Пятая беседа писателя Александра Павловича Владимирова с Валентином Юрьевичем Катасоновым, руководителем Русского экономического общества им. Шарапова, профессором МГИМО, о выдающемся русском экономисте, социологе Сергее Федоровиче Шарапове.
А.Владимиров: Валентин Юрьевич, вернемся к программе С.Ф.Шарапова. Насколько мне известно, до начала первой мировой войны и революции 1917 года практически ни один пункт этой программы не был реализован.
В.Катасонов: К сожалению, в годы войны и накануне февраля 1917 года никто не вспомнил о той программе чрезвычайных мер, которая была блестяще изложена в романе «Диктатор». Было в то время в русской армии немало «полковников Ивановых», но окружение Николая II ревниво охраняло своего царя от прямого общения с истинными русскими патриотами. Вместо «диктатора» генерала Иванова на политическую сцену вышли совсем другие генералы – Рузский, Алексеев, внесшие свой весомый вклад в ликвидацию русской монархии. Правда, с этой сцены они сами быстро исчезли. Да и генерал Корнилов, который появился на политической сцене летом 1917 года и которого кое-кто называл «диктатором» и «спасителем», на самом деле также внес свой вклад не в спасение, а в уничтожение монархической государственности в России.
А вот в советский период была проведена реорганизация территориальной схемы управления страной, когда на карте СССР появилось 16 республик (позднее их стало 15). Это очень близко к тому, что предлагал С.Ф.Шарапов (18 областей). Но это чисто формальное сходство, советские реформы были нацелены на укрепление государства совершенного иного типа.
Безусловно, сегодня реализовать в полном объеме идеи Шарапова для укрепления российского государства не представляется возможным.
Например, приход как возможная первичная ячейка российского социума и самоуправления сегодня у нас крайне слаба (во времена С.Ф.Шарапова многие приходы существовали на базе сельских общин, а такие общины давно уже разрушены). Сегодня нам надо искать другие формы и способы самоорганизации народа в рамках малых социумов: по месту жительства; по общности экономических, профессиональных, культурных интересов.
Впрочем, некоторые приходы сегодня пытаются выйти за рамки чисто церковных единиц и превратиться в малые социумы, организующие жизнь людей в хозяйственной, социальной, образовательной, культурной и даже политической сферах. Этот опыт нам надо изучать и распространять.
А.Владимиров: Еще, наверное, невозможно воспользоваться предложениями С.Ф.Шарапова и потому, что они касаются укрепления монархической государственности?
В. Катасонов: Да. У нас лозунг восстановление монархии – из области фантазий или подковёрных политических интриг. Впрочем, некоторые идеи, касающиеся введения чрезвычайного положения в стране и изложенные на страницах «Диктатора», вполне пригодятся для нашего времени. В сегодняшней России есть немало неизвестных и мало известных «полковников Ивановых», которые готовы навести порядок в стране и которых готов поддержать народ. У нас нет царя, который бы пригласил их для выполнения этой миссии. А Государственная дума и Президент страны на это никогда не пойдут, ибо они опираются не на 100 миллионов граждан России, а на 100 миллиардеров-олигархов. Поэтому «полковников Ивановых» может привести к власти только народ. Мы сегодня слишком загипнотизированы выборами в наш «игрушечный» парламент, выборами нашего «марионеточного» президента, тратим на это непростительно много времени и сил. Их надо тратить на самоорганизацию «снизу». И у Шарапова очень много интересных идей в части, касающейся самоорганизации русских людей на местах, которые не утратили своей практической значимости и через сто с лишним лет.
А.Владимиров: Мы говорили об экономике дореволюционной России. В свое время я провел исследование, написал ряд статей. Это была бурно развивающаяся страна.
В.Катасонов: Среди части современных авторов бытует мнение, что Россия накануне первой мировой войны и революции 1917 года была экономически процветающей страной. Например, М.В. Назаров в своей интересной в целом работе «Вождю Третьего Рима» отмечает: «…благодаря реформам Александра II и политике Александра III с 1890-х годов начался небывалый подъем российской экономики». Данный тезис он подкрепляет целым рядом фактов и цифр.
Да, в России строились новые заводы и железные дороги. За период 1880-1917 гг. было построено более 58 тыс. км железных дорог (среднегодовой прирост составил почти 1,6 тыс. км). Да, среднегодовые темпы прироста промышленного производства были высокими: в 1889-1899 гг. – 8,0%, а в 1900-1913 гг. – 6,25%. Да, по некоторым видам промышленного производства наблюдались еще более высокие темпы роста. Например, В. Назаров приводит пример: в 1909-1913 гг. производство двигателей внутреннего сгорания выросло на 283,5%. Накануне первой мировой войны в России, как отмечает Назаров, стали производиться самые мощные в мире самолеты «Витязь» и «Илья Муромец» Игоря Сикорского.
Да, в двух столицах страны (Москве и Петербурге) кипела оживленная жизнь, появились трамваи, а в глазах рябило от вывесок магазинов, ресторанов, трактиров и других увеселительных заведений. Да, на больших заводах и фабриках мастеровые и квалифицированные рабочие получали неплохие деньги, на которые можно было прилично питаться и одеваться. Как отмечает В. Назаров, квалифицированный мастеровой в городе накануне первой мировой войны получал в среднем за 9-часовой рабочий день около 2 рублей. Это было не намного ниже, чем средняя заработная плата в промышленности европейских стран.
Да, внутри страны и за ее пределами обращался золотой рубль, который считался едва ли не самой «твердой» валютой в мире. Да, наша «благородная» публика выезжала в Европу, оставляя там каждый год сотни миллионов золотых рублей; у рядовых европейцев создавалось впечатление, что в России живут исключительно богатые люди.
Да, на мировой рынок поступали десятки миллионов пудов зерна, нефти, железа, леса из России, и она получала за эти товары сотни миллионов золотых рублей. За период 1900-1913 гг. в стоимостном выражении экспорт товаров из России вырос в два раза. Все эти годы вывоз превышал импорт, т.е. сальдо торговли было положительным. Например, в 1913 г. экспорт был равен 1,52 млрд. руб., а импорт – 1,37 млрд. руб. Происходило накопление золотого запаса, который в 1913 г. составил 1233 т и был вторым в мире после США.
Именно это и дает основание некоторым нашим современникам, и вам в том числе, ностальгически вспоминать о «России, которую мы потеряли».
Но у этой «блестящей» России была и другая сторона. Это Россия, в которой большая часть населения жила в деревне, причем после реформы 1861 г. жизнь русского крестьянина становилась все хуже, тяжелее, голоднее. Иногда голод охватывал целые губернии. Вчерашние крестьяне стали наполнять города в качестве рабочих на новых фабриках и заводах. Но далеко не все из них имели такие заработки, которые позволяли обеспечить достойное жилье, питание, одежду. Достойные заработки были лишь у «рабочей аристократии», а это в лучшем случае несколько процентов самодеятельного населения страны. Не жили, а «выживали» не только крестьяне, но также многие помещики, которые не смогли приспособиться к новому укладу жизни.
Да, они ездили в Европу, закладывая свои земли или получая «выкупные» деньги; это был «пир во время чумы», у дворянского сословия не было будущего. Здоровье народа ухудшалось, чему помимо всего прочего способствовала порочное пристрастие к вину среди народа. Леса хищнически вырубались, земли быстро истощались.
А.Владимиров: А как же тогда высокие темпы роста тогдашней экономики?
В.Катасонов: Они мало о чем говорили. Ведь чаше всего большие цифры получались лишь за счет очень низких исходных значений тех или иных показателей. Так, выше мы привели взятую из книги М.Назарова цифру прироста производства двигателей внутреннего сгорания накануне первой мировой войны. Она получилась высокой по простой причине: в начале ХХ века таких двигателей в России вообще не производилось. Что касается самолетов Игоря Сикорского, то да, они были самыми мощными в мире, но их производство было штучным. А к началу первой мировой войны своей авиастроительной промышленности у России (в отличие от Германии, Франции, САСШ) не было. Отставание России от стран Запада было не только по передовым отраслям промышленности, но также по многим базовым производствам: черной металлургии, производству цемента, угля и кокса, минеральных удобрений и т.д. Сам М.Назаров приводит статистические цифры, которые свидетельствуют об отставании России от экономически развитых стран Запада: доля США в мировом промышленном производстве в 1913 г. была равна 35,8%, Германии – 15,7%, Англии – 14,0%, Франции – 6,4%, а Россия находилась лишь на пятом месте с долей, равной 5,3%.
При чтении некоторых «ностальгических» книги по дореволюционной России создается впечатление, что страна переживала непрерывный экономический бум на протяжении нескольких десятилетий вплоть до первой мировой войны. Однако экономическое развитие России было очень неравномерным. Вот что мы читаем в учебнике по истории экономики: «В ХХ в. российская экономика вступила в состоянии глубокого кризиса. Он продолжался в течение четырех лет, с 1900 по 1903 г. включительно… В отраслях, производящих предметы потребления, — текстильной, пищевой, винокуренной, табачной, кожевенно-обувной и др. – спад производства произошел еще в конце 1890-х гг.». Оживление и подъем экономики, начавшийся в 1903 г. был прерван русско-японской войной. После этого в течение нескольких лет наблюдалась экономическая депрессия. «Депрессия 1904-1908 гг. сменилась оживлением промышленности, и в 1909-1913 гг. она переживает подъем, последний перед надвигавшимися на страну событиями, как Первая мировая война и Октябрьский переворот 1917 г.». Периодические кризисы, возникавшие в российской экономике, приводили в лучшем случае к сокращению и приостановке производств, а в худшем случае – к разорениям и банкротствам отечественных предприятий. В конечном счете, такие предприятия переходили в руки иностранных хозяев.
Все более ощутимым становилось нашествие в нашу страну иностранцев, которые скупали наши фабрики и предприятия, брали под свой контроль целые отрасли народного хозяйства. Это уже было хозяйство не «народное», а «инородное». Так, в черной металлургии доля иностранных инвестиций в акционерном капитале в 1913 году составила 66%. Постепенно под контроль иностранного капитала попала и нефтедобыча (в Бакинско-Грозненском нефтяном районе): по данным русского экономиста П. Оля, доля иностранного капитала в нефтедобыче России с 5,9% в 1893 г. выросла до 48,5% в 1902 г. «Острая конкурентная борьба между иностранными инвесторами развернулась в 1900-е гг. вокруг нефтяных богатств России… В результате к началу войны фактически вся русская нефть оказалась в руках трех владельцев – Нобелей, Ройял Датч-Шелл и РГНК».
В 1908 г. значительная часть золотодобывающей промышленности России также перешло под контроль иностранцев (создание компании «Лена-Голдфильдс», в которой контрольный пакет акций принадлежал англичанам). «В добыче цветных металлов иностранному капиталу принадлежало почти безраздельное господство: в медеплавильной – англо-американскому, в марганцевой – германскому, в свинцово-цинковой – франко-бельгийскому».
В дополнение к этому на российском рынке многие потребительские товары также стали «инородными», т.к. наша промышленность переключалась все больше на производство сырья и полуфабрикатов, отправляемых за рубеж. Квинтэссенцией всех экономических бед был неумолимый рост внешнего долга, накануне первой мировой войны России вышла на первое место в мире по величине этого долга: около 8 млрд. руб. золотом в 1914 г.
Вот как реально обстояли дела в экономике России во времена С.Ф. Шарапова, вот две стороны медали под названием «дореволюционная Россия», вот каковы были активы и пассивы той «великой России, которую мы потеряли». Многие в конце 19 – начале 20 вв. были заворожены лицевой стороной медали и не видели или не желали видеть ее оборотную сторону. Среди немногих авторов и общественных деятелей, которые обращали внимание на оборотную сторону медали, был Сергей Федорович Шарапов.
А.Владимиров: Если можно, поподробнее.
В.Катасонов: В своей речи «Иностранные капиталы и наша финансовая политика» (1899) С.Ф. Шарапов в очень яркой, образной форме показал, какую высокую цену пришлось России заплатить за видимость «гигантских достижений» в экономике в конце XIX в. Фактически русскому человеку в его собственной стране уже ничего не принадлежало, все имущество перешло под контроль иностранного капитала, а русский человек лишь пользовался этим имуществом, уплачивая иностранцам «арендную плату» в виде процентов и дивидендов: «Между тем наша показная сторона, наш фасад, бьет в глаза. Огромная промышленность, сеть железных дорог, очень большая и дорогая военная оборона страны. Подсчитайте все это хотя приблизительно, как наш инвентарь, и вы будете поражены. Его стоимость едва ли превысит сумму нашего внешнего долга. Значит, по существу-то дела все это не наше, не нажитое народным трудом, а чужое, все равно как бы взятое напрокат, арендованное, и эта аренда составляет ежегодно около ста тридцати миллионов рублей золотом».
В такую ситуацию Россия попала буквально в течение трех-четырех десятилетий – с момента начала реформ Александра Второго. Россия, как выразился С.Ф.Шарапов, «прохозяйничалась». А все потому, что власти обращали внимание на «фасад» дома, называемого «русским хозяйством», и начисто забыли о его внутренности: «…в пореформенный период мы прохозяйничались, вот настоящее слово! В том, что они накопили богатства и не знают, куда поместить свободные капиталы, мы накопили бесчисленные долги, которые не знаем, как заплатить».
С.Ф.Шарапов как объективный наблюдатель вынужден констатировать, что Россия успела за короткий период времени стать банкротом, поэтому переход еще оставшегося у российских собственников (государства и частных лиц) имущества в руки иностранцев становится почти неотвратимым. Подобно тому, как у должника забирают имущество по исполнительным листам: «Полная аналогия с запутавшимся помещиком, с задолжавшей фабрикой. Помещику нет другого исхода, как распродавать имение по частям, чтобы кое-как выпутываться: сегодня свел лесок, завтра продал хутор, сдал в аренду огород, трактир, покос, потом их продал и т. д. Фабриканту остается образовать товарищество и дать часть паев своим кредиторам. И вот, в правлении заседает директор «от Кнопа»… Что другое обозначает или может обозначать захват иностранцами наших руд, коней, приисков, основание новых заводов? Да только то, что все это формы расплаты России за свое хозяйство, за то, что она обратила все свое внимание на фасад и совершенно позабыла о внутренности дома. И вот, фасад блестит, а сзади стоят иностранцы с исполнительными листами в виде наших бесчисленных бумаг. Можно смело сказать, что всякое основание в России теперь нового иностранного дела, всякая покупка иностранными компаниями наших естественных богатств есть только ввод во владение по этим исполнительным листам…».
А.Владимиров: И С.Ф.Шарапов не был одинок в своих суждениях.
В.Катасонов: Конечно. Свою озабоченность социально-экономическим состоянием в стране, утратой (или угрозой утраты) экономического (а вслед за ним и политического) суверенитета России выражали такие экономисты, общественные деятели, писатели, как: И. Аксаков, А. Нечволодов, Г. Бутми, В. Кокорев, Ф. Чижов, П. Оль, Ю. Жуковский, князь А. Щербатов, А. Энгельгардт, А. Шипов и др.
А.Владимиров: Валентин Юрьевич, поговорим теперь о шараповской программе восстановления и укрепления российской экономики.
В.Катасонов: Эта, третья, часть его общей программы, обоснована и проработана она наиболее глубоко. Именно здесь проявился основной талант С.Ф.Шарапова – талант экономиста. Экономическая программа Шарапова имеет несколько направлений. В романе «Диктатор» один из главных героев – Соколов (диктатор Иванов назначил его министром финансов в своем кабинете) определил эти направления:
«Наше финансовое преобразование должно распадаться на три части:
- Переустройство денежной системы.
- Переустройство государственного хозяйства.
- Переустройство органов хозяйственного управления».
Сквозная идея С.Ф.Шарапова, проходящая через все его произведения: здоровая денежная система страны – важнейшее условие успеха реформ во всех сферах общественной жизни – социальной, экономической, политической. Не скатываясь на позиции вульгарного материализма и денежного детерминизма, Шарапов, тем не менее, полагает, что здоровая денежная система может способствовать даже оздоровлению духовно-нравственной атмосферы в России. Эту простую мысль С.Ф.Шарапов вкладывает в уста своего главного героя – «диктатора» Иванова, беседующего с будущим своим министром финансов Соколовым: «…в основе организации современного государства лежат деньги… Все может быть плохо, но денежная система хороша, и государство будет процветать. Все хорошо, но денежная система плоха, и государство разорится и попадет в революцию…)»
А.Владимиров: Этот посыл актуален и для сегодняшней России.
В.Катасонов: Да, ситуация во всех сферах нашей жизни плоха или даже ужасна. Тысячи авторов – ученых, политиков, писателей, общественных деятелей предлагают различные идеи выхода из кризиса. Но буквально единицы обращают внимание на следующее обстоятельство: каких бы успехов мы не достигли в плане духовно-нравственного возрождения нашего народа, при существующей ныне в России денежной системе нам Россию не восстановить и не спасти.
Мне вспоминается русская сказка про Кощея Бессмертного – страшного и безжалостного чародея. Под ним аллегорически можно понимать вселенское зло, мировую закулису, капитализм. Человеку кажется, что Кощей бессмертен, поскольку все усилия человечества уничтожить его кончаются ничем, Кощей продолжает жить и наводить ужас на людей. Чтобы его уничтожить его, надо найти и сломать иглу Кощея, которая упрятана в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, заяц – в сундуке, а сундук зарыт под дубом. Многим борцам с Кощеем в лучшем случае удавалось найти дуб. А немногим – отрыть сундук под дубом. Но до иглы еще никто не добрался. Потому, что человек, одурманенный опиумом «религии денег», не очень себе представляет, что собой представляет эта игла в нашем мире и где она зарыта. Шарапов нам подсказал: это современная денежная система, которая находится под контролем бессмертных Кощеев, — Ротшильдов, Варбургов, Шиффов. Эти Кощеи делают все возможное, чтобы никто не догадался, в чем секрет их силы – финансовой, политической, духовной. Шарапов один из первых разгадал тайну современных Кощеев.
А.Владимиров: Известно, что примерно за два года до своей кончины С.Ф. Шарапов написал одну из наиболее программных своих работ в области экономики и финансов «Финансовое возрождение России»
В.Катасонов: Да, она была зачитана им как доклад на заседании Русского собрания в Петербурге 9 марта 1908 года. Работа достаточно обширная, но в конце Сергей Федорович в краткой форме изложил основные пункты своей программы: «Резюмируя все высказанное сегодня, я предложу на ваш суд нижеследующие положения:
- Чтобы выйти из нынешнего печального экономического положения, ведущего Poccию к разорению и гибели, необходимы три условия: во-первых, отменить нынешнюю золотую денежную систему, не отвечающую ни внутренним, ни международным потребностям Poccии, и перейти к такого рода деньгам, которые как в качественном, так и в количественном отношении соответствовали бы нашим экономическим условиям, т. е. давали бы возможность правильно обставить народный труд и широко развить кредит, способствовали бы накоплению национальных капиталов и избавили бы нашу Родину от кабалы у международной биржи. Такими деньгами может быть или наша старая испытанная серебряная валюта, или бумажные деньги. Во-вторых, переустроить в полной между собой гармонии правящие экономической жизнью народа и государства органы. В-третьих, начать совершенно иную экономическую и, в частности, финансовую политику.
- Основой здравой финансовой политики после переустройства русской денежной системы является пересмотр нашей системы прямого и косвенного обложения и перенесение центра тяжести государственных доходов с налогов и сборов на другие источники.
- Главными источниками государственного дохода должны быть: государственные железные дороги, государственные кредитные учреждения, капиталы казны, вложенные в промышленные предприятия, и монополии: табачная, нефтяная и элеваторная.
- Вредная и безнравственная питейная монополия должна быть упразднена с возмещением получавшегося от нее дохода равномерной раскладкой соответственной суммы на все виды имуществ и рисков, по введении всеобщего обязательного государственного страхования.
- На первый план должно быть поставлено постепенное погашение нашего внешнего долга, достижимое единственно путем улучшения нашего торгового и расчетного баланса при совершенном прекращении всяких дальнейших займов и привлечения иностранных, капиталов».
(Продолжение следует)