Разве не каждому Бог дает то дивное райское что есть младенчество, детство, отрочество?
(И.А. Бунин. «Подснежники»).


Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Впервые в своей жизни Ваш покорный слуга попробовал водки четырех лет от роду. Произошло это совершенно случайно. Наблюдая за моим дедушкой Филиппом, который регулярно перед обедом наливал себе из графинчика, стоявшего в доступной части буфета, рюмочку какой-то прозрачной жидкости, выпив которую, с аппетитом садился обедать, я, воспользовавшись отсутствием в комнате взрослых, сделал то же, что и дедушка — к счастью, безо всяких отрицательных последствий для себя (хотя, хватив первую в своей жизни рюмку водки, отключился и упал со стула, а если быть точнее, то вместе со стулом, на пол). Слава Богу, все обошлось.

С пивом же дело обстояло совершенно иначе. Мой папа прочитал в какой-то умной книге, что пивные дрожжи и вообще пиво стимулируют рост детей и полезны для их развития. Папа очень любил водить меня в кафе и рестораны (лет примерно с четырех). Я это дело тоже очень любил, потому что там вкусно кормили (хотя и дома бабушка готовила неплохо) и вообще мне было приятно сидеть за столом вместе с папой и чувствовать себя взрослым.

Особенно часто папа водил меня в кафе или  в закусочную на первом этаже ресторана «Прага» (славившегося «при Царе-Батюшке» отменной кухней и продолжавшего «держать марку» даже в советские времена, но сведенного ныне, усилиями «эффективных менеджеров», совсем на нет). Кафе находилось по одну сторону от входа в ресторан, выходя окнами на Арбат, а закусочная — по другую, выходя окнами на аптеку, а впоследствии, когда аптеку снесли, проложив через место, на котором она стояла, проспект Калинина — Новый Арбат, так называемую «вставную челюсть Москвы» — на телефонную станцию. В закусочной, оформленной в «псевдо-старопражском духе» (на стене над стойкой красовался раззолоченный рельефный герб столицы тогдашней «братской» социалистической Чехословакии — города Праги — с крепостными башнями, закованной в рыцарские латы рукой с обнаженным мечом и двумя геральдическими чешскими коронованными львами по бокам — особенно интересной деталью для моего детского воображения были их раздвоенные хвосты!), за столиками не сидели, а стояли (это мне тоже особенно нравилось, хотя отсутствовали привычные по кафе вежливые официантки в белых кружевных передничках — с карманчиком для записной книжки! — и столь же белых кружевных наколках, чем-то напоминавших кики или же кокошники боярышень из детских книжек и мультфильмов). Там подавали (вернее, посетители сами брали со стойки — это был первый в моей жизни «фаст-фуд-ресторан», хотя само слово еще не вошло в употребление) сосиски и сардельки с горошком, тушеной капустой, картофельным пюре, жареные и слоеные пирожки с мясом и другой питательной начинкой, мастерски выпеченные рогалики, кофе и какао с молоком, горячий шоколад со сливками в изящных чашечках и — самое главное! —  чрезвычайно аппетитные жареные чешские колбаски с кусочками сала — шпекачки. Не было только (по крайней мере, на моей памяти) чешских кнедликов под луковым соусом, столь поэтично воспетых незабвенным Ярославом Гашеком («Моего совета послушай, / Побольше кнедликов кушай! / Будешь ты большой и могучий, / Не пробьешь тебя пулей летучей»)… Правда, и у кафе «Прага», находившегося через дверь (ведшую наверх, в ресторан) от закусочной, были свои сильные стороны — например, отлично прожаренные «шницели по-моравски» (сочные ломти свинины, запеченные в тесте)…

Но всем приятным ощущениям разом пришел конец после того, как папа прочитал о пользе пива для детей. До этого он всегда заказывал мне в ресторанах и кафе сладкую, ароматную, шипучую фруктовую воду (называя ее по-немецки «розавассер», то есть буквально «розовой водой»). Она, видимо, действительно была неплохим и полезным напитком. Как сейчас помню темно-зеленого стекла бутылки с этикеткой в форме полумесяца, надписью «Лимонная», «Апельсиновая», «Мандариновая», «Грушевая», «Абрикосовая», «Сливовая», «Персиковая», «Яблочная», «Барбарисовая», «Клюквенная» (вот только «Земляничной» и «Ежевичной» почему-то не помню — может быть, их тогда и вовсе не было), с красочными изображениями соответствующих плодов и ягод и увенчивавшей их  летящей ласточкой вписанной в круг. Это уже потом, в эпоху «развитого социализма» (или, по-народному — «позднего брежневизма»), появились неприятные, с едким, леденцовым привкусом, лимонады типа «Буратино», «Дюшес» или «Колокольчик» (более-менее ничего был вкус только у газированных напитков Ситро», «Крем-сода», «Саяны», «Здоровье» и «Байкал» — но последний отдавал прямо-таки аптекой, хотя, согласитесь, у некоторых лекарств вкус тоже бывает приятный).

Кстати, вспомнил по ассоциации про газированную воду. На многих (если не на всех) станциях метро (которых тогда было, разумеется, гораздо меньше, чем сейчас) прямо на входе — до контролеров (я еще помню время, когда вместо контрольных автоматов на входе в станции метро стояли контролерши — дородные тети в черных мундирчиках и юбках с галунами и петличными знаками, в фуражках с черным лакированным козырьком, красной тульей и блестящей кокардой на черном бархатном околыше (тетеньки в такой же форме и в таких же красных фуражках ходили по перронам станций метро с неким подобием «ручных семафоров» — металлическим эмалированным диском на ажурной металлической ручке — когда поезд подъезжал, они поднимали этот диск красной, когда поезд отъезжал — оборотной белой стороной), бравшие у вас из рук талончик (они продавались целыми книжечками, от которых отрывались желтоватого цвета талончики с красной буквой «М»), рвали его и бросали в высокую узкую металлическую урну (в форме усеченного конуса расширяющейся частью книзу), после чего можно было проходить на станцию (впоследствии вместо этих входных билетиков появились турникеты с рельефными (как у дверного замка), прорезями, в которые надо было вкладывать особые металлические жетончики. Эти круглые жетончики из серебристого металла имели с одной стороны рельефную нарезку (как у дверного ключа), а с другой были украшены выгравированным изображением первого вагона поезда метро, въезжающего на станцию. Потом эти круглые серебристые жетончики исчезли из обращения. Впоследствии появились круглые медные жетоны с изображением буквы «М», но уже без рифленой нарезки на реверсе (в Питере до сих пор в употреблении аналогичные, но меньшего размера), прозрачные желтые пластмассовые круглые жетончики с буквой «М» (а какое-то время вместо жетончиков пассажирам метро, не желавшим по каким-либо причинам приобретать проездные билеты, приходилось бросать в прорезь входных автоматов медные советские пятаки. Милиционеров, по-моему, рядом с тетями-контролершами тогда не стояло (да и вообще «силовики» тогда как-то меньше бросались в глаза, чем сейчас — и уже если они были вооружены, то лишь милицейской палочкой, в крайнем случае — табельным пистолетом в кобуре, но уж никак не автоматом). Опять-таки по ассоциации вспомнил, что, решив собирать монеты (а чего-чего я только в детстве не собирал — почтовые марки, открытки, морские камешки, отшлифованные морем стеклышки, ракушки,   выловленные из моря корни и ветки, этикетки от спичечных коробков, пивных, коньячных, ликерных и водочных бутылок, значки, ордена и медали, обертки от жевательной резинки, всего не упомню, не собирал Ваш покорный слуга — в отличие от многих своих сверстников! — только пустые «закордонные» бутылки из-под алкогольных напитков и пустые же пачки «закордонных» сигарет), начал с медных советских — однокопеечных, двухкопеечных, трехкопеечных, пятикопеечных и далее по восходящей. Причем папа, всегда поощрявший мои увлечения, чтобы монетки были видны с обеих сторон, присоветовал мне наклеивать их клеем «БФ» на прозрачные плексигласовые пластинки (на оборотной стороне монетки, покрытой клеем, были рыжеватые потеки, но я с этим мирился!), Так вот, на входе в метро, перед тетей-контролершей (во всяком случае, так совершенно точно обстояло дело на ближайшей к нашему дому станции метро «Библиотека им. Ленина» — имеется в виду тот вход, где нынче станция «Боровицкая», а также на переходе между эскалаторами со станции «Комсомольская»-кольцевая» на станцию «Комсомольская-радиальная») располагалась стоечка-киоск для продажи прохладительных напитков с тремя стеклянными баллонами в форме конусов острием вниз; там, где у конуса острие, был серебристый металлический краник (нечто подобное установлено сейчас у фонтана на 2-й линии ГУМ-а и на Новом Арбате) и отдельно два стеклянных баллончика с темно-красного цвета сиропом, а между ними — краник, из которого, после уплаты одной копейки, вам наливали стакан газированной воды без сиропа (а после уплаты трех копеек — с сиропом). В метро, помнится, газированная вода была только с одним видом сиропа (вишневым или малиновым, точно не помню). Иногда под краником стояло блюдечко, в которое падали капли из недостаточно плотно завернутого конуса, чтобы не пачкать прилавок. Сок и газировку наливали в граненые стеклянные стаканы, которые мыли прямо тут же, при помощи специального, круглой формы устройства, из которого, после поворота специального рычажка, снизу в дно перевернутого стакана ударяла струйка воды. Вымытый стакан помещался вверх дном на поднос с хлорированной водой. Перед тем, как налить в него сок из конуса, стакан снова промывали, после чего ополоснутый холодной водой стакан переходил к очередному жаждущему. В стеклянных баллонах обычно было, по-моему, три вида сока — томатный, вишневый и апельсиновый (и только в некоторых магазинах — винных, фруктово-овощных и «гастрономах») набор соков был куда разнообразней — и яблочный, и малиновый, и персиковый, и сливовый, и грушевый, и айвовый, и абрикосовый, и тыквенный, и арбузный, и смородиновый, и даже березовый сок и сок шиповника. Особенно широким выбором фруктовых, овощных и ягодных соков и сиропов славились в специализированные магазины «Дары природы» на Комсомольском проспекте, «Лесная быль» — если не ошибаюсь, в Столешниковом переулке и «Олень» — в районе улицы Вавилова, с составленным из гнутых трубок неонового освещения, горевших вечером зеленым светом фантастическим оленем на торце; во всех этих продуктовых  магазинах был большой выбор всевозможных фруктов, лесных ягод, грибов — как в свежем и сушеном, так и в соленом, маринованном, словом — консервированном виде; помню, как мы с папой покупали стеклянную банку с солеными рыжиками,  маринованными маслятами или другими грибами, пару белых булок, садились на бульваре на скамеечку, папа доставал один из своих многочисленных ножичков с множеством лезвий — у него были и ножи, сделанные на заказ — и жизнь казалась нам прекрасной! -, рыбы — например, форель -, овощей, орехов, дичи — например, рябчиков, куропаток, фазанов, перепелок (в том числе прямо в перьях), оленины, лосятины, кабанины и даже медвежатины. 

Томатный сок, ценой, по-моему, десять копеек за стакан, был непременной частью ассортимента всякого продуктового магазина. Я его особенно любил. На стойке обязательно имелась солонка (или баночка с солью и алюминиевой чайной ложечкой для размешивания соли в стакане), а кое-где — также перечница (для любителей сока поострее). Очень приятно было, получив свой стакан томатного сока, посолить и поперчить его, размешать в стакане соль и перец погнувшейся от частого употребления ложечкой и не торопясь, со вкусом, пить. Помню, с каким интересом я наблюдал за тем, как томатный сок лился из стеклянного конуса в граненый стакан, а потом размешивал в нем соль и перец гнутой от частого употребления алюминиевой ложечкой. Ложечка была покрыта на конце уже закристаллизовавшейся солью. Рядом на прилавке стоял особый стаканчик для ополаскивания ложечки, но от частого использования, соль на ложечке не успевала растворяться. В некоторых магазинах под каждым конусом было блюдечко, куда падали капли из краника на острие конуса. Стоимость разливных соков варьировалась от восьми до двадцати копеек за четвертьлитровый стакан (который, разумеется, не наливался доверху, вровень с краями). Самый дешевый сок – березовый, чистый и прозрачный, как слеза, немного сладковатый, с легкой кислинкой. стоил, если не ошибаюсь, восемь копеек.

Вкусна была и газированная вода с сиропом.

Из серебряного крана
С шумом брызнуло (или хлынуло, точно не помню — В.А.) ситро.
Мне досталось полстакана,
А хотелось бы ведро,

Как писал покойный Сергей Михалков в своем стихотворении «Выходной»

(Вот портфель, очки и шляпа.
 День сегодня выходной.
 Не уйдет сегодня папа,
 Значит, будет он со мной и т.д.).

Правда, я не помню, чтобы из крана наливали ситро (лимонный газированный напиток), но вот газировку с сиропом помню точно. Помню, как пузырьки газа приятно покалывали и даже слегка щипали в носу, а продавщица соков и газировки, в белой блузке и с белой кружевной наколкой на голове, улыбалась… Говорят, что продавщицы газировки, якобы, наживались на недоливе сиропа. Who knows?

Вот написал — и меня стали посещать сомнения — возможно, стакан газированной воды с сиропом стоил у киоскерши не три, а четыре копейки? Как бы то ни было, со временем продавщицы соков и газировки почти повсеместно исчезли (дольше всего они задержались в Александровском саду и парках культуры и отдыха — имени Горького, в Сокольниках и на ВДНХ — я еще помню время, когда последняя именовалась ВСХВ — Всесоюзная Сельскохозяйственная Выставка, в Выставку Достижений Народного Хозяйства ее переименовали позднее). Там (а также в некоторых крупных магазинах — например, в ГУМ-е) и на станциях метро киоскерш постепенно заменили автоматами для продажи газированной воды. Автоматы были красного цвета, в верхней части — остекленные, с цветным изображением различных фруктов и ягод, с четырьмя (впоследствии — тремя, и, наконец, двумя) прорезями для монеток. Если вы бросали в первую, маленькую, прорезь, медную однокопеечную монетку, то получали стакан газировки без сиропа. Если же вам хотелось газировки с сиропом, вы могли выбирать между тремя видами сиропа (грушевым, лимонным и апельсиновым). Со временем осталось только два вида сиропа — грушевый и лимонный, потом только один вид сиропа — грушевый (по-моему) и, наконец, только два варианта — стакан газировки без сиропа за копейку и стакан газировки с сиропом (просто «с сиропом», безо всяких «углубленных» дефиниций) за три копейки. Справедливости ради, следует заметить, что все виды сиропа из автомата были одного — желтоватого — цвета и почти не различались по вкусу…

Со временем (по мере упадка общественной нравственности в СССР) из автоматов стали исчезать стаканы. Говорят, их воровали (и не возвращали на место) алкоголики. Иногда автоматы «жульничали» — глотали монетки и ничего не наливали в стакан. Приходилось колотить по ним (некоторые таким брутальным образом вышибали из них не газировку с сиропом или без сиропа, а монетки). Как-то я, оказавшись (уже будучи учеником седьмого класса) в аналогичной ситуации, стал в гневе яростно колотить по автомату, угодил по остекленной части, разбил ее и сильно порезал осколками стекла правое запястье. Крови вытекло много, но я успел дойти до Филатовской детской больницы, где мне наложили швы. Шрам на запястье виден до сих пор…

Вспомним, по ассоциации, и помянем добрым словом также минеральные воды нашего детства. Их этикетки, различавшиеся между собой, и обычно изображавшие пейзажи (особенно хорошо из этих пейзажей мне запомнились почему-то кавказские), были почти всегда дополнительно украшены изображением царящей над Пятигорском скульптуры орла с поднятыми крыльями, вписанной в кружок (по аналогии с ласточкой, вписанной в кружок, на бутылках с фруктовыми водами. На первом месте (для меня, во всяком случае), всегда стоял (стоит и будет стоять всегда) грузинская минеральная воды «Боржоми» (или, как тогда говорили, «боржом») в бутылках голубоватого стекла. На втором — «шипящий в горле» (выражаясь языком Михаила Булгакова в «Мастере и Маргарите») нарзан в бутылках темно-зеленого стекла. На третьем — «Ессентуки» (обычно №17). Впоследствии к ним добавились армянская минеральная вода «Джермук» с изображением лани или газели на бутылке белого стекла, украинская «Поляна квасова» и прочие менее интересные минводы (среди которых была и слабительная «Боталинская» или «Баталинская», точно не помню, употребление одного единственного стакана которой резко усиливала эвакуационную функцию кишечника, можете мне поверить). Кстати, на улице Горького (нынешней Тверской), за магазином «Грузия», был расположен специализированный магазин «Минеральные воды», вывеска которого была украшена по бокам двумя большими изображениями пятигорского орла, вписанными в круг. Там всегда был большой выбор не только перечисленных выше, но и других, менее популярных, минеральных вод…

Кроме того, в отделе «Соки-воды» большого гастронома на Смоленской площади, через улицу Арбат от МИД-овской высотки с непропорционально коротким и беззвездным шпилем (в народе говорили или, может быть, шутили, что как раз к моменту начала возведения верхушки сталинского небоскреба Сталин помер, заключенных, строивших высотки, выпустили, и пришлось оставить башню недостроенной, беззвездной, потому что труд вольнонаемных рабочих стало слишком дорого оплачивать), а может, и в других точках общепита, точно не помню, готовили вкусный молочный коктейль, сладковатый, приятно-густой, очень сытный, холодный, с мелкими пузырьками и льдинками, великолепно утолявший жажду.. Часто за ним выстраивались очереди из детей и взрослых. Коктейль готовили в больших, ревущих железных миксерах. Обычно продавщица могла одновременно делать три порции коктейля в трех разных стаканах блендера. Стоил молочный коктейль, по-моему, от десяти до двадцати копеек. Коктейли всегда делали в присутствии покупателя. Молоко тогда было в стеклянных высоких бутылках. Продавец наливала в стакан из миксера порцию молока. Затем в молоко она добавляла шарики из мороженого и сироп. Сироп можно было выбрать, чаще всего был грушевый, вишневый и яблочный. Его немного добавляли в коктейль. Затем стакан ставили в миксер, и начиналось волшебство приготовления, сопровождавшееся сильным ревом миксера. Казалось, что минуты ожидания тянулись бесконечно. Первый глоток был истинным блаженством! К сожалению, граненый стакан из-под молочного коктейля (одноразовые не вошли еще в употребление) было невозможно (или, по крайней мере, неудобно) вылизывать внутри. А это так хотелось сделать, ведь коктейль быстро заканчивался, оставляя только приятное прохладное послевкусие. Впрочем, вернемся к нашей теме…
 
Итак, папа решил перевести меня с фруктовых вод на пиво. С момента принятия им этого решения наши совместные посещения предприятий общественного питания (бывшие совсем недавно столь приятными для меня) превратились в муки ада. Папа заказывал мне бутылку пива, которую я должен был в течение трапезы выпить до дня (любопытно, что ни разу у обслуживающего персонала — по крайней мере, на моей памяти! — не возникло к нам никаких вопросов). Ужасная горечь пива, тягостное зрелище зловещих хлопьев пены на дне зеленой бутылки преследовали меня, казалось, даже во сне… просто ужас какой-то! И ведь с папой не поспоришь (во всяком случае, у нас в семье это не было принято)!

К счастью, эта пытка пивом продолжалась не дольше полугода. Папа где-то прочитал о вреде пива для здоровья ребенка и с тех пор не разрешал мне пить пиво даже в гораздо более зрелом возрасте.

Temporа mutantur…

Здесь конец и Господу нашему слава!

• Share it
• Email