Седьмой день. Швейцарская Ривьера.
Женева, Лозанна, Вавей, Монтрё… Снова Берн. Встаю осторожно, чтобы не разбудить жену, принимаю душ, одеваюсь и спускаюсь вниз с видеокамерой. Хочу до завтрака успеть запечатлеть интерьеры отеля, в котором предстоит провести ещё три ночи. Вернувшись в номер, обнаруживаю жену под душем, раздеваюсь и присоединяюсь к ней, навёрстывая упущенное за ночь… Прелесть в совместных путешествиях ещё и в том, что не нужно платить деньги за то, что можно получить бесплатно…
После завтрака занимаем места в автобусе и отправляемся в юго-западном направлении в сторону Женевского озера. В отличие от Цюриха и Берна, где преобладает немецкоязычное население, приоритетом здесь пользуется французский язык. Вообще-то, в этническом отношении коренное население Швейцарии неоднородно. Почти три четверти швейцарцев говорит на немецком языке, около двадцати процентов — на французском, часть кантонов, прилегающих к Италии говорят на итальянском и лишь около процента — на ретороманском. Вся эта разноголосица прекрасно уживается в конституционном поле, так как все четыре языка считаются государственными — что может служить прекрасным примером странам распавшегося СССР. Чтобы покончить с этнографическими выкладками, остаётся сказать, что половина населения Швейцарии католики, а другая половина — протестанты. Это также не даёт оснований делать из страны второй Ольстер…
Но не будем больше отвлекаться от строгого сюжета повествования и вернёмся в автобус, который везёт нас по живописным местам швейцарского плоскогорья среди озёр и холмистых складчатых гор Юра, сменяющимися к западу карстовыми плато. Погода, ко всеобщему удовольствию, наладилась. Ярко светит солнце на голубом безоблачном небе, освещая придорожные сады и виноградинки. Не останавливаясь, проезжаем симпатичный город Фрибур, краешком задеваем Лозанну и устремляемся к самой южной оконечности Женевского озера — городу Женеве. Лозанну нам ещё предстоит посетить на обратном пути.
Женева! «Как много в этом звуке…» — здесь есть всё, чтобы очаровать нас и не оставить равнодушными! Город, расположенный на берегу самого большого озера в Западной Европе, у подножия Альп, исключителен по своей красоте. В этом нам предстоит убедиться уже во въезде в эту самую маленькую из больших столиц. Свидетель богатого прошлого, живущего в настоящем, город стал подлинной интернациональной столицей, где активная гуманитарная деятельность и богатая культурная жизнь конгрессов и выставок переплетается с престижной кухней и многочисленными возможностями любителей туризма.
Вот так, несколько высокопарно, пожалуй, хочется начать рассказ о посещении этого города, ставшего на протяжении уже двух тысячелетий традиционным местом встреч людей и идей… С нами снова Ольга, которая будет сопровождать нас по всей Швейцарии на протяжении трёх дней. Первая остановка в парке де Ля Гранж с великолепным розарием и ландшафтно-парковой архитектурой. Наблюдаем за работой садовников, стригущих газоны и срезающих подвядшие розы, фотографируемся на фоне фонтана и перголы, увитой плющом галереи. Садовники разрешают нашим дамам взять срезанные розы, которые через несколько минут наполняют приятным запахом салон автобуса. Парк с розарием раскинулся прямо у берега Женевского озера. Рая просит снять её на фоне фонтана, бьющего прямо с акватории озера на высоту в 120 метров. Ольга говорит, что сила напора фонтана настолько мощна, что однажды, когда неосторожный турист попытался сунуть туда руку, ему её оторвало по самое плечо. Жуткая, но впечатляющая подробность…
Женева. В парке роз…
Затем паркуемся на набережной у монумента в честь независимости кантона Женевы с величественной скульптурной композицией, олицетворяющей союз Швейцарии и Женевы в форме двух женских фигур. Слева от нас место впадения реки Роны в Женевское озеро или, как называют его немцы, озеро Леман. Озеро придаёт городу курортный вид. Здесь лодки-такси перевозят пассажиров с одного берега на другой, тогда как пароходы и катера приглашают туристов на более длительные прогулки. Справа от нас — фонтан, символ Женевы, о котором я уже упоминал, выбрасывающий над портом пенистую многометровую струю.
Покидаем автобус, чтобы совершить пешую прогулку по городу. Одной из туристок — Валентине, по сотовому телефону пришла информация, чтобы она срочно позвонила в Москву. Катя отправляется с ней на телеграф, а мы группой направляемся вслед за гидом по «городу мира», как ещё называют Женеву, благодаря тому, что здесь находятся различные гуманитарные учреждения, вроде Комитета Красного Креста и Красного Полумесяца. Снимаю панораму набережной и догоняю группу, которая в бодром темпе устремляется в сторону исторической части города.
Останавливаемся напротив Часовой башни, откуда, собственно, начинается Женева. При внешней высокомерности и не вполне привлекательной внешности, Ольга — наша гид, достаточно эрудированна и умеет интересно рассказывать. Снимаю крупным планом группу, делаю «наезд» на рассказчицу и подхожу поближе.
— Прошу обратить ваше внимание, — говорит Ольга, — насколько всё взаимосвязанно в этом городе. Рядом с Часовой башней, построенной кельтами находится фабрика по производству часов с офисом этой известной фирмы. Так что, между прошлым и настоящим — всего один шаг. Археологические раскопки свидетельствуют о том, что уже двенадцать тысяч лет до нашей эры на том месте, где сейчас Женева, жили люди. В Средневековье Женева была имперским городом, во главе которого стоял князь-епископ. Постепенно она была присоединена к Савойскому княжеству, территория которого простиралась от Средиземного моря до границ Берна и от до области Вале. Снимаю, расположенные рядом Часовую башню и корпуса часовой фабрики, прохожих, обходящих русскую группу. Кто-то из бабушек-туристок конспектирует, кто-то снимается на фоне Часовой башни…
— Судьба Женевы резко изменилась в XV веке под влиянием Мартина Лютера, — продолжает свой экскурс в горнило истории Ольга. — В 1536 году была провозглашена Республика и принята Реформа: в город приехал Кальвин с целью создать «протестантский Рим». В XVIII веке город стал банковским центром, столицей науки и печати, промышленным центром, где развивались такие редкие ремёсла, как искусство изготовления часов, эмалей и ситцев… Благодаря Вольтеру Женева умножила свою славу города-убежища. В то же самое время деятельность Руссо в пользу терпимости и культа природы вызывала страстные споры. В 1815 году Женева вступила в Швейцарскую конфедерацию, получив статус швейцарского кантона…
Спрашиваю Ольгу, что она заканчивала и какая её основная профессия до того, как она стала работать гидом в Швейцарии. Глядя в сторону, поверх меня, она говорит, что закончила в Белоруссии архивный институт и работала в Госархиве, занимаясь техническими переводами. А шесть лет тому назад вышла замуж за швейцарского бизнесмена и перебралась к нему в Берн, где, поскучав немного, решила овладеть новой профессией и стала экскурсоводом для русских туристов. Иногда она проводит экскурсии и с немцами…
Выходим на ведущую в горку улочку Сите, тёзку знаменитого островка на Сене в Париже, одну из фешенебельных улочек города с дорогими бутиками и ресторанами. Вот здесь жил Сесюр, известный путешественник и писатель, первый поднявшийся на Монблан… А здесь родился Руссо, о чём свидетельствует табличка с именем и датой рождения знаменитого философа, писателя и психолога… А вот за одним из этих окон, в гостиничном номере останавливался русский историк и писатель Карамзин…
Маргарита Ивановна — учительница литературы с сорокалетним стажем аккуратно записывает в свой блокнот всю эту информацию, чтобы поделиться потом впечатлениями со своими учениками… Проходим мимо бывшей рыночной площади, где сейчас под арками сводов установлены три мозаичных панно с сюжетами завоевания Женевы гугенотами. На мощёном дворике стоят древние мортиры и пушки, как бы подчёркивая давность времён. Во внутреннем дворике Ратуши, куда проходим, склонив головы под невысоким арочным проёмом, видим мини-парламент Женевы, где когда-то сжигались книги Руссо, которого ошибочно, как говорит Ольга считают французом, хотя он коренной женевец и по праву принадлежит Швейцарии…
Мне всё время приходится челноком сновать то впереди, то сзади группы. Я работаю. Снимаю фильм, чтобы потом предоставить отснятый материал турфирме, организовавшей этот маршрут, в качестве рекламы. Да и самому хочется снять всё как можно профессиональнее, интереснее и вкуснее… Жена меня понимает, поэтому старается не мешать и проводит время в обществе основной группы.
Величественный собор Святого Петра, в котором мы вскоре оказываемся, примечателен тем, что в нём происходили проповеди отца протестанства Кальвина. Здесь сохранилось кресло, в котором восседал Кальвин. При желании его можно потрогать руками, чтобы соприкоснуться с историей. Снимаю красивые витражи, орган… Спускаемся в подвал собора, хранящий в себе остатки античного римского храма, который был построен ещё в I веке нашей эры. Но здесь душно от пыли веков и хочется поскорее на волю.
Рядом с собором моё внимание привлекает мини-автомобиль на солнечных батареях французской фирмы «Лежье». Сочетание современного дизайна форм машины и руин древнеримского храма — ещё одна параллель между прошлым и настоящим. Со смотровой площадки у Стены Реформаторов вполне отчётливо виден французский берег Женевского озера. Гора Салев — уже территория Франции. Всмотревшись попристальнее, можно разглядеть шпили церквей городка на другом берегу. Спускаемся вниз по лестнице, переходим дорогу, снова вниз по ступеням и оказываемся на площади в парке у Стены Реформаторов. Скульптурная группа из четырёх мужских фигур, крайний слева из которых и есть основатель протестантского учения Кальвин, смотрят на нас укоризненно, будто мы виноваты в том, что у нас в России православие. На газонах играют дети и загорают симпатичные девушки, уже привыкшие к строгим взглядам реформаторов и не обращающих на них ни какого внимания.
Здесь, у выхода из парка, гид с нами расстаётся, чтобы мы смогли уже в свободном полёте оценить достоинства этого города. У нас полтора часа времени и каждый вправе решать, как его использовать. Фотографируемся у паровозика с двумя вагончиками, катающего туристов по старой части города и, отколовшись от основной группы, в компании с Аллой, Раей и женой направляемся мимо ограды парка Бертранд района Променад де Бастион в направлении к реке Роне. У консерватории пересекаем площадь и идём по широкой улице Корратерии, где полно ресторанчиков и уличных кафе и где можно посидеть за чашечкой горячего кофе или бокалом прохладного пива. Рая предлагает остановиться где-нибудь здесь и отдохнуть. Мне же хочется поближе к воде, чтобы в этот жаркий денёк расположиться в тени деревьев с холодным пивком и прохладой Женевского озера. У площади Бел-Аир сворачиваем на шумную торговую улицу Рона с бурлящей людской рекой, проходим мимо шикарного здания из стекла, металла и тёмных зеркал — Центра международных конференций. Флаги Швейцарии и красно-жёлтые полотнища с половинкой двуглавого орла и золотого ключа от города — флаги кантона Женева сопровождают нас на всём пути. Патриотизм свойственен швейцарцам вообще и жителям отдельных кантонов — в частности. Снимаю улицы и людей их заполнивших. Вот сидит на парапете девушка с красивыми, длинными ногами… Вот какой-то малаец у фонтана перебирает струны гитары, тихонько мурлыча себе под нос незамысловатый мотивчик… Вот, выстроившись в ряд играют на музыкальных инструментах зажигательный «Чардаш» группа мадьяр в национальных костюмах — мы видели таких ребят в Будапеште у собора Святого Матияша… Женева — интернациональный город. Ещё в 1919 году тогдашний президент США Вудро Вильсон предложил разместить здесь штаб-квартиру Лиги Наций. А для американцев, всегда считающих, что самое лучшее должно находиться только в Америке, этот выбор должен означать многое. Сегодня в Женеве нашли приют около 200 международных организаций, как государственных, так и частных и среди них офис ООН, при котором аккредитованы 150 дипломатических миссий. А кроме того, в пригороде Женевы, на французско-швейцарской границе, находится Европейский Центр Ядерных Исследований. Здесь каждый год устраиваются сотни конгрессов, выставок и международных съездов. Но это так, к слову…
Между тем наши интересы расходятся. Алла с Раей направляются в одну сторону, мы с женой — в другую. Кому-то хочется пробежаться по магазинам, кому-то выпить чашечку кофе с пирожным. Мы выходим к набережной Роны, у места её впадения в озеро. У моста, на фоне здания Конгресса с развевающимся над его куполом швейцарским флагом, живописного вида шарманщик играет на своей шарманке. Невольно задерживаемся рядом с ним. Шарманщик даёт мне покрутить ручку шарманки.
Женева. С шарманщиком…
Оставив симпатичному шарманщику монетку, переходим на искусственно-созданный островок Руссо с ресторанчиком на берегу. Островок так назван в честь известного философа Руссо, любившего, как мы догадались, проводить здесь время. Здесь, в тени деревьев, ему установлен памятник, на травке у которого располагаются стайками студенты местного университета с учебниками. Когда-то здесь бывал дедушка Ленин, а вот теперь здесь оказались и мы… Заказав по кружке холодного пива и по стаканчику анисовой настойки, отдохнули за столиком, предоставив собраться мыслям в кучку от всего увиденного и услышанного. В нашем распоряжении есть ещё полчаса. В два часа дня мы встречаемся у автобуса, припаркованного в десяти минутах ходьбы от островка Руссо, сразу за мостом Монт-Бланк. Пока жена спускается по винтовой лестнице в туалет ресторанчика, я снимаю на камеру авангардные скульптуры женских обнажённых фигурок с собачьими головами, выполненных в бронзе. Аллегория кажется мне, если не совсем уместной для летнего ресторана, то вполне естественной для жизненных ситуаций… Тем временем жена возвращается, и мы уже вместе кормим с моста голодных уток с выводками не менее голодных утят. По пути к автобусу, в сувенирном магазинчике, где работают вьетнамки, покупаем стаканчик с гербом Женевы для коллекции и берём бесплатные буклеты о городе и карты к ним. Неподалёку от автобуса, расположились на травке наши в ожидании отъезда в Лозанну. Снимаю прощальную панораму Женевского порта с мощным фонтанном, высвечивающим радугу, и прогулочные катера с лодками у причала. Рядом, на газоне,пристроилась молодая парочка африканцев, нежась и целуясь под лучами летнего солнца, нисколько не стесняясь окружающих.
Катя сообщает, что у Валентины, с которой она ходила на почтамт, случилось несчастье — в Москве умер её зять. За счёт фирмы её уже отправили на родину самолётом… Вот так: жизнь, любовь, смерть — всё рядом… Возникает некоторая неловкость. Но жизнь продолжается. Продолжается и наше путешествие… По мосту переезжаем на другой берег Роны и едем по набережной Монт-Бланк с подстриженными деревьями и цветочными клумбами. С нами снова гид Ольга. По набережной бегают любители бега трусцой. Ольга говорит, что когда сюда приезжает президент США Бобби Клинтон, он тоже здесь бегает, а её знакомая из Женевы возмущается по этому поводу: «Всё бегает и бегает… Мешает нам жить». ..
Справа от нас по ходу движения — гладь Женевского озера, слева — лесистые склоны гор уже французской территории. Франция в нескольких километрах от нас. Вполне можно было заехать туда — ведь у нас шенгенская виза, а Франция входит в зону Шенгена. Но это приходит нам в голову уже позже, когда мы вернулись в Берн. Проезжаем мимо офиса ООН и ряда зданий международных организаций. На одной из развязок стоит огромный деревянный стул со спинкой и сломанной ножкой, высотой с двухэтажный дом, символизирующий, очевидно, что-то из аллегории зыбкости власти, а, может быть, и лишённый какого-либо смысла, просто авангардный проект несбывшихся мечтаний…
Прощаемся с Женевой, с её шикарными улицами Роны и Конфедерации, Рынка и Золотого Креста; c её антикварными магазинами и художественными галереями; со скромными старинными кварталами Сен-Жерве и Паки, респектабельными салонами, казино и ресторанами… Сюда хочется обязательно вернуться.
Наш путь к Лозанне лежит через аккуратные деревушки и холмы, увитые виноградниками, леса и реки, соперничающие друг с другом в красоте и живописности. Для любителей покоя и зелени трудно сыскать более привлекательного места. Виноградники здесь культивируют веками и женевские вина не боятся конкуренции. Извлекаем из сумок бутерброды, йогурты, фрукты и начинаем трапезничать по ходу движения. Ольга, поднимая аппетит, рассказывает о швейцарской кухне, довольно навязчиво приглашая посетить сегодня вечером ресторан в Берне, где она может заказать для нас столики. От Женевы до Лозанны около шестидесяти километров. Дорога то приближается к озеру, то удаляется от него. За окнами мелькают названия городков и деревушек Швейцарской Ривьеры: Нюон, Гланд, Ролль…
Женевское озеро…
Наконец, въезжаем в Лозанну. Едем по залитой солнцем набережной с парками и скверами вдоль побережья. Лозанна — административный центр кантона Во. Но город известен всему миру, прежде всего, как олимпийская столица. Здесь никогда не проходили Олимпийские игры, но здесь находится штаб-квартира Международного Олимпийского Комитета (МОК). Ещё в 1915 году, когда Пьер Кубертен основал современные зимние Олимпийские игры, в Лозанне получила прописку штаб-квартира олимпийского движения… Делаем остановку у Олимпийского парка на набережной. У бронзовой скульптурной группы с пятью переплетёнными кольцами на полотнище, развевающимися над головами и фонтаном с каскадом стекающей по ступенчатой террасе воде, поднимаемся на эскалаторе в верхнюю часть парка, где расположен Олимпийский музей. Чистота и ухоженность парка впечатляют. Травинка к травинке. Листочек к листочку. Это — Европа. Это — культура. Это ещё долго будет поражать воображение. Наверное, в маленькой стране, в отдельном кантоне легче поддерживать такой блеск и чистоту, чем в такой большой, как наша. Но ведь при желании её тоже можно разбить на тысячи условных кантонов и содержать их в приличии. Хотя, всё-таки, наша ментальность, вряд ли позволит добиться подобных результатов… Но, кажется, я опять отвлекаюсь…
Лозанна. У Международного Олимпийского Комитета…
У входа в музей — фонтаны и античные колонны, олицетворяющие начало олимпийского движения от древней земли Эллады, где всё это когда-то зародилось. Фонтан со смешной фигуркой бронзового человечка с зонтиком из стекающих струй воды. Снимаю всё это на камеру, чтобы потом ещё раз прочувствовать утончённость и красоту незабываемого антуража. Интерьер музея в современных формах с элементами модернизма, в архивах которого можно найти любой ответ на вопрос об Олимпийских играх, а компьютеры помогут решить это исключительно оперативно. Но у нас мало времени, чтобы задерживаться здесь надолго. Мы покидаем музей, спускаемся по тропе вниз и оказываемся на набережной, где водители уже пробуют на себе водичку тёплого Женевского озера. Недолго раздумывая, раздеваюсь и присоединяюсь к ним. Вода, что парное молоко. Я плыву, рассекая озёрную гладь и чувствую себя необыкновенно счастливым. Лежу на спине и смотрю на проплывающие надо мной облака. Как немного нужно человеку для иллюзии счастья и умиротворения… Несколько женщин из нашей группы, предусмотрительно прихватившие с собой купальники, тоже спешат отметиться в водах Женевского озера. Полчаса купания с загоранием на бетонном парапете сняли накопившуюся за несколько дней усталость. Я лежу на берегу Швейцарской Ривьеры и сквозь дымку испаряющейся под лучами солнца озёрной влаги вижу противоположенный французский берег. Всё хорошее когда-нибудь кончается. Все уже на местах. Я последним сажусь в автобус. Нет, оказывается, не последний… еще нет Нелли Анатольевны — Нелли. Её чуть ли не вытаскивают из воды силком, так понравилось купание беспокойной бабушке…
Лозанна. На берегу Женевского озера…
Въезжаем в старую часть Лозанны. Паркуемся на стоянке автобусов и отправляемся на экскурсию по городу. Калейдоскоп швейцарских впечатлений усиливается с каждым шагом. Снимаю площадь у подножия холма, на котором расположился Кафедральный собор. Здесь же на площади — шикарный дворец, в стенах которого, если верить гиду, сейчас располагается библиотека. К Кафедральному собору ведёт крутая, сначала каменная, а потом деревянная лестница. Поднимаемся на смотровую площадку, с которой открывается чудесный вид на Старый Город. От крутого подъёма и припекающего солнца хочется пить. Я уже не слушаю гида, а ищу источник, где бы можно было утолить жажду. Наконец, у фонтана, со стекающей с медной трубки воды, где уже собралось несколько жаждущих, пью холодную, вкусную воду прямо из ладоней, умываю лицо и шею, вытираюсь платком и спешу за группой, которая уже вошла в собор. Храм с высоким куполом и потрясающе красивыми витражами из цветного стекла, играющими под лучами яркого солнца. Здесь проходят концерты органной и камерной музыки. В зале, у небольшого органа, установленного на уровне пола у импровизированной сцены идёт репетиция небольшого оркестра со скрипками, виолончелью, контрабасом и органом. За скрипками вступает орган. Наезжаю камерой на тонкие пальцы органиста, молодого парня в классическом смокинге. Жена сидит на деревянной скамье и вдохновенно слушает.
Лозанна. На мосту…
По крутой лестнице спускаемся вниз к площади. Дождавшись остальных, возвращаемся к автобусу. По пути покупаю пару бутылок недорогого лозаннского вина, в два раза дешевле того, что покупал в Берне, на железнодорожном вокзале. Догоняю группу. Увидев меня с бутылками вина, Нелли спрашивает, где я его брал, а когда узнаёт смешные цены, просит подождать, пока она не сбегает в магазин. Но двери автобуса уже закрываются, и Ольга говорит, что это не последний магазин, где можно купить швейцарское вино. Опять перед глазами бесконечные виноградники. Гид рассказывает о гастрономии и виноделии региона, напирая на вечернее посещение ресторана в Берне, очевидно, имея в том свои интересы. Она пускает по салону автобуса листочек бумаги, чтобы желающие пойти в ресторан могли вписать туда свою фамилию. Бизнес, есть бизнес… Из рассказа гида узнаём, что самая богатая виноградная коммуна в Швейцарии — это Сатиньи, а кантоны Во и Женева идут следом. Здесь, что ни деревня, то чудное название, связанное с вином. Нелли просит остановиться, чтобы купить вина. Но мы уже въезжаем в город-курорт Вавей, известный своим шоколадом и кофе «Nestle», а также тем, что здесь похоронен величайший комик всех времён и народов — Чарли Чаплин, проживший в этом городе двадцать пять лет. Сейчас в Вавее живёт его сын, родившийся здесь. Ему 43 года и он одержим идеей построить здесь Дисней-лэнд. Уже готов проект на сумму в 66 миллионов франков и даже рабочее название – «Машина времени». Об этом нам так же рассказывает Ольга, оставив на время гастрономическую тему…
Вавей. С Чарли Чаплиным…
Выезжаем на набережную и останавливаемся у памятника Чаплину. Выполненная в бронзе фигурка в натуральную величину, без какого-нибудь пьедестала стоит на одном уровне с газоном, как бы подчёркивая приземлённость великого комика к народу. Можно подойти к нему и, взяв его под руку, сфотографироваться на память. Говорят, это сулит счастье. Что мы прилежно и делаем. Едем дальше. Ольга рассказывает о Вавее, городке в двадцати километрах от Лозанны, где в своё время бывали Гёте, Хемингуэй, Пикассо… Я сижу между водителем и гидом на ступеньке и снимаю своё кино.
Швейцарская Ривьера — это сплошной оазис. Деревушки плавно переходят из одной в другую, без видимых глазу границ. Здесь по побережью ходит поезд местного значения, соединяющий городки Ривьеры. Въезжаем в Монтрё — климатический курорт с населением немногим больше двадцати тысяч, известный, как виноделием, так и шоколадной, часовой и ювелирной промышленностью. Известен город также музыкальным кругам. Здесь проходят джазовые фестивали и концерты популярнейших групп и оркестров. Концертные залы и площадки Монтрё знали группу «Роллинг Стоунз» и оркестр Рэя Кониффа. Группой «Дип Пёрпл» здесь была написана известная композиция «Smoke on the water» — «Дым над водой», навеянную туманными рассветами Женевского озера.
Справа от нас — стеклянный Дворец музыки имени русского композитора Игоря Стравинского, автора опер «Фавн и пастушка» и «Мавра», слева по ходу движения — роскошный отель «Монтрё-палац» с жёлтыми маркизами над окнами, известный тем, что здесь жил русский писатель Владимир Набоков, автор, не менее известной «Лолиты», которую он написал здесь же. Сейчас в одних из апартаментов этого отеля живёт сын Набокова. Вот так замысловато переплетаются судьбы поколений русской эмиграции в этом райском местечке старушки-Европы. Ольга говорит, что попасть, а тем более участвовать в музыкальных фестивалях Монтрё очень престижно, но цены на билеты безумно дороги. Надо думать… Многие музыканты во время фестивалей выступают на открытых площадках и скверах набережной. Затем гид снова переключается на гастрономические темы, призывая нас обязательно посетить вечером ресторан в Берне. Она смотрит список, гулявший по автобусу, в котором едва набралось с десяток желающих и продолжает выбивать из нас слюну, рассказывая о блюдах народов мира.
— Сюда, в Монтрё, мы иногда приезжаем с мужем, чтобы в одном из ресторанчиков отведать необычные североафриканские блюда”, — рассказывает она. — Мы ей охотно верим…
Сразу за городом, нас ожидает ещё одно чудо этих потрясающих мест — Шильонский замок в Шатьё де Шильон, воспетый в начале XIX века Байроном. Словно выросший из воды каменный замок с башнями отвесными стенами и флюгелями стоит он на самом берегу, навевая мысли о средне-вековых рыцарях, виконтах и маркизах. Останавливаемся у замка, чтобы погулять вокруг него и искупаться в тёплых, прозрачных водах, противоположенной и самой отдалённой от Женевы точки озера Леман, как называют в Швейцарии Женевское озеро. Коля и Лёша — наши водители уже бывали здесь. Они приглашают меня составить им компанию. Берём фотоаппарат и видеокамеру и вчетвером (к нам присоединяется моя жена) cпускаемся по крутой тропе вниз к самой воде. Раздеваемся и плывём в сторону от берега по мягкой и шелковистой глади.
Шильонский замок. В Шатьё де Шильон…
Потом фотографируемся на фоне Шильонского замка и поднимаемся вверх. Народ разбредается по окрестностям и нам дают ещё пятнадцать минут, чтобы насладиться чудными видами Шатьё де Шильона. Снимаю покрытые густым лесом холмы с зависшей над ними эстакадой на мощных многометровых колоннах, семейную пару на берегу, собирающуюся на моторной лодке совершить морскую прогулку, пешеходный мостик через проложенную под ним железную дорогу. Под нами со свистом и грохотом проносится поезд. Переходим на другую сторону шоссе и заходим в кафе, чтобы промочить чем-нибудь горло. Но цены здесь довольно высокие и я прошу официантку (почему-то обслуживают здесь в основном девушки из юго-восточной Азии) дать мне стакан простой питьевой воды. Что она и делает, мило улыбаясь при этом.
Шильонский замок — здесь бывал и жил Байрон…
Как же здесь красиво! Уезжать отсюда совсем не хочется, но наше время истекает и вот мы уже на своих местах в автобусе, который везёт нас обратно в Берн, в наш базовый отель. Это что-то около 70 километров.
Снова виноградники, фруктовые сады, остатки стен разрушенных замков, холмы, озёра, реки, мосты… Нелли спускается вниз, в туалетную комнату и через несколько минут предстаёт перед нами во всей красе: ярко-красные колготки, короткая красная юбка с такой же короткой чёрной кожаной курткой с ярко накрашенными губами и в красной шапочке. Мы встречаем её аплодисментами, так что все оборачиваются на наши задние сиденья. Дима говорит, что если она пойдёт с ними сегодня в ресторан, то станет там звездой вечера. Я предполагаю, что ещё большего успеха она достигнет, если встанет у входа в ресторан…
В Берн приехали ещё засветло. В ресторан мы с женой решили не идти. Всё-таки ужин в 250-300 швейцарских франков сумма вполне внушительная, а решили прогуляться по старым улочкам города, чтобы получше разглядеть его при дневном свете. Наскоро перекусив в номере и прихватив с собою фотоаппарат, отправились на улицу. Наметив на карте маршрут, вышли на площадь Вайзенхаус и по Ходлерштрассе прошли мимо музея искусств, оказавшись на высоком мосту через Ааре — Лорраинбрюк. С моста отлично просматриваются крутые берега реки, железнодорожный мост и большой каменный мост Корнхаусбрюк. По Нягельгассе доходим до площади Корнхаус, у Муниципального театра сворачиваем на нижнюю улицу, дугой опоясывающую квартал средневековой застройки и оказываемся у христианско-католической церкви с высоким шпилем, рядом с массивным двухэтажным Ратхаусом, где проходят собрания Муниципалитета. Затем по Почтовой улице спускаемся вниз к мосту Унтерторбрюк, стоящем на месте, где река Ааре делает поворот на 90 градусов.
Начинает смеркаться. Фотографируем друг друга на фоне большого каменного моста Нидегбрюк, под которым скоро проходим, оказавшись в низменной части Берна средневекового квартала ремесленников — Гербернгассе. Гуляем вдоль набережной Шиффлаубе, где широко разливается Ааре, через искусственные пороги дамб. Не доходя до самого высокого и длинного моста Кирхенфельдбрюк, ведущего к площади Швейцарии, сворачиваем направо и поднимаемся по бесконечно длинной деревянной лестнице с крышей к Кафедральному собору Мюнстер, возле которого нам уже пришлось побывать в первый день пребывания в Берне. Крутой подъём даёт о себе знать тяжёлым учащённым дыханием и свинцовой тяжестью в ногах.
На Берн уже опустилась ночь и мы направляемся к отелю, задерживаясь у витрин закрытых магазинов на Мюнстергассе. Через Казино-плац выходим к Бундес-плац с Парламентским дворцом, красиво подсвеченным со всех сторон, мимо банков и ресторанов возвращаемся к отелю. Видим гуляющими наших туристов, уже вернувшихся с ресторана. Семейная пара из Воронежа остались довольны ужином — обошлось им всё это всего в 250 франков на двоих. Мы решили устроить ужин в номере. Для этого прошлись пару кварталов в сторону вокзала, где магазины работают круглосуточно, купили там хлеба, сыра и вина. Красивые бутылки, прикупленные в Лозанне, решили довести до Москвы, чтобы угостить вином друзей и близких.
Подошёл к концу очередной день нашего путешествия. После ужина в номере, душа и подзарядки батареек видеокамеры, мы свалились в постель без всяких мыслей о сексе; жизненно важно набраться сил для завтрашнего марш-броска в Альпы.
Восьмой день. Люцерн. Крыша Европы — Альпы.
Интерлаке, Гриндвальд… Снова Берн.
В пять утра нас будит грохот на улице. Не успев ничего понять в столь ранний час, выглядываю в узкое окно мансарды. Внизу рабочий бросает в большой металлический контейнер строительный мусор, ремонтируемого напротив здания. Делает это он с явным удовольствием, словно досаждая тем, кто спит в то время, когда он работает. Здесь много рабочих из бывшей Югославии. Наверное, это один из них. Мне хочется возмутиться, но я понимаю бесполезность этого мероприятия, поплотнее закрываю окно и успокаиваю, как могу, проснувшуюся от шума жену. Сон уже пропал. Встаю, прохожу в ванную, принимаю душ, одеваюсь и тихонько, чтобы не разбудить уснувшую снова жену, выхожу с камерой на улицу, чтобы снять просыпающийся город. Во время вчерашней вечерней прогулки, я не брал с собой камеру, дав возможность батарейкам подзарядиться. Сейчас решил снять то, что не удалось сделать вчера.
По Цейгхаусгассе, на которой стоит наш отель, выхожу к площади с фонтаном, на котором изображён известный персонаж швейцарских сказок — людоед, пожирающий маленьких детей, разукрашенный цветными красками. Разукрашенные фигуры фонтанов — отличительный приём оформления улочек старого Берна. Дома в этой части города в три-четыре этажа срослись между собой в целые кварталы. Эта застройка относится к XIV-XV векам и является характерной для швейцарской столицы. По утренней гулкой мостовой спускаюсь по Нидеггсталден к мосту Унтерторбрюк, где мы с женой были прошлым вечером и снимаю оттуда бурное течение Ааре, живописной петлёй огибающий исторический центр города. Этот уголок Берна напоминает Венецию, где каналы служат дорогами. Здесь между стеной домов и рекой нет тротуара — каменные фундаменты уходят в изумрудно-зелёную воду, а у ступеней, спускающих в реку привязана лодочка. Обхожу дома со стороны улицы и спускаюсь по каменным ступеням вниз к самой воде. На небольшой площадке у самой воды стоит пара скамеек для влюблённых и мечтателей. Здесь особенно чувствуется быстрое течение реки.
Смотрю на часы. До завтрака остаётся десять минут, а в девять мы уже отъезжаем в Люцерн.
Поднимаюсь по крутому подъёму и спешу по длинной улице с торговыми рядами, чем-то напоминающие гостиные дворы российских городов с арочными проходами на уровне первого этажа. Мимо Хосписа, трёх фонтанов с разукрашенными скульптурами высокочтимых граждан города Берна, под часами Часовой башни возвращаюсь в отель, поднимаюсь в свой номер, где уже начинает нервничать жена. Спускаемся в зал ресторана на первом этаже, завтракаем и, прихватив с собой немного фруктов, готовимся к отправлению в Люцерн. Уложены в сумки видеокамера с фотоаппаратом, кассеты, батарейки, бутерброды с сыром и термос с кипятком. Погода установилась замечательная. За окнами автобуса мелькают деревушки и небольшие городки. Я уже не слежу за маршрутом по карте. Держа наготове камеру, включаю ее периодически, чтобы запечатлеть наиболее интересные места. Хотя снимать здесь можно всю дорогу подряд, не отключая камеры, но у меня уже подходит к концу запас плёнки — осталось полторы кассеты по 45 минут. А впереди ещё столько интересного…
Гид Ольга уже порядком утомила своими тягучими рассказами о гастрономии. Видно для неё это больная тема. Она рассказывает о швейцарцах, о их привычках и менталитете. В гости здесь приглашают редко, да и то, чётко назначая встречу, которая может состояться через пару-другую месяцев, указывая число и время и отмечая эту дату в своей записной книжке. Здесь всё расписано. Она рассказывает о том, как однажды, познакомившись с одной девушкой-швейцаркой, они долго и мило общались, а когда пришло время прощаться, швейцарка оставила ей свой телефон с просьбой обязательно позвонить. Заглянув в свою записную книжку, она что-то в ней отметила и назначила время звонка … через три месяца. «В это время я должна быть дома», — сказала она. Живут швейцарцы по раз и навсегда установленному распорядку. И никакое стихийное бедствие не заставит их отказаться от запланированного кофе или уикенда.
Тем временем, мы уже подъезжаем к Люцерну, городу расположенному в самом центре Швейцарии, у впадения реки Ройс в Фирвальдштедское озеро. Население города с пригородами составляет около 160 тысяч жителей и расположен он на высоте чуть более 400 метров над уровнем моря… Ольга рассказывает об истории города, о происхождении его названия. Люцерн происходит от слова «люцеаре», означающее «свет». Здесь издавна, у впадения реки в озеро, стоял маяк, свет от которого указывал путь морякам к бухте города. А первое упоминание о Люцерне, как о городе, относится к 840 году, где первоначально был основан монахами монастырь, а потом уже от него стал разрастаться город. В XII веке были построены часовня и оборонительные сооружения с башнями, окружающие город плотным кольцом. Через реку Ройс был построен деревянный мост, подвергавшийся неоднократным пожарам, но всегда заново отстроенный по имеющимся чертежам. Этот деревянный мост входит в каталог ЮНЕСКО и охраняется государством. А над городом в
Люцерн — город света…
Останавливаемся на стоянке автобусов, у одной из башен оборонительных сооружений и отправляемся в пешую экскурсию по узким улочкам города. Сперва поднимаемся на этот самый мост с закрытой крышей галереей, у начала которого стоит дата его строительства -1333 год. Пока Ольга рассказывает об истории моста, снимаю панораму набережной Ройса, чем-то напоминающей уголки Амстердама или Копенгагена, но со своим неповторимым лицом. Удивительно, насколько непохожи между собой города Швейцарии. Такое ощущение, что путешествуешь не по кантонам, а по разным странам. У моста плавают чёрные и белые лебеди с грациозно выгнутыми шеями. Туристы с моста бросают им хлеб.
Переходим на другой берег реки и оказываемся в гуще овощных, фруктовых и цветочных лавок. Горы лука — швейцарцы обожают жаренный лук — он является обязательным атрибутом большинства блюд. Об этом нам, конечно, рассказала гид, смакуя рецепты их приготовления. Останавливаемся на небольшой площадке, у скульптурной группы пастуха с овечками из бронзы, стоящих прямо на тротуаре. Прохожие бочком протискиваются между нашей группой и пастухом с овечками.
Заходим в Иезуитскую церковь, выполненную в вычурном стиле рококо. Эта церковь, говорит Ольга, оказывает большое влияние как на политику города, так и на жизнь всего кантона. Чем-то похожую на эту церковь мы видели в Инсбруке, но эта гораздо роскошнее и богаче. Снимаю интерьеры с органом, вписанным в витиеватую лепнину, плафоны и розетки, расписанные библейскими сюжетами и вижу, что вокруг меня уже никого нет. Жена в компании с Раей и Аллой опять не заметила «потери бойца». Догоняю своих и теперь уже, снимая, краем глаза слежу за группой, чтобы не отстать снова.
Бурное течение реки Ройс с барашками перекатывающихся волн, деревянные мосты с башенками, крытые двухскатными заострёнными крышами создают неповторимый колорит этому старинному городу. Проходим через «блошиный рынок», где можно купить всё что угодно, от безделушки до компьютера, от любой тряпки до микроавтомобиля на солнечных батареях… Дамбы с водоразделом и тяжёлыми шлюзами, направляющие потоки воды на колёса жерновов водяных мельниц. Здесь находится площадь Мельников, издавна занимающихся в этом месте своим ремеслом. Рядом фонтан с металлической трубочкой стекающей из неё воды. Пробую воду на вкус: вкусная, но такая холодная, что ломит зубы… У стеклянной витрины сидит колоритная фигура голого, в одних трусах мужика из папье-маше с грустными глазами и красной мордой. Высказываю предположение, оказавшейся рядом Рае, что это баня, а мужик служит ей рекламой, Всё оказывается гораздо проще. Это вход в винный погребок. Вот в таком виде может оказаться каждый, кто не знает чувства меры…
Узкие, шириной в полтора-два метра улочки старого города поражают воображение. Не по каждой из них может проехать автомобиль. Здесь пешеходная зона. И даже продукты в ресторанчики и бары здесь подвозят на специальных узких тележках или переносят на себе вручную. Среди прижатых друг к другу домов мы вдруг обнаруживаем небольшую площадь. Оказывается здесь раньше тоже стоял дом, но его снесли и на мостовой остались выложенными другим цветом камня очертания фундамента этого дома.
Экскурсия по Старому городу подходит к концу. Возвращаемся к автобусу и едем к месту следующей парковки у Глетчерского сада. Здесь, у горы в белоскальной породе, высечен лев — символ свободы Люцерна, израненный, но не побеждённый зверь, держащий в лапах щит с гербом города. Нам предстоит совершить экскурсию в Глетчерский сад и Зеркальную галерею. Экскурсия платная, поэтому идут туда не все. Жена, сославшись на усталость остаётся на скамеечке у фонтана рядом с израненным львом.
Лев — символ свободы Люцерна — у Глетчерских мельниц…
Прохожу через турникет вместе с частью группы, чтобы запечатлеть в своём фильме и этот фрагмент путешествия. В тени огромного тента в форме шатра с остроконечной вершиной вантовой конструкции, сквозь круглые отверстия которого пропущены стволы деревьев, видны большие и маленькие каменные воронки, образованные со времён ледникового периода. Во время активного таяния льдов, воды ледников, стекающие с огромной скоростью с гор, закручивало по спирали, перемалывая камни, песок и деревья. Таким образом, и образовались эти воронки, названные «глетчерскими мельницами». А обнаружены они были случайно, когда у подножия горы копали винные погреба и наткнулись на них. Снимаю на камеру это уникальное чудо природы и, оторвавшись от группы, спешу в направлении к Зеркальной галерее. Перед входом — кривые зеркала, меняющие облик до неузнаваемости. Подобные зеркала мы видели в комнатах смеха отечественных аттракционов. Но самое интересное впереди. За свисающей над аркой входа ширмой из блестящих зеркальных пластин я прохожу в зеркальный зал, с множеством колонн. Со всех сторон звучит усыпляющая восточная мелодия, пропитывающая тело и мозг. Объектив камеры неожиданно упирается в зеркало. Где здесь проём, а где зеркальная стена — понять чрезвычайно трудно. Держу впереди себя руку и медленно прохожу сквозь зеркальные лабиринты, выполненные в восточном стиле. Говорят, здесь легко заблудиться, но в то же время ещё не было таких, кто не нашёл бы выход. Нашёл его и я… Поднимаюсь на смотровую площадку с сувенирными киосками и зеркалами визуальных обманов. Снимаю шатёр «глетчерских мельниц» сверху и спешу вниз к выходу, где на площадке у раненого льва меня поджидает жена.
В нашем распоряжении ещё полчаса и пока основная часть группы гуляет по Глетчерскому саду, мы отправляемся на прогулку в непосредственной близости от парковки автобуса. В сувенирном киоске, где работают привычные для этих мест вьетнамки, покупаем коллекционный стаканчик с гербом Люцерна. А в большом продуктовом маркете находим недорогое швейцарское вино. Берём по бутылке красного, белого и розового — для дома и вакуумную упаковку копчёных люцернских колбасок для сегодняшнего дня… На этом пребывание в Люцерне заканчивается. Возвращаемся мимо знакомых сторожевых укреплений с башенками и старого деревянного моста, окинув прощальным взглядом этот чудный город у подножия Альп. Здесь когда-то бывал Лев Толстой, описавший город и его жителей в рассказе «Люцерн». Здесь побывали и мы, чтобы опровергнуть мнение классика русской литературы, что нигде в мире не встречал он столько некрасивых людей в одном месте, как в Люцерне. Жители города нам показались очень симпатичными и милыми. А впечатление о городе самыми тёплыми и солнечными, как сопутствующее нам в тот светлый день солнце. Автобус движется вперёд к новым ощущениям. Нас ждут красоты Альпийских гор, отражённые в зеркальной глади озёр, леса и горные деревушки, будто сошедшие со слайдов дорогих, лощённых журналов. Позади остаётся Фирвальдштетское озеро четырёх кантонов, городки Криенс, Сарнен, Люнгерн… Поднимаемся всё выше и выше в горы. Показалось довольно крупное озеро Бринц, вдоль которого ведёт гладкая лента дороги. Ряд тоннелей и снегозащитных галерей напоминает о близости заснеженных вершин. В этих удивительно чистых и красивых местах бывало столько великих людей, что список их имён пришлось бы издавать отдельной книгой. Только оказавшись в этих местах, можно понять, почему, когда хотят подчеркнуть красивость природы уникальных мест, говорят, что это вторая Швейцария. Лес растёт здесь до высоты 2000 метров, дальше начинаются скалистые горы с водопадами и ледниками, снежные вершины и… синее-синее небо. Наверное, здесь легко стать поэтом. Луга с самыми различными оттенками зелёного цвета от салатно-фисташкового до малахито-изумрудного, покрытые жёлтыми цветами и красными маками. А самым знаменитым из цветов здесь считается эдельвейс, означающий «благородно-белый». Марк Твен, впервые увидевший эдельвейс сказал: «Я думал, что он благородно-белый, а он оказался цвета пепла»… На склонах гор много сурков, под впечатлением которых Гёте и написал, наверное, своего знаменитого «Сурка»…
Спускаемся в низину между озёрами Бринц и Тун и въезжаем ещё в один горноклиматический курортный город в долине реки Ааре, расположенный на высоте 566 метров, известный фольклорными фестивалями, берущими начало с 1805 года. Интерлакен — так называется этот город. Наверное, можно приводить много эпитетов, метафор о горной Швейцарии, пытаясь озвучить печатным словом всю красоту и очарование этих сказочных мест. Но вряд ли уместны будут эти слова, заменяющие живое созерцание.
Швейцарски Альпы…
Паркуемся в центре Интерлакена, у дорогих фешенебельных магазинов, где можно приобрести швейцарские часы на любой кошелёк или ювелирные украшения на любой вкус. Кто-то спешит сделать здесь покупки и оформить свободную пошлину, кто-то отправляются по городу в поисках впечатлений. Хотя цены в магазинах уже сами по себе впечатляющи… «Есть город золотой…», — поёт в известном шлягере Б.Г. Может быть он имел в виду Интерлакен… Залитый солнцем город, отблёскивает золотом крыш роскошных отелей, казино и ресторанов. Сразу понимаешь, что здесь «крутятся» большие деньги. Праздная публика уже в дневное время начинает заполнять многочисленные бары и кафе, чтобы чуть позже переместиться в рестораны и казино, где шампанское льётся рекой и делаются большие ставки. А над всем городом возвышается во всей красе гора Фрау-Юнгенд, украшенная фатой из вечных снегов. Эта потрясающая, фантасмагорическая картина снежной вершины у залитого солнцем города достойна того, чтобы навсегда остаться запечатленной в файлах компьютера человеческого мозга.
Объектив камеры плавно плывёт вдоль центральной улицы, задерживаясь на отблёскивающих золотом вывесках дорогих отелей и ресторанов, цепляясь за лица многочисленных туристов и жителей города. Я получаю громадное удовольствие от съёмки, будь даже моя камера незаряженной. Очевидно, она это чувствует и даёт сбои, работая на обратную перемотку. Фотоаппарат жена забыла в автобусе, благодаря чему запечатлеть себя на фоне Фрау-Юнгенд, нам не удаётся. Сворачиваем с центральной улицы города-курорта на параллельную, почти безлюдную, проходим пару кварталов по тихим, спокойным улочкам и снова возвращаемся на шумный проспект. У нас ещё минут двадцать свободного времени. Прошу в кафе, выходящем столиками на тротуар у большой зелёной поляны, наполнить мою пластиковую бутылку питьевой водой, благодарю девушку, с очаровательной улыбкой, исполнившей мою просьбу, и иду к поляне, где расположилась жена. Разувшись и раздевшись по пояс, подставляю торс лучам альпийского солнца, ощущая подошвой ног бархат травы. На фоне заснеженных гор в голубом небе парят дельтапланы ярких расцветок, а некоторые из них уже опускаются на противоположенной стороне зелёного поля в ста-стапятидесяти метрах от нас. К нам подходят Марина со своим уже взрослым, не вполне здоровым сыном и Валентина — туристы нашей группы и располагаются рядом. Как и мы, они восхищены окружающим миром, а узнав, что мы забыли фотоаппарат в автобусе, снимают нас на фоне Фрау-Юнгенд или, как её официально называют — Юнгфраубахнен с наивысшей точкой в 4158 метров. Как две сестры рядом возвышаются ещё две вершины — Мёнх и Эйгер. Вскоре на предстоит приблизиться к ним поближе.
Возвращаемся к автобусу, в котором идёт оживлённый обмен мнениями по поводу приобретённых покупок, в частности, часов, колец и перстней. Жена, со знанием дела разглядывает покупки. Я в этом не разбираюсь, поэтому внимание переключаю на перезарядку видеокамеры и пометок в дорожном блокноте.
С нами прощается гид, сопровождавшая нас на протяжении последних трёх дней, и мы отправляемся ещё выше, в сторону городка Грюндвальд с отметкой в 1034 метра над уровнем моря. Наши ряды порядели… Кроме покинувшей нас Ольги, в Интерлакене осталась и Алла, встретившая там своих знакомых. Алла работает в московском филиале известной японской фирмы и часто путешествует. Она бывала в Мексике и Бразилии, Австралии и Японии, поэтому немудрено, что и в Швейцарии у неё оказались знакомые. Впрочем, всё это не имеет никакого отношения к повествованию…
Весь регион, по которому проходит путь вдоль живописного ущелья, называется Юнгфрау, в честь возвышающейся над ним вершиной. На буклете, взятом в информационном центре в Интерлакене, я отмечаю дорогу, не забывая снимать на камеру альпийские деревушки с горными речками и водопадами. Грюндвальд проезжаем без остановки, а паркуемся у небольшой станции Грюнд в нескольких километрах от города, чтобы пересесть на вагончики с зубчатой передачей и по узкой горной «железке» подняться туда, куда ни автобус, ни автомобиль уже подняться не могут. На этом альпийском поезде нам предстоит доехать до промежуточной станции с отметкой в 2061 метр, от которой можно спуститься по другому склону гор до самого Интерлакена или подняться до самой высокой точки, куда может добраться поезд — местечка Юнгфрауйох с отметкой в 3454 метра. Поездка на альпийском поезде не входит в стоимость тура и билет к отметке в 2061 метр стоит 40 долларов, но отказавшихся от поездки нет. Занимаем места в вагончиках и поезд медленно отправляется в гору. Контролёр с пышными усами, напоминающий кого-то из персонажей рассказов Мопассана, компостирует билеты и охотно фотографируется с нашими женщинами. Не отказывает себе в этом удовольствии и жена, охотно позирующая со столь экстравагантным кавалером. За окнами поезда, на крутых, поросших скудной травой склонах, пытаюсь увидеть эдельвейсы, но ничего, кроме красных маков и маленьких голубых цветочков, напоминающих незабудки, не вижу. Начинает слегка закладывать уши, как при взлёте самолёта; кислородное голодание утоляю глотком холодной воды из пластиковой бутылки. Движение здесь двухстороннее. Впереди, метрах в двухстах, движется ещё один паровозик. Похожие паровозики спускаются навстречу. Домики внизу кажутся совсем игрушечными, а Грюндвальд — небольшой деревушкой. Слева возвышаются отвесные скалы горы Эйгер с вершиной в 3970 метров. Путь в 42 километра мы преодолеваем на одном дыхании, не замечая времени. Поезд останавливается и у нас есть целый час, чтобы провести его по своему усмотрению. Фотографируемся на фоне заснеженных вершин и горнолыжного отеля «Альпы», покупаем на открытых лотках овсяной хлеб и любуемся потрясающим видом сверху на долину с крошечными домиками Грюндвальда. Трудно дать определение счастью, но что-то похожее наполняет в эти минуты сердце…
Грюнвальд…
А над крышей отеля поднимается ещё выше паровозик с четырьмя красными вагончиками, везущий пассажиров к Юнгфрауйох. Чтобы туда добраться, нужно заплатить ещё по 70 долларов. Но у нас нет времени и лишних денег, поэтому довольствуемся тем, что имеем.
Группа наша разбрелась по ближайшим окрестностям. Жена машет мне рукой. Отрываюсь от камеры и догоняю её. Мимо большого вигвама, как символа заснеженных гор, поднимаемся на невысокий холм, отгороженный для летних пастбищ. Кроме молодой целующейся парочки здесь никого нет. Располагаемся неподалёку на травке. Раздеваюсь до трусов, подставляя своё тело лучам солнца. Мой вид возможно смущает парочку, они надевают рюкзаки и покидают наше нескромное общество. Остаёмся одни. Жена стелет на траве небольшую скатерть, я открываю бутылку вина, разламываю батон овсяного хлеба, достаю копчёные колбаски, купленные в Люцерне. Что может быть лучше обеда на природе в горных Альпах?
Со скалистых расщелин отвесного подножия Юнгфрау на наших глазах сходят одна за другой две мини-лавины. Успеваю снять только облачко снежной пыли последней из них. Здесь же рядом «канатка» — подвесная дорога, по которой зимой поднимаются горнолыжники. Вверху, у самой вершины отблёскивает на солнце серебристый купол-шар какого-то сооружения. Скорее всего, именно там находится конечная точка маршрута Юнгфрауйох, куда можно добраться на вагончиках. Хорошо бы побывать здесь ещё и зимой. Может быть, мечте этой когда-нибудь и суждено осуществиться…
Альпы — за спиной только что сошла лавина…
Отпущенный нам час прошёл незаметно. Спускаемся вниз тем же маршрутом, оживлённо делясь впечатлениями. Снимаю лица своих спутников, ставшие ближе за время путешествия. Валентина напоминает о своей просьбе сделать копию фильма для неё; Рената пытается уступить мне своё место у окна, предполагая, что оттуда ракурс для съёмки значительно интересней; Нелли выпытывает у Раисы, куда подевалась Алла… По тропе рядом с железной дорогой спускаются туристы в экипировке с большими рюкзаками за спинами. С полным основанием их можно назвать альпинистами. Где же им ещё быть, как не в Альпах?
Автобус поджидает нас в Грюнде на стоянке, чтобы везти группу дальше. Проезжаем Грюндвальд, спускаемся в долину к Интерлакену и, не задерживаясь, сворачиваем на запад в сторону озера Тун. Интерлакен, стоящий между озёрами Бринц и Тун, остаётся позади, а живописная дорога тянется вдоль берега озера. Тоннели, мосты через стекающие с гор ручьи и речки, лесистые склоны с аккуратными деревушками Дярлиген, Лейсиген остаются за окнами белого автобуса, контрастирующего на фоне изумрудной зелени и бирюзово-синего озера.
Делаем остановку на берегу, рядом с горным мотелем и небольшим ресторанчиком на пятнадцать минут, чтобы немного размяться и глотнуть порцию прозрачного альпийского воздуха. Мы с водителем Лёшей рискуем отметиться в водичке, но проплыв несколько метров, понимаем, что это далеко не Женевское озеро. Вода с тающих ледников настолько холодная, что сводит ноги. Натеревшись махровым полотенцем, одеваюсь и присоединяюсь к жене, наблюдающей со скамейки за противоположенным берегом. Она говорит, что это озеро напоминает ей норвежские фьорды и я не могу с ней не согласиться, ощутив на себе его ледяную воду.
По дороге в Берн, Рая вспоминает о национальном швейцарском блюде «фондю», известном ей по переводам с английского, с которым ей приходилось знакомить своих студентов. Она убеждает нас, что это нужно обязательно попробовать. Мы не против… Рая проходит к Кате, чтобы узнать, где в Берне это можно сделать. После недолгих переговоров, Катя объявляет в микрофон, что для желающих отведать национальное швейцарское блюдо «фондю», сегодня вечером предоставляется такая возможность. Желающие могут записаться, чтобы знать на какую группу рассчитывать. К Берну набирается с десяток любителей национальной кухни, а это означает, что вечером нас ждёт ужин в ресторане, а не в номере отеля, как это было несколько последних вечеров. Остаётся только понять что такое «фондю»…
Берн. Фондю — национальное блюдо…
Через час с небольшим, мы это поняли, когда оставив пакеты с покупками в номерах отеля и переодевшись для этого случая, оказались в одном из уютных ресторанчиков в историческом центре Берна. За столиком — три пары: мы с женой, семейная пара лет пятидесяти и Раиса с Володей, путешествующим в одиночестве. На стол перед нами поставили две спиртовки с синим пламенем, поверх которых лежали углублённые сковороды с кипящем в них сыром с прянностями. Ко всему этому добавились две плетённые корзинки — с нарезанным мелкими кусочками белым хлебом, вилки и по бокалу вина, которое каждый выбрал по своему вкусу. Мы как-то сразу не поняли, почему на три пары поданы только две сковороды и две корзинки с хлебом и попросили Катю, расположившуюся за столиком на улице вместе с Лёшей и Колей помочь нам в этом разобраться. Обсудив проблему на немецком языке, Катя сказала, что в каждой сковороде по три порции. Тут начал возмущаться, подобно Кисе Воробьянинову на аукционе, наш сосед по столику. Возможно, его возмущение и было справедливым, но тон и излишние эмоции могли повлечь за собой непредсказуемые последствия. Всё более распаляясь, он уже начал отодвигать от себя раскалённую сковороду со спиртовкой, рискуя перевернуть её. И чем больше его успокаивали, тем сильнее он расходился. Чтобы не усугублять обстановку, я отошёл к столику Лёши и Коли, которые кроме «фондю» заказали ещё и жаренную курицу под пиво. Вернувшаяся Катя предложила остаться мне за их столиком, но подошла жена и сказала, что инцидент исчерпан — наш эмоциональный сосед ушёл. Извинившись, следом за ним ушла и его жена, милая спокойная женщина, родившаяся когда-то в спокойной Исландии. Теперь на нас четверых было по две сковороды с «фондю» и мы, забыв о несостоявшемся конфликте, отдались смакованию блюда, горячо любимого швейцарцами. За разговорами и просьбами к официанту повторить ещё по бокалу вина, не заметили, как вилки стали скрести днища сковородок. Можно было посидеть ещё, но в девять часов вечера — матч чемпионата мира по футболу за третье место между Голландией и Хорватией и, расплатившись по счёту, мы с женой пошли в сторону отеля, а Раиса с Володей отправились гулять по вечернему Берну. Заканчивалось наше пребывание в швейцарской столице. В номере открыли бутылку красного вина из числа тех, что купили в Люцерне и с комфортом посмотрели игру по телевизору. Смотрел, если быть справедливым, лишь я, жена-же потом ещё долго не могла уснуть от криков болельщиков Хорватии с красно-белыми в клеточку знамёнами и шарфами, празднующими на улицах победу своей сборной над голландцами. В Берне хорватов используют на строительных работах — их здесь довольно много. А один из них снова разбудит нас к утру, грохотом сбрасываемого в металлический контейнер строительного мусора в непосредственной близости от наших