. Когда эта фотография попала ко мне, то уже не было никого, кто бы мог уточнить, когда это было снято.

В конце марта 1941 года умер в Москве мой дедушка Гриша, смерть его была совершенно неожиданная. Он лёг в больницу с жалобами на боли в животе, после обследования ему сделали операцию на желудке. Всё произошло так быстро, что он не успел сообщить в деревню (а какая связь была в то время?), там ничего не знали. И после операции дедушка Гриша умер, а сообщение в деревню пришло с большим опозданием. И бабушка Груша даже не хоронила его, не успела приехать, так она и не простилась со своим Гришей, с которым прожила 36 лет в согласии, ему было 55 лет. Невозможно представить, как бабушка вернулась домой и как она жила оставшиеся два месяца до начала войны. А война со своей страшной и жуткой реальностью отодвинула все переживания на многие годы. Я помню, когда мы с ней ходили на Ваганьковское кладбище, она всегда на могиле плакала. И когда мне случалось ночевать в деревне, по утрам видела, как бабушка, стоя на коленях, тихо молилась подолгу перед иконами, они стояли на полке в переднем углу избы.

…Когда 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, меня отвезли к бабушке Груше в деревню Тайдашево Московской области. Но уже 5 июля 1944 года была образована Калужская область и часть территории на юге Московской области отошла к Калужской, Калуга стала областным центром. А наша деревня оказалась в Калужской области, и сейчас её от Москвы отделяет 15-и минутная езда на автомобиле. Основанная в 14 веке на высоком левом берегу реки Оки пограничная крепость получила женское имя Калуга, стала красивым и уютным городом. Много веков Калуга была центром провинции Московской губернии. И в 1776 году распоряжением Екатерины II Калуга становится губернским городом.

…Все надеялись, что война скоро закончится. Но к концу лета завод на Филях, где работала мать, готовился к эвакуации, ей пришлось ехать за мной в деревню. Задержалась она в деревне до весны 1942 года, даже после освобождения деревни от немцев, до Москвы было трудно добраться. И только после их отступления, она смогла уехать в Москву. Как ей это удалось, я не знаю. Меня оставили у бабушки Груши.

Пока немцы были в деревне, все мы жили на русской печке, большой в треть избы. А немцы заняли весь дом, настроили полатей, на которых спали. Одно тяжёлое воспоминание сохранилось в моей детской памяти. Из разговоров взрослых я знала, что мой отец еврей, я была полукровка, об этом в деревне знали, и староста знал. Это обстоятельство очень беспокоило родных. А я говорила: «Вот сдеру жидовскую шкуру и никого не тронут». Слово «еврей» было не в ходу, их называли жидами. В семье очень беспокоились и за тётю Нюру, сестру моей матери, она была женой красного командира, и ей пришлось скрываться в сараях и погребах с двумя маленькими мальчиками: одного года и трёх лет, Славой и Юрой. И моя мать с младшим братом Васей тайком пробирались в их укрытие, чтобы передать еду и вещи. В редкие часы, когда немцев в деревне не было, тетя осторожно приходила на задний двор, чтобы накормить детей, поесть и поменять одежду. Так продолжалось до отступления немцев. Я осталась у бабушки, а мать уехала, и периодически забирала меня в Москву, чтобы получить продовольственную карточку (выдавали только при наличии ребенка).

Память сохранила такую сцену: мы с бабушкой стоим на крыльце у окна в избу, немец целится в нас, но почему-то не стреляет. Бабушка, конечно, испугалась за меня, а я в свои неполные пять лет, наверное, ничего не поняла, но не забыла. Когда моей правнучке Лизе было 5 лет я, наблюдая за ней, хотела понять, как можно в этом возрасте воспринимать эти страшные события. И не смогла! Они, наверное, уже другие. И не дай бог им и их потомкам пережить всё то, что выпало нам.

Вечером 24 декабря 1941 года (дату эту я узнала позже из газеты) подростки перерезали телефонный кабель. Немцы потеряли связь и, опасаясь прихода Красной армии, стали поджигать деревню. Весь народ из деревни бежал в овраг, подальше от пожарища. А в это время в деревню ворвался отряд красноармейцев на лыжах. Они искали старосту, а он бежал вместе со всеми. И тут пуля пролетела над моей головой рядом с головой бабушки, староста бежал впереди нас и был убит. Когда мы прибежали на горку, то увидели, как полыхает вся деревня, а наш дом не горит, дымится только задний двор. Так как в доме был их штаб, его подожгли последним и дом не успел загореться. Бабушка отправила к дому мою мать и Васю, чтобы затушить огонь и вынести иконы. Дом так и не сгорел. Помню, как в этом доме жила почти вся деревня. На оставшихся полатях и сколоченных из досок кроватях спали, а кругом висели детские люльки (отцы были на фронте, и дети родились без них). А мы так и жили на печке. Жили все дружно и помогали друг другу.

А русская печь в то время была не только кормилицей и жилищем, но и хорошей баней. Бабушка садилась внутри печи, ставила перед собой таз и чугуны с водой. А тётя Нюра передавала нас по очереди в печь, там бабушка нас принимала и мыла. Отмытые и распаренные мы попадали из рук бабушки на руки тёти.

А под печкой держали (в конце войны и после неё) в морозные зимы козу и кур. Совсем нечего было есть: немцы всю скотину забрали, всё продовольствие вывезли. Была суровая зима 1941-1942 гг. Пекли из мороженой картошки, чудом уцелевшей, чёрные от крахмала лепёшки, но которые хотелось сразу съесть. Брату Славе (был годик), лепёшки этой хватало на целый день. И спустя десяток лет тётя Нюра ещё пекла хлеб, добавляя в тесто сырую тёртую картошку (муки было мало), отчего над нижней корочкой всегда была чёрная крахмальная полоса.

Когда в середине 70-х готовились отметить в декабре очередную годовщину битвы под Москвой, кто-то из сотрудников принёс пожелтевшую газету «За Родину» за январь 1942 года. В заметке «Бесстрашный рейд в тыл врага» читаю: «Освобождены деревни: Чубарово, Головинка, Тайдашево, Акатово, Воробьи». Выясняется, что газету принёс наш сотрудник А. И. Эппельград, майор в отставке. Это он был командиром Особого батальона, который на лыжах по бездорожью прошёл от Калужского шоссе на запад, глубоко в тыл немцев, освобождая наши деревни от врага. Так случай свёл меня с освободителем, и я узнала, что эти события происходили вечером 24 декабря 1941 года.

Калужская наступательная операция, проходившая с 17 декабря 1941 года до 5 сентября 1942 года, завершилась изгнанием фашистов с юга Подмосковья. В период с 1941 по 1943 гг. на этой территории проходила линия обороны. Героически сражались солдаты и местное население с захватчиками, защищая родную землю и свою страну. Потомки помнят их подвиги, устанавливают памятники, зажигают «вечный огонь». В Калужской области на месте бывшей деревни Рубежанка есть мемориал-памятник «Безымянная высота», где в 1943 году 18 воинов-сибиряков выдержали неравный бой с превосходящими силами противника: погибли 16 воинов, осталось только двое живых, но было убито более сотни фашистов. В 1964 году вышел к/ф «Тишина» режиссера Владимира Басова по одноименной повести Юрия Бондарева. В фильме прозвучала песня, посвященная подвигу бесстрашных воинов, слова М. Матусовского, музыка В. Баснера. А в Новосибирске, где была сформирована дивизия, с 2010 года реализуется проект под названием «На безымянной высоте»: 18 девушек и юношей, показавших себя достойными, ежегодно отправляются к Мемориалу, чтобы своими глазами увидеть места того памятного сражения и почтить память героев.

Хорошо помню Киевский вокзал. Когда немцы отступили на запад, стал по утрам ходить поезд до Малоярославца. Мы ехали до Балабанова, 96 км, потом шли до деревни 8-10 км (кто их мерил!). Мать покупала себе билет на поезд, а меня в вагон подавали через окно и прятали под лавкой от контролёра. В вагоне было тесно, грязно и шумно. Это были беспокойные и незабываемые поездки, а Киевский вокзал стал привычным.

Киевско-Воронежская, позже Брянская, теперь Киевская железная дорога строилась с 1896 по 1900 год. Построили деревянный вокзал, а с 1912 по 1918 год, на его месте по проекту архитектора И. И. Рерберга было сооружено новое здание, обращённое фасадом к площади Киевского вокзала. Особенностью композиции была монолитная высокая (51 метр) часовая башня. Огромное пространство над платформами, перекрывают большепролётные остеклённые прочные конструкции (длина 321 м, ширина 47 м, высота 30 м), разработанные В. Г. Шуховым и выполненные фирмой Бари из ажурных металлических ферм. В 1940-1945 гг. с северной стороны был пристроен корпус с пригородными кассами и вестибюлем станции метро «Киевская».

Сейчас электричка до Балабанова идёт около 2 часов, а тогда поездом ехали часов пять, а то и дольше. А однажды мы опоздали на поезд, и вместе с другими опоздавшими сели в товарный состав на открытую платформу, было тёплое лето. Поезд на нашей станции не остановился, а остановился дальше на маленькой станции Обнинское, где мы и сошли с платформы. И там мы пробыли почти до вечера, пока из Малоярославца не пришёл поезд на Москву. На нём мы доехали до Балабанова и отправились в путь. По дороге зашли в деревню Киселёво к дедушкиной сестре Анисье, там нас накормили чем могли, и мы пошли дальше. В деревне очень удивились, как мы в такое время могли приехать из Москвы. Эти поезда ходили до конца 50-х годов. Когда дорогу электрифицировали, пустили электричку. Уже во время войны на станции Обнинское началась большая стройка. На железной дороге станция Обнинское, следующая после станции Балабаново. При строительстве Московско-Киевской железной дороги отчуждали земли и выплачивали компенсацию владельцам земли. В. П. Обнинский безвозмездно пожертвовал под строительство часть своих земель. В благодарность Правление железной дороги присвоило разъезду № 15 название Обнинское. Так была увековечена фамилия владельца имения Белкино, а впоследствии перешла в название города Обнинск. Белкино стало северной окраиной города, там сохранился старинный парк.

Усадьба Белкино получила своё имя по первому владельцу — служивому человеку Ершу Белкину, потомку И.Ф. Белки–Отяева. Впервые Белкино упоминается в письменных источниках в 1589 году. Тогда оно принадлежало шефу опричников, любимцу царя Ивана Грозного Малюте Скуратову. Позже Малюта отдаёт имение в качестве приданого за своей дочерью Марией. Белкино стало собственностью его зятя боярина Бориса Фёдоровича Годунова. После смерти Годунова сменилось много владельцев Белкина. В первой половине 19 века имение было заложено, взято под опеку, затем за долги передано в казну и продано с торгов в 1848 году. Владельцами становятся общественные деятели П. Н. и В. Н. Обнинские. В 1911 году там была открыта по инициативе педагога-энтузиаста Станислава Теофиловича Шацкого детская экспериментальная трудовая школа-колония «Бодрая жизнь»: её девиз «Детям нужно вернуть детство». Слово детство, по-моему, образовано из слов: дети и общество. Финансовую поддержку С.Т. Шацкому в создании школы оказала благотворительница М. К. Морозова. Первыми колонистами были безнадзорные дети с рабочих окраин Москвы. В 1919 году в школе работала опытная станция по народному образованию. 70-летний опыт работы школы-колонии много дал педагогике. В 1936-1939 годы в школе-колонии был создан испанский детский дом – были дети из Испании, там шла гражданская война. В 1942 году в посёлке Белкино находился штаб Западного фронта.

Это был так называемый 101-й километр, куда отправляли тех, кто возвращался из лагерей и ссылок. Им было запрещено жить в больших городах. Так в Обнинске собрался свет советской науки, среди них генетик Тимофеев-Ресовский. Их именами названы улицы города Обнинска.

Вместе с бывшими политическими в Обнинск привозили рабочих из бывших уголовников. В окрестностях стало беспокойно и небезопасно жить. А город строился, вырастали жилые дома, учебные заведения, институты. Создавался первый наукоград в стране: 27 июня 1954 года запустили первую атомную электростанцию, и вырос на реке Протве город Обнинск, зелёный, просторный, красивый и уютный. Сейчас Обнинск крупный город, в нём живут порядка 120000 человек (10 академиков РАН, 200 докторов и 1200 кандидатов наук). Самое высокое сооружение в городе – Обнинская метеомачта (310 метров). Город Обнинск появился на базе секретного объекта «В» в посёлке Белкино. В 1946 году в системе МВД СССР для проведения исследований в области ядерной физики была создана лаборатория «В», где работали на контрактной основе немецкие специалисты из лаборатории Кайзера Вильгельма Лейпцигского университета (находился в советской зоне после подписания капитуляции Германии в 1945 году) и советские специалисты из лучших ВУЗов страны.

Обнинская атомная электростанция детище – Игоря Васильевича Курчатова (1903-1960 гг.), физика-экспериментатора, научного руководителя атомной программы АН с 1943 года. После многолетних работ по использованию атомной энергии в военном оружии, Курчатов переходит к использованию атома в мирных целях. Под его руководством введены в строй первые отечественные циклотроны в стране. Курчатов стоял во главе всех научных исследований атомных проектов СССР в 1942-1946 гг. Занимался разработкой программы по управляемому термоядерному синтезу с 1951 года. Обнинская электростанция стала первым опытом. И проработав 48 лет, АЭС в 2002 году была закрыта, сейчас там музей. Курчатов И. В. был инициатором создания при ООН «Международного органа по контролю за использованием атомной энергии» (МАГАТЭ) в 50-е, был сторонником международного сотрудничества в этой области. Курчатов трижды Герой социалистического труда. Институт атомной энергетики носит его имя, на площади Курчатова перед институтом установлен памятник учёному в 1971 году, (ск. Рукавишников Н. М). В честь Курчатова учреждена «Золотая медаль» за выдающиеся работы в области ядерной физики и ядерной энергетики. Музей И. В. Курчатова в Обнинске открыт в доме, где он жил в 1952 году. В Обнинске началась история нашей подводной эскадры. Сейчас учёные задумываются о значимости атомной энергетики: её плюсах и минусах, и критически переоценивают достоинства и опасность.

…Когда весной 1942 года мать вернулась в Москву, она смогла найти работу на Шелепихе, где мы жили. И 1 июля 1942 года поступила на завод в качестве рабочей столярного цеха, там делали для фронта перископы в блиндажи. Иногда по вечерам мы с ней ходили в душ на заводе.

13 февраля 1942 года вышел «Указ о мобилизации городского населения для работы на производстве и стройке». А 7 апреля 1942 новое постановление «О выделении земель для подсобного хозяйства и под огороды рабочих и служащих». Во дворах, на каждом свободном клочке земли появлялись грядки. Сажали картошку, с каждой картофелины нарезали пять-шесть кусочков с ростками и высаживали. Позже по берегу Москвы-реки появились огороды, там сажали морковь, кабачки, картошку и даже помидоры. Старались обеспечить себя овощами.

28 июля 1942 года вышел приказ №227 Наркома обороны СССР («Ни шагу назад») – очень серьёзный приказ.

Школа, в которую я пошла в 1944 году, была построена на берегу Москвы-реки в 1937 году и получила №592, столько тогда было школ в Москве. Обучение было раздельное до 1954 года. Первых классов было пять: А, Б. В, Г и Д. Москвичи возвращались из эвакуации, и ученики были разных возрастов, от 7 до 11 лет. Девочки были плохо одеты, худые, завшивленные, и нередко вши ползали даже по одежде. В школе были санитары из старших учеников, они проверяли шею, уши и голову. Всех стригли очень коротко. Ночью я часто просыпалась от того, что мать искала в моих волосах вшей и гнид. На уроках в первом классе мы писали письма на фронт, складывали их треугольниками. Вот такие мы были в 1946 году.

Возвратились из эвакуации и наши соседи. Оживали дворы, появилась детвора. Помню школьные завтраки: нам давали бублик и конфетку-подушечку. Жили мы рядом с Белорусской железной дорогой и видели, как шли из Берлина ярко украшенные поезда с нашими солдатами-победителями. Мы радостно их приветствовали.

Из Московских воспоминаний военного детства сохранились воздушные тревоги, которых я очень пугалась. Когда ехали от родственников с Метростроевской улицы и нас заставала воздушная тревога, мы прятались в метро на станции «Парк культуры» Сокольнической линии, кольцевая станция была открыта в 1954 году. Метро в Москве в 1941 году работало, только 16 октября было закрыто, но нас в то время в Москве не было. На станции метро «Курская» была передвижная библиотека, во время бомбёжек люди брали книги, в основном исторические.

Помню, как бегали на верхнюю линию (так мы называли окружную железную дорогу, с 2016 года МЦК), смотреть салют по случаю взятия нашими войсками очередного города. Не освободили, а взяли, как в песне тех лет: «Город взяли – город весь прошли».

Первый салют (Приказ № 2 И.Сталина) был 5 августа 1943 года в честь освобождения Орла и Белгорода, второй – 22 августа – освобождение Харькова.

Во время войны небо Москвы охраняли аэростаты. И в 1942 году люди прятались в бомбоубежищах во время воздушной тревоги, мы бежали в подвал школы №105 на Шелепихе. А в школе уже 9 июля 1941 года была сформирована Краснопресненская дивизия народного ополчения из студентов и преподавателей района, а 10 июля отправлена на строительство оборонительных сооружений. В школе располагался штаб обороны Москвы, в ней проходила запись добровольцев в 24-й стрелковый полк и в дивизию народного ополчения. После войны в школе был музей, посвящённый обороне Москвы. Позже все материалы музея были переданы в архив города. В 40-ю годовщину Московской битвы была открыта выставка материалов того времени. И 25 декабря 1979 года стало датой открытия «Музея обороны Москвы» на одном из исторических мест битвы под Москвой – на западном направлении. Со временем здание школы, находясь на территории мелькомбината, стало административным, и в настоящее время снесено, как и все постройки мелькомбината.

Вспомнилось, как нас летом возили на открытой машине-полуторке в центр на концерты Лидии Руслановой, Клавдии Шульженко и других.

Люди в то время были чуткие и добрые, они пережили войну. Наша соседка, Клавдия Яковлевна, ежегодно высаживала георгины, которые срезала 31 августа и раздавала нам, чтобы мы шли в школу с букетами. Этой женщине я обязана многим: она приучила меня читать, любить поэзию, готовить, шить. Учила, как вести себя в обществе, как уважать старших и быть обязательной в своих обещаниях.

Жила у нас в квартире семья, которая на себе испытала, что такое лагерь для перемещенных лиц. Весной 1941 года они поехали в Западную Белоруссию, которая в 1940 году воссоединилась с Белоруссией, к родственникам. Там их застала война, и они попали в лагерь для перемещенных лиц, и пробыли там более двух лет… Муж, офицер Красной армии, погиб в первые месяцы войны. Вернулись они в Москву в 1945 году. Тётя Ида работала на дому: по трафаретам на байковых одеялах создавала яркие рисунки ковров, которые в послевоенные годы украшали комнаты москвичей. В квартире постоянно пахло красками, а на стене в коридоре висели трафареты. Мы всегда толкались у них в комнате. Я дружила с Инной, её дочерью, и эту дружбу сохранила до сих пор. Мы со всеми соседями жили дружно, если к кому-то из соседей приезжали гости, то это был общий праздник, тащили на стол, что у кого было. И спустя многие годы, встреча с бывшими соседями для меня, как встреча с близкими.

Я помню то время, когда в доме почитаемым предметом мебели была кровать, аккуратно убранная, застеленная байковым одеялом, из-под которого был виден белый подзор с кружевной прошвой (вставкой). Подзор закрывал кровать со всех открытых сторон. На кровати лежало несколько (сколько было) подушек в белых наволочках с кружевной прошвой. Подушки укрывали кружевными накидками или накидками из ткани, обвязанной кружевами. И все это женщины вязали сами из простых катушечных ниток. Это отношение к спальному месту шло от уклада жизни наших бабушек и сохранилось в нашей жизни. Сохранению этой привычки способствовала жизнь в коммунальной квартире, где жизнь на виду. Нам говорили, что нельзя разрешать посторонним спать на семейном ложе.

На кухне была кирпичная плита, которую топили дровами (газ баллонный появился в 1954 году). Все комнаты обогревались печками, которые зимой приходилось ежедневно топить дровами, а вода и прочие удобства были на улице. С дровами всегда было трудно, особенно во время войны, да и после войны топили экономно. В детстве я не раз просыпалась на лестнице от тошноты и запаха лука. Почувствовав запах угара, мать хватала меня спящую и тащила на деревянную лестницу. Там терла виски луком и давала его нюхать. Лук в доме был всегда, он был единственным источником витаминов и средством от цинги. Не раз после таких ночей я простужалась. Даже салют Победы смотрела из окон детской больницы № 9. В этот вечер нам не давали спать, хотели, чтобы мы увидели салют и как на аэростатах в парке «Красная Пресня» поднимут портрет Сталина. Все кругом говорили: «Победа!».

У больницы интересная история. В 1880 году купец Ф. Я. Ермаков закрывает свою ситценабивную фабрику в Тестове, перестраивает и устраивает там богадельню для больных и нуждающихся. Рядом с богадельней велел посадить рощу, об этом напоминает название улицы Ермакова Роща. И он до конца жизни занимался исключительно благотворительностью: создал сеть учреждений «Ермаковские богодельни» и передал в управление городу, обеспечив их финансирование за счёт процентов с капитала. А при доме, где он жил, устроил бесплатную народную столовую, в ней питались до 500 человек. Когда в 1923 году в Москве малярией заболели 150 детей, была открыта карантин-больница в помещении богадельни. С 1926 года в этой больнице была колония для беспризорных детей им. Ф. Э. Дзержинского, и до 1937 года это лечебно-педагогический комбинат. После капитального ремонта в 1938 году была открыта детская больница № 9 им. Дзержинского на 350 коек. Во время войны в больнице был эвакогоспиталь. С 1947 года больница – клиническая база кафедры педиатрии под руководством Г. Н. Сперанского. С 1968 года – НИИ педиатрии и детской хирургии. На базе больницы на первом этаже были организованы курсы мед. сестер для детских мед. учреждений. В 50-е годы курсы преобразованы в медицинские училища. Позже училище из больницы перевели в школьное здание на Шмитовском проезде напротив больницы. Строятся новые современные корпуса, старый корпус богадельни отреставрирован. В 1993 году больнице присвоено имя Г.Н. Сперанского. Это была наша районная больница.

…В июне я уехала в деревню. Там мы ходили за цветами, а потом фиалки и ландыши связывали в маленькие букетики. А тетя Нюра рано утром, после утренней дойки (работала дояркой в колхозе) везла эти букетики на попутных машинах в Москву продавать.

Какая была радость у москвичей, когда они покупали эти маленькие букетики! А вечером тётя возвращалась и шла на вечернюю дойку. Из Москвы она привозила что-нибудь съестное и любимые конфеты-подушечки. А потом поспевали ягоды и грибы. И снова у тёти Нюры беспрерывный рабочий день, без выходных и отпусков. Ей в то время не было 30 лет, а на вид все 50, высокая, худая, с длинными жилистыми руками. И это в прошлом красавица и певунья. Правда, в 50 лет она вновь обрела прежнюю стать, но здоровья уже не было. Хочется до земли поклониться этим несгибаемым женщинами. Вечная им память!

А как убирали хлеб? Рожь и пшеницу жали вручную серпами и вязали снопы. Молотили снопы цепами вручную (к длинной палке на веревочке цепляли короткую круглую палку, которая и молотила). А веяли зерно путём пересыпания из корзины в корзину, освобождая от шелухи на ветру (веялок не было). Сеяли, как встарь, из лукошка или корзины, разбрасывая вытянутой рукой зерно.

В конце войны тётя Нюра смогла купить двух козлят, в доме появилось молоко. Когда она шла доить козу Таньку, я брала банку и направлялась доить козла Ваньку. Танька была бодучая и меня не пускали, а я её уговаривала: «Танька пусти к Ваньке». Но она не пускала, но зато все домашние смеялись!

Война уходила в прошлое, а лучшая жизнь всё никак не наступала. А потом и скотину стало держать не под силу. Накосить траву было очень трудно, так как негде было косить, да и налог на молоко и яйца был высокий. Но кур держали и даже весной брали поросёнка, которого кормили крапивой и картофельными очистками да остатками со стола. Как-то выживали.

Хорошо помню домашнюю «мельницу», ручку которой с трудом вращали измученные руки тёти. Мельница состояла из двух толстых брёвен, в которые были вбиты гнутые гвозди. Эти брёвна накладывались друг на друга,и верхнее, в котором было отверстие для засыпки зерна, вращалось ручкой, а по жёлобу высыпалась мука крупного помола.

В 1946 году вернувшегося с войны дядю Илью Григорьевич Сафонова, брата матери, выбрали председателем колхоза. По-хозяйски он взялся за дело и скоро вывел колхоз в передовые, и колхозники стали жить лучше.

А в засушливое лето 1948 года старики, точнее старухи, (их в колхозе было большинство) потребовали от председателя колхоза пригласить батюшку отслужить молебен, чтобы дождь пошёл. И пришёл батюшка и отслужил на поле молебен с крестным ходом и вскоре полил дождь.

Правительство приняло решение в 1950 году об укрупнении колхозов. Получалось объединение успешных колхозов с отстающими хозяйствами. В результате создавались колхозы с разбросанными на десятки километров бригадами, работать с которыми было и трудно, и неудобно. А в результате уравниловка в оплате трудодней. Вот и работали колхозники вместо трудодней «за палочки», на которые ничего не получали, «палочками» обозначали присутствие на работе. И такой колхоз не смог стать передовым, и тогда припомнили председателю колхоза его общение с попом в 1948 году, со всеми вытекающими в то время последствиями. Все эти реформы на селе прошли по судьбе Ильи Григорьевича. Всё это подорвало его здоровье и сократило жизнь (1920-1962 гг.). У него остался дом, построенный своими руками, жена Галина Александровна, умерла в 1995 году, сыновья Анатолий, Александр и дочь Лариса, которая в декабре 2015 года умерла.

В деревне после войны тяжело жилось, на трудодни ничего не получали. А что имели уходило на налоги государству (зерно, яйца, молоко и т.д.). В 1953 году было небольшое снижение налогов с колхозников. Только в декабре 1957 года отменили налог с колхозников, подоходный налог взимался с колхозов. У колхозников не было паспортов до середины 60-х годов. 1 июня 1966 г. введена ежемесячная зарплата в колхозах.

Когда колхозники получили паспорта, некоторые поехали на работу в ближайшие города. Страна восстанавливала разрушенное и нужны были рабочие руки. Молодые женщины устраивались нянями, домработницами. Мужчины находили работу на многочисленных стройках. Эту категорию рабочих называли «строители». Это были первые «лимитчики». Многие из них приспособились к новым условиям, на работе получали койку в общежитии, а в дальнейшем своё бесплатное жильё. А некоторые, чаще мужчины, не могли принять городской уклад и перенести испытание городом. Одни спивались, другие добровольно уходили из жизни, а часть их возвращалась в деревню. Знаю об этом не понаслышке. Да и тётя Нюра могла бы переехать в Москву, но не представляла себе, как она сможет здесь жить. И таких, как она, было много. А в деревне продолжали жить с керосиновыми лампами и по вечерам кругом было темно. И только в 1956 году в деревне появилось электричество.

…В деревне престольный праздник Ильин день – 2 августа. А до обеда по деревне проходил с молитвой батюшка Амвросий с матушкой. В наш дом он заходил обязательно. Нас детей, из дома отправляли на улицу. В доме совершался праздничный обряд с трапезой. Так батюшка посещал, кроме нашей деревни, Акатово и Воробьи.

Батюшка Амвросий (в миру Василий Фёдорович Иванов) родился 14.01.1879 года в Тамбовской губернии в семье отставного солдата, в 9 лет лишился отца, жил с матерью на попечении дяди. В 18 лет поступил послушником в Оптину Пустынь, известна с 14 века. Легенда гласит, что её создали «лихие люди», один из них Опта (Оптий) стал монахом Макарием. Письменные сведения о монастыре появились во времена Бориса Годунова, а более точные уже в 18 веке. С конца 18 века и до закрытия в 20 веке старцы Свято-Введенской Оптиной пустыни имели исключительный авторитет. Приезжали сюда со своими тревогами и в поисках ответов и выходов: писатель Н.В. Гоголь; писатель Л.Н. Толстой (5 раз), хотя был отлучён от церкви; историк Вл. Соловьев; писатель Ф.М. Достоевский и другие. В 20-е годы к последнему знаменитому старцу Некторию (В.Н. Тихонов) приезжал несколько раз, тогда командир полка Г.К. Жуков, будущий маршал Победы. В настоящее время Оптина пустынь возрождена и возвращена РПЦ в 1987 году, находится в городе Козельске Калужской области.

В 1904 году Василий переведён по просьбе настоятеля в Пафнутьев-Боровский монастырь, чтобы наладить в обители церковное пение.

В 1911 г. Василий Иванов принял постриг с именем Амвросий, был рукоположен в иеродиакона, а через год – в монахи.

После революции и закрытия монастыря отец Амвросий служил на приходах в Боровском районе. В 1917 году награждён благодарственной грамотой. В 1918 году два месяца работал в тыловом ополчении и тяжело заболел. В 1919-1920 гг. служил в приходе Воронежской епархии. В 1921 году вернулся в Боровский монастырь, преподавал церковное пение в приходской школе и монастырской школе псаломщиков.

…В боровых дремучих лесах в 13 веке на пограничной земле возникло поселение, получившее позднее название Боровск. В трёх километрах от поселения в селе Роща на берегу реки Протвы появился мужской монастырь, основанный в 1444 году внуком крещённого баскака (сборщика налогов) Пафнутием Боровским (1395-1477 гг.), этническим татарином. В 15 веке монастырь входил в число крупнейших и богатейших обителей России, здесь работал великий иконописец Дионисий. Монастырь создавал крестьянам условия для их трудоустройства и возможность поселиться рядом, создавая вокруг слободу. Эти крестьяне освобождались от государственных повинностей от 3-х до 10 лет и более. В 17 веке Пафнутьев-Боровский монастырь выполнял и карательные функции. Там был заточён идеолог старообрядчества протопоп Аввакум и содержались его верные последовательницы: боярыня Ф.П. Морозова и её сестра княгиня С.П. Урусова (обе скончались здесь в 1675 году). Под впечатлением «Повести о боярыне Морозовой» русский художник В.И. Суриков (1848-1916 гг.) создает в 1884-1887 годы крупное (304х586 см) полотно «Боярыня Морозова», на картине изображена сцена из истории раскола в 17 веке. Монастырь позже становится центром старообрядчества и таковым остается и в наше время. В 1812 году французы устроили в монастыре конюшню и жгли костры. И с Калужской земли началось бегство наполеоновской армии, здесь он потерял имя непобедимого полководца. Сражения под Малоярославцем и Тарутином под руководством М.И. Кутузова, главнокомандующего русской армией в Отечественной войне 1812 года, решили судьбу не только России, но и всей Европы. Наполеон отступал по разорённой им Смоленской дороге и закончилось его 20-летнее шествие по Европе. Русский народ победить нельзя!

В советское время в 1923 году монастырь был закрыт, и там размещались: исправительно-трудовая колония, сельскохозяйственный техникум. Во время Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) в монастыре жили беженцы и погорельцы. А монастырь всегда возрождался. В 1991 году он был возвращён РПЦ, как мужской монастырь. И в девяностые годы, разрушенный в двадцатые-тридцатые годы Боровский монастырь, восстанавливали безвозмездно так называемые «трудники». Эти люди не смогли найти себе места в новой и непонятной им тяжёлой жизни девяностых. Я их видела, когда в 1999 году посещала Боровск.

В 1923 году после закрытия монастыря священник Амвросий отправлен в село Иклинское Боровского района. Село Иклинское большое, в то время с храмом «Василия Великого», в обиходе храм называли Васильевской церковью. В этом селе 1884 году родилась моя бабушка, Аграфена Гавриловна Новосельцева. Церковь в Иклинском существовала с 16 века, была деревянная. В 1885-1886 годах на средства купца Андрея Васильевича Аристова и помещицы Марии Ивановны Протопоповой был построен трёхглавый кирпичный храм, сохранив рядом старую деревянную церковь.

В 1930 году священник Амвросий был арестован, сослан в Семипалатинск на поселение, работал кочегаром, псаломщиком в действующем там храме. В 1933 году вернулся в село Иклинское, а в 1940 году церковь в Иклинском закрыли. Стали использовать её под склад. Священник Амвросий пошёл на работу в колхоз. 25 декабря 1941 во время боя снаряд сильно повредил храм, а в 1960 году остатки здания были взорваны. Теперь на месте церкви пустырь и футбольное поле. А храма, который существовал ни одно столетие, нет. С 1942 года Амвросий служил в Спас-Преображенском храме в селе Спас-Прогнанье.

В 1948 году Амвросий возведён в сан игумена, в 1955 году награждён палицей, в 1962 году возведён в сан архимандрита. Приняв подвиг старчества, стал продолжателем оптинской традиции, совершил множество тайных постригов. В 1968 году принял постриг в схиму, в 1976 году вышел за штат, но продолжал управлять хором. Батюшка Амвросий был до конца в ясном уме и при памяти, только передвигался уже в кресле-каталке. После кончины на сотом году 15 октября 1978 года был погребён рядом с храмом на месте, заранее им указанным, у Благовещенского придела Амвросий Калужский, схиархимандрит, в народе батюшка Амвросий, последний оптинский старец 20 века.

При церкви находится семейный склеп семьи Чебышевых, на средства которой в 1718 году был построен храм. Семейное имение старинного дворянского рода располагалось в деревне Акатове, на высоком берегу реки Истьи, притока реки Нары. В 2000-е годы по берегу реки Истьи, в Воробьях, основан Парк птиц, филиал Московского зоопарка, созданного в 1864 году на базе царского зверинца на Пресне.

Известный представитель рода Чебышевых – Пафнутий Львович Чебышев родился в деревне Акатово Боровского уезда Калужского губернии в 1821 году, математик, механик, доктор математики и астрономии. В 1832 году семья переехала в Москву, в 16 лет Пафнутий – студент МГУ. В 1847 году получил кафедру в Санкт-Петербурге и стал выдающимся математиком 19 века, кавалером ордена Александра Невского и ордена почётного легиона. Всемирную известность получили его работы по анализу теории чисел, теории вероятностей, прикладной математики и механики, картографии, проекции и методики построения географических карт, методов расчёта лекал при кройке одежды и создание арифмометра. Работы по конструированию машин, стержневых и шарнирных механизмов: «стопоходящие машины», имитирующие движение ног лошади; гребной механизм, показывающий движение рук гребца — были представлены на Всемирной выставке в Париже в 1878 году. В 1882 году Чебышев ушёл в отставку и уехал в своё имение Акатово, где жил до конца жизни в 1894 году. В 1944 году учреждена премия Академии наук СССР имени П.Л. Чебышева в области математики. В 1977 году Российской АН учреждена «Золотая медаль» П.Л. Чебышева за выдающиеся работы в области математики и механики. Его брат Владимир Львович Чебышев был одним из выдающихся русских артиллеристов 19 века, заслуженный профессор Артиллерийской академии, основатель и первый редактор «Оружейного сборника».

После войны был восстановлен разрушенный склеп семьи Чебышевых, построена часовня. В проекте собрать все сорок созданных П.Л. Чебышевым механизмов для организации музея, достойного великого земляка. В деревне Акатове сохранилась гранитная глыба с высеченными на ней словами: «Здесь у Льва Павловича и Аграфены Ивановны Чебышевых родилось пятеро сыновей и четыре дочери». Этот камень установили и сделали надпись Пафнутий и его младший брат на месте старинного дома, в котором жили несколько поколений семьи Чебышевых. Камень и сейчас лежит на том же месте. Дети выросли: мальчики нашли своё место в жизни, девочки вышли замуж. Одна из девочек Елизавета стала писательницей исторического жанра, её рассказ «Тысяча восемьсот двенадцатый год» в 1876 году был издан. В 1836 году Елизавета вышла замуж за брата Натальи Николаевны Пушкиной, урождённой Гончаровой, Дмитрия, владельца Полотняного завода в Калужской губернии, где жила и семья Чебышевых. В имении Полотняный завод Елизавета Чебышева прожила всю жизнь, имела детей.

Полотняный завод был основан по Указу царя Петра 1 в 1718 году для парусно-полотняного производства. И указом от 1720 года была основана бумажная фабрика под руководством Тимофея Карамышева. Развитие российского флота требовало создавать производственные мощности и для строительства завода выбрали местность, где испокон веков занимались ткачеством и пеньковым промыслом. В 1725 году завод выпустил первую продукцию: писчую бумагу и парусное полотно. В 1735 году фабрику «полюбовно» разделили между Щепочкиным и Гончаровым. В память об этом был построен в 1741 году «Храм Спаса Преображения», который стал семейной церковью Гончаровых, там сооружена усыпальница семьи.

Первый владелец фабрики А. А. Гончаров, прапрадед Натальи Николаевны, в своём завещании указал, что ничего из недвижимого имущества усадьбы и фабрики не может быть продано. Производимая на фабрике писчая бумага считалась лучшей в России, а парусное полотно экспортировалось в Англию для нужд британского флота. В 1812 году в усадьбе располагался главный штаб-квартира русских войск во время войны с Наполеоном, и на 3-м этаже проживал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов (1746-1813 гг.) – русский полководец, государственный деятель, дипломат, генерал-фельдмаршал, участник русско-турецких войн, главнокомандующий русской армией во время Отечественной войны 1812 года. Он был генерал-губернатором Казанским, Вятским и Литовским, был военным губернатором Санкт-Петербурга и Киева. М. И. Кутузов стал первым полным кавалером ордена Святого Георгия.

При внуке А. А. Гончарова, Афанасии Николаевиче, фабрика утратила своё могущество и была в долгах. Даже в качестве приданного Наталья Николаевна периодически получала из Полотняного завода писчую бумагу для работы мужа, А.С. Пушкина, великого русского поэта (1799-1837 гг.). Не сумев наладить производство, фабрика к середине 19 века прекратила существование.

В 1918 году главный дом и усадьба были национализированы. Во время Великой Отечественной войны в октябре 1941 года фашисты заняли Полотняный завод. Они грабили население, забирали продовольствие и тёплую одежду, мужчин и подростков угоняли на работу в Германию. Население создавало партизанские отряды: за 100 дней временной оккупации партизаны освободили из плена 200 красноармейцев, уничтожили почти 100 фашистов, взорвали три моста, отбили свыше 100 подвод с награбленным, уничтожили несколько фашистских автомашин. В январе 1942 года советские войска освободили Полотняный завод от фашистов, но уже было разрушено множество построек. В годы войны в Полотняном заводе размещалась авиаэскадрилья французских летчиков «Нормандия-Неман», впоследствии ставшая полком. С января 1943 года и до 1945 года французские летчики на советских самолетах ЯК-41 участвовали в боевых операциях по защите наших рубежей. В 1960 году был снят советско-французский кинофильм «Нормандия-Неман», как память о совместной борьбе с фашистами на Калужской земле. С огромным трудом посёлок и фабрику восстанавливали много лет.

В настоящее время завод, именуемый «ООО Полотняно-заводская Бумажная Мануфактура», ведёт свою деятельность: производит одни из лучших: дневники, тетради, альбомы для рисования, книги учёта, ежедневники и т.д. К двухсотлетию победы в Отечественной войне 1812 года в Полотняном заводе возле главного дома усадьбы в 2012 году был установлен камень с памятной табличкой. Создан историко-архитектурный музей-усадьба «Полотняный завод». В музее находится «Школа искусств Натальи Гончаровой».

…В Тайдашеве всей деревней отмечали престольный праздник – Ильин день 2 августа. Днём на лужке расстилали клеёнки, заставляли мисками с закусками, ставили гранёные стаканы и бутылки с самогоном. А потом пели и плясали так, что трудно было удержаться. И не было драк и разборок; кто напивался, тихо уходил. А по вечерам в деревне пели весело и озорно частушки, иногда под гармошку или балалайку. Мужчин было мало, а женщин – вдов много, и подросли молодые девчата.

А 19 августа, на Спас яблочный, мы с бабушкой шли до церкви (это примерно 3 км) босиком, несли на палке за спиной обувь. Доходили до речки Прогнань, умывались, мыли ноги, обувались и шли в церковь на службу. А потом шли ещё 4-5 км до деревни Киселёво к родственникам дедушки Гриши. Оставались ночевать у сестры дедушки Анисьи, 1890 года рождения, и на следующий день возвращались. В молодости Анисья была самая красивая невеста в округе. Жили они в деревне Тайдашеве. Много сваталось женихов, но она сказала, что выйдет замуж за гармониста и в большую деревню. Так и вышла: в Киселёве было три улицы, только счастья почему-то не было. Родила шестерых детей, и умерла в 1947 году. Дом в деревне продали (нельзя было без прописки иметь дом), к тому времени все дети жили в Москве.

Деревню Тайдашево с давних пор населяли жители в основном с фамилиями: Сафоновы, Колосовы, Родионовы. И до сих пор немало людей носят эти фамилии или имеют в семье.

Во время войны в деревню пришли беженцы и остались здесь жить. В деревнях в конце войны появились лесозаготовители, надо было отстраивать разрушенное. Я хорошо помню, когда была с матерью на лесозаготовках летом 1944 года в деревне Лопатино Московской области, рядом была деревня Каменка, находившаяся на Калужском шоссе. А теперь там проходит граница города Москвы с Калужской областью.

… А в Москве со мной приключалось много чего. Мы с подружкой Ксеней ходили в воинскую часть, которая находилась рядом с нашими домами, девушки-аэростатчицы нас тепло встречали, кормили. Когда нам с Ксеней было лет по семь, а Жене (мальчику из соседнего дома) было лет девять, мы пошли на детский сеанс в кинотеатр «Баррикады» у Зоопарка. На нас были белые цигейковые шубы, которые наши матери приобрели по ордеру, полученному на работе. Места наши были в последнем ряду, какая-то женщина сказала, что нам будет плохо видно и посоветовала снять шубы и подложить под себя, что мы и сделали, чтобы стало повыше. Кино закончилось, а вместо шуб под нами оказались телогрейки. В таком виде мы и поехали домой, Женя был в телогрейке и ничего не потерял. Но ему, как старшему, так досталось, что спустя 40 лет, при случайной встрече со мной, первое, что он вспомнил, как ему тогда попало. И нам крепко досталось, особенно мне, бельевой верёвкой.

Во время войны у нас в комнате сделали подпол, где хранили картошку, но там обитали крысы, которые пытались вылезти, и в дырку для открывания набили гвоздей. Мать работала часто по ночам, и я оставалась одна, и очень боялась крыс. Когда гасила свет, укрывалась одеялом с головой (выключатель был над моей кроватью). На долгие годы я сохранила привычку спать, плотно укрывшись одеялом.

Лет шесть мне было, когда мыла в подъезде деревянную лестницу на два этажа по собственной инициативе. Соседи меня любили, я не была ленивой и капризной. Всегда кто-то из соседей звал меня на обед. В детстве я научилась по-мужски дружить, так как часть детства провела в деревне среди братьев. Я никогда никого не предавала, умела держать слово, хранить тайну.

И летом в деревне мыла полы в избе, в сенцах, на крыльце. Полы раньше не красили, а чтобы они были чистыми, приходилось их скрести косарём (большой тупой толстый нож). Не любила рубить крапиву для поросёнка. А сколько картошки я перечистила! Летом за стол садились человек 10-12. Ели и первое и вторе из общей большой миски, и я с трудом успевала за всеми. А еда самая простая из русской печки была очень вкусная. А посуду мыть было легко: ложки и кружки.

…В 1944 году вернулись из эвакуации в Ульяновск бабушка Нюра Смирнова с дочкой Надей. Там Надя работала в прачечной госпиталя, разбирала грязное бельё и её укусила вошь. Она долго и тяжело болела сыпным тифом. Надя очень похудела и такой оставалась до конца жизни в марте 2010 года. И всю жизнь её беспокоили осложнения: тугоухость и нервозность. Надя закончила экономико-статистический институт и проработала экономистом в Министерстве геологии до пенсии. Надя приходилась мне тётей, но с детства я её воспринимала как старшую сестру, всю жизнь у нас были добрые отношения. Она вспоминала, как ходила на Плющиху со мной маленькой гулять.

В июле 1941 года дедушка Вася ушёл в ополчение, а когда сняли осаду Москвы, вернулся на работу в Совмин. Сын Шура был на фронте, дочь Нина, студентка выпускного курса института Востоковедения (изучала китайский язык), была эвакуирована с институтом в Читу в местный институт. Ещё в первой половине 19 века в Казанском университете начали изучать китайский язык, позже в Петербурге, Москве и на Дальнем Востоке.

В Чите Нина знакомится с однокурсником Леонидом, изучающим монгольский язык, и в 1942 году они поженились. После окончания учёбы вместе работали в Монголии, где и родилась у них в апреле 1943 года дочь Людмила. Вернулись они в Москву в 1947 году и жили у Смирновых на Усачёвке, а когда получили комнату в Сокольниках, уехали.

Я помню, как дедушка Василий Иванович собирался на встречу с зятем, мужем дочери Нины, с которым он встречался впервые. Леонид Константинович приезжал в Москву в командировку и ему предоставилась возможность встретиться с отцом жены, они договорились по телефону (служебному), что каждый из них будет держать в руке газету. Но о встрече я ничего не помню: мне было лет шесть-семь. Вспомнилось, как Люда спрашивала у меня, какие чулки носит моя мама: фильдеперсовые или паутинка, ей было лет пять.

К Смирновым мы ездили часто. Для них я стала внучкой раньше появления у них своих внуков. Анна и Василий прожили вместе 77 лет дружно и уважительно, вырастили троих детей. Дедушка не дожил до 100 лет 8 месяцев, а бабушка – 10 месяцев. А дети их прожили 70, 74 и 85 лет. Остались внуки и правнуки.

Из всех внуков наших бабушек: Груши, Мани и Нюры, у меня у одной было три бабушки. Последняя бабушка Нюра умерла, когда мне было 56 лет, мой внук Петя удивлялся, что у меня есть бабушка. Я же благодарна матери, что она умела поддерживать хорошие отношения со всеми родственниками.

Смирновы всю жизнь трудились: на дачном участке дедушка Вася сам построил дом и благоустроил участок, и они каждое лето проводили там до середины 80 годов. Дедушка бегал трусцой (легкий бег) по утрам на Фрунзенской набережной до 94 лет и мечтал дожить до 100 лет. В те годы я часто бывала у них, работала на Зубовском бульваре. До получения квартиры на Фрунзенской набережной Смирновы жили на Усачевке, в 1-м Шибаевском переулке. В этом доме не было водопровода, за водой ходили на колонку и носили ведра с водой на второй этаж. Лестница на второй этаж начиналась прямо с крыльца и была крутая и сплошная. Бельё полоскать возили на тележке летом, а зимой – на санках, полоскали в прорубе на Москве-реке. Берег был пологий, вокруг низкие постройки. И дрова для отопительной печи, из сарая во дворе, тащили на второй этаж. Я никогда не слышала от бабушки Нюры ни жалоб, ни обид. Всё в доме у неё всегда было в порядке.

Одно памятное событие произошло в этой квартире 10 мая 1946 года. Василию Ивановичу Смирнову исполнилось 52 года – это был первый семейный праздник после войны. Собрались родственники, кто в то время был в Москве и смог приехать, и дедушкины друзья. Все были рады встрече, общению. Сохранилась фотография, на ней все сидят за столом со скромной закуской. Хорошо видна комната, уютная, с высокими окнами, с тюлевыми занавесками и красивой люстрой. Моя мать сидит за столом слева первая, а рядом с ней бабушка Нюра, а дедушка Вася сидит дальше, первый в ряду мужчин. Надя сидит у правого окна, а я рядом с ней, мне было 9 лет.

Другое дорогое воспоминание относится к первой половине шестидесятых. Мы всей семьей ездили на Масленицу к Смирновым, когда они уже жили на Фрунзенской набережной в новом доме, в двухкомнатной квартире. В тот год в стране был неурожай пшеницы и в магазинах не было белого хлеба и муки, но в продаже оставалась манная крупа. И бабушка Нюра заливала теплой водой манную крупу и оставляла на несколько часов, и после замешивала тесто. Когда мы приехали, блины были уже готовы и к ним подали тарелку с красной икрой, которую привёз дядя Шура. Смирнов Александр Васильевич (1922-1997 гг.) работал в ВЦСПС (центральная профсоюзная организация) юристом в отделе авиации. Носил лётную форму, которая ему, высокому и красивому, была к лицу. Он часто летал в командировки в Заполярье, на побережье Восточно-Сибирского моря, в город Чокурдак в устье реки Индигирки. Привозил дядя Шура свежую лососёвую красную икру, очень вкусную. А бабушкины блины, пышные и аппетитные, с красной икрой были просто объеденье.

Хочу написать о дяде Шуре, он дал мне имя, когда увидел меня открывающую рот, как галчонок. В 1940 году он закончил первую специальную артиллерийскую школу, находившуюся на Шмитовском проезде, дом 3 (снесён). Это был первый выпуск спецшколы №1. Выпускники были хорошо подготовлены по общеобразовательным предметам и военным дисциплинам, выделялись своим физическим развитием. И Шура поступил в Ленинградское военное училище. В связи с начавшейся 22 июня 1941 года Великой Отечественной войной, курсанты были досрочно аттестованы и выпущены из училища в звании «лейтенант инженерных войск». Их направили в район Волховских болот на строительство оборонительных сооружений. Осенью Шура был отозван в резерв в Кострому, куда было эвакуировано училище, которое единственное в стране готовило специалистов для обслуживания реактивной артиллерии. 21 июня 1941 года на Московском заводе «Компрессор» была выпущена первая боевая машина реактивной артиллерии. И уже на 8 день войны начался серийный выпуск боевых машин. И они с первых дней появления на фронте получили свое народное имя «Катюша». Во время войны дядя Шура оказывался под Орлом, Брянском, Курском и под Киевом, где военная обстановка требовала помощи артиллерии. Города Белгород, Курск, Орёл – первые «города воинской славы». В их честь 5 августа 1943 года был первый салют. И в 1944 году Шура принимал участие в ожесточённых боях в Псковской области в районе реки Великой.

…Фронт продвигался на Запад, и Шура оказался в Прибалтике. А 8 мая 1945 года был в Москве. Затем готовился к параду Победы, но был отозван в Прибалтику. После войны у него обнаружили туберкулёз. Из армии его комиссовали в звании майора, Шура имел много военных наград. Вернулся в Москву, женился на школьной подруге Берте. А она с первых дней войны ушла на фронт, служила в НКВД, в особом отделе, как человек образованный и достойный, после войны она работала в райкоме партии. Берта с бабушкой Нюрой самоотверженно выхаживали больного Александра. В ноябре 1946 года родилась дочь Татьяна. Дядя Шура окончил Юридический институт. Вместе с другом Владимиром Романовым они купили автомашину «Москвич», но позже Владимир купил себе новую машину, а «Москвич» перешёл к дяде Шуре, и он сам её ремонтировал. На этой машине дядя возил семью в деревню Тайдашево, к бабушке Груше. В начале семидесятых дядя Шура с Бертой развелись. И отношения дяди с бывшей семьей прекратились. Но ему довелось увидеть свою внучку Иру, а вот правнучку Таню так и не увидел. Ира закончила Лингвистический институт (институт иностранных языков имени Мориса Тореза), профессор, зам. декана, а Таня закончила экономический институт, кандидат технических наук. Во втором браке у дяди Шуры сын Сергей, окончил химический факультет МГУ в 1999 году, работает в МГУ на кафедре в научном направлении химия ферментов, преподает студентам и учащимся профильных классов. Сергей живет один, мать умерла.

…А бабушка Маня, к ней мы ездили во время войны и сидели в метро, пережидая воздушную тревогу, жила на Остоженке, в Хилковом переулке, который с 1764 года носит имя домовладелицы княгини Хилковой. Этот дом был построен в стиле ампир в начале 19 века, в нём бывал А. С. Пушкин.

В 1828 году дом и обширный сад перед ним нанимает акционерное общество для учреждения завода искусственных минеральных вод в Москве и проведения лечения водами. Его организовывал врач Х. Н. Лодер, профессор МГУ, почётный член Петербургской АН. В 1812 году Лодер занимался устройством военных госпиталей на 6000 офицеров и на 17000 нижних членов. По его проекту был выстроен в Москве анатомический театр, в котором он сам читал лекции по анатомии.

В открывшейся в Хилковом переулке лечебнице посетители пили воды, принимали ванны и процедуры. Люди видели, как они прогуливаются по саду со стаканом воды в руке и в народе их прозвали «лодыри».

С 1874 года в доме располагалась женская гимназия, единственная с программой для мужской гимназии. После революции здание национализировали: в 20-е годы в нём размещались военно-политические курсы, с 1930 до 1950 года дом занимало общежитие метростроевцев – строилось метро. И в этом доме жила семья бабушки Мани Царёвой: муж Иван Афанасьевич и дочь Зина (1921–2001 гг.), позже муж дочери, Михаил Федосеевич Куценко (1920–1986 гг.) и после войны маленькая внучка Света. При выписке из роддома в октябре 1946 года Зина получила кусок мыла, и Берте, жене дяди Шуры, выдали при выписке из роддома в ноябре кусок мыла.

Иван Афанасьевич пролежал парализованный с 1943 по 1947 год. Был он хорошим сапожником-модельщиком, работал в Военной академии и шил обувь для генералитета. Их комната располагалась в торце дома, где была застеклённая веранда. В комнате было светло днём и ночью от прожекторов, и было очень тревожно.

Во время воздушной тревоги бабушка Маня оставалась с больным мужем, когда все спешили в укрытие, в метро. Невозможно даже представить, как можно было во время войны, в комнате коммунальной квартиры, без ванной и без горячей воды, ухаживать за лежачим больным в течении четырёх тяжёлых лет. Не было никаких средств по уходу за такими больными, даже стирать нечем было, мыла не было.

Вечером отца мыли, надевали ему кальсоны – длинные штаны из хлопка (нижнее бельё) и укладывали на диване до следующего вечера. Сколько сил и терпения надо было бабушке Мане и Зине, которая в 1940 году закончила школу и поступила в МГУ на медицинский факультет. Когда в 1941 году ВУЗ эвакуировали, Зина пошла работать и помогала матери по уходу за отцом.

Во время войны возле дома упала бомба, фасад потрескался и в 1950 году он рухнул со стороны веранды. Семья переехала в соседний дом в комнату на втором этаже. После ремонта 1964 года их бывший дом – многоэтажный жилой дом. А в 2006 году этот дом и ряд старых построек были снесены, на их месте выстроили огромное здание, в котором «Опера-Хаус» – школа оперного пения Галины Вишневской, солистки Большого театра в советское время. А на месте лечебницы в новом здании работает фитнес-центр «Dr. Loder» с бассейнами. От памятника московского быта 19 века остался дуб, свидетель прошлых лет и знаменитых людей, охраняется государством, от парка ничего не осталось, даже сквера.

В 1967 году семья бабушки Мани получила в Матвеевском трёхкомнатную квартиру. Но на новую квартиру я уже ездила редко, дети подросли и стало мало свободного времени, а мать ездила чаще. А в Хилков переулок я старалась 2 октября приехать к Зине на день рождения, а 4 октября день рождения Светланы, позже они отмечали общий. Вспоминается, как по дороге к ним заходили в магазин на углу Метростроевской и Хилкова переулка и покупали коробку конфет. В Матвеевском сейчас живёт Светлана, мы с Костей ездим к ней на день рождения, а я бываю чаще.

(продолжение следует)

• Share it
• Email