Деревенский дом

На белый снег ложатся тени,
А на промозглое крыльцо
Ведут три скользкие ступени,
И свет от лампы бьёт в лицо.

Я ногу ставлю на ступени,
Как на седой от соли трап.
Мои ботфорты в белой пене –
Я капитан, а не сатрап.

И пусть ботфорты мои въяве –
Из грубой кожи кирзачи,
Но всё равно корабль мой славен
Тем, что меня сейчас умчит,

Умчит в чудесные просторы
Безбрежной Родины моей,
Где храмы, церкви и соборы –
Как острова среди морей.

Подобно в море капитану,
Искать я стану суть дорог, –
И Книгу Вечную достану,
И в ней прочту, что Слово – Бог.

И по открывшейся дороге
Я уплыву туда, где нет
Ни злых страстей, ни ссор, ни оргий,
А есть любовь, покой и свет.

И строки чудных песнопений
Из сердца чистого рожу…
Я поднимаюсь по ступеням,
Я в деревенский дом вхожу.

Правда глубинки

Солнце в снегах отразилось,
И засверкали снега…
Пахнет антоновкой силос.
Пряником пахнут стога.

Воздух калёным орехом
Так и хрустит на зубах.
У воробьёв по застрехам
Спёрло дыханье в зобах.

Но от такого мороза
Всё оживилось вокруг –
Стал по-девичьему розов
Облик у сельских старух.

Иней узорчатый впился
В окна – попробуй, замой…
Эх, до чего ж я влюбился
В нашу глубинку зимой.

Да и нельзя не влюбиться,
И не изведать восторг, –
Сердце, как вольная птица,
Здесь обретает простор.

Я осознал, хоть и поздно:
Правда глубинки проста, –
Здесь даже в треске морозном
Слышится голос Христа.

Гармония с природой

Покосившиеся избы и заборы
На себя роняют скрюченную тень,
И поэтому понять не может город
Всю загадочную прелесть деревень.

Но когда судить о том без фразы звонкой
И не быть предвзятым к русскому сельцу,
То увидишь: не коттеджи, а избёнки
Нашей Родине единственно к лицу.

До того они вплетаются в природу,
Будто сами вырастают из неё.
Ну, а то, что будто тесно в них народу –
Это просто новомодное враньё.

Наши избы хороши на фоне леса,
И снега за ними кажутся белей,
Их  рисунок не навязчив и не резок, –
Ведь живём мы не в домах, а «на земле».

Ведь главней всего – красивые покосы,
И важнее – красота взращённых нив,
А не крашенный забор из новых досок
Да кирпичная громадина за ним.

И, наверное, не может быть иначе.
Ну, а что особняки? В особняках
Люди так же веселятся, мрут и плачут,
Как и в избах из простого сосняка.

Серость внешняя и бремя бездорожья…
Нам в России к ним давно не привыкать.
Но гармония с природой – милость  Божья,
Потому что красота – в Его руках.

Святые снега

Как тихо идут над Россией снега,
Хотя они прочих снегов не слабей…
В такой тишине невозможно солгать
Ни Богу, ни людям, ни, даже, себе.

А впрочем, душа, погружённая в тишь,
Уже не пытается лгать никому.
Она совлекает все латы, и лишь
Хранит свою плоть – эту Божью кайму.

Хранит потому, что нельзя без неё,
Как женщине без одеяний нельзя,
Иначе её обнажённость блеснёт
Лучом обжигающим, взоры разя.

Но между душою и телом игра
Кончается там, где приходит покой.
Бесстрастное тело – последняя грань,
Что жизнь рассекает священной строкой.

И если её прочитать не спеша,
Она прозвучит, как надгробный псалом, –
Тогда и расстанется с телом душа,
Чтоб снегом святым пролететь над селом.

Так вот почему над Россией снега
Настолько спокойны, нежны и тихи…
Россия молчит, чтобы  Богу не лгать,
И Бог ей за это прощает грехи.

 Вифлеемская ночь

Мне оно мощно напомнило
Ясли и Богомладенца –
То, что однажды наполнило
Русла засохшего сердца.

Был я ненужнее ветоши,
Грязной, помоешной псиной.
Господи, но ведь не где-то же –
Встретил Тебя я в России!

Здесь мы рождаемся нищими
И в нищете умираем,
Но от рождения ищем мы
Путь, что венчается раем.

Господи, лишь бы не поздно я
Принял в себя Твоё семя…
Ночь над деревнею звёздная –
Как и тогда, в Вифлееме.

• Share it
• Email