Гай Дэвидсон, был человеком степенным и уважаемым. Всю свою жизнь он занимался квантовой физикой и читал лекции в Кембриджском колледже. И будучи чересчур педантичным, старался придать блеск даже малейшим деталям своей жизни.
Достаточно просвещенный в природных явлениях, он категорически отвергал любую иррациональность, списывая это на недостаточную осведомленность, касающуюся законов материи.
Друзей Гай не имел. Единственным человеком с которым он общался вечерами за бутылочкой джина, был скульптор Рой Гордон. Ему было около сорока лет, и за плечами он имел достаточный жизненный опыт. К нему обращались богатые и состоятельные люди, большей частью коллекционеры, с просьбами починить или отреставрировать произведения искусства — скульптуры или живописи. И Рой, почти никому не отказывал, постепенно приумножая свой капитал в отличие от своих собратьев-художников, не пропивая его и попросту не тратя деньги. Свои работы он нередко выставлял и, надо сказать, их охотно покупали ценители искусства.
Самому Гаю работы друга не нравились, ему казалось, что некоторые напоминают Эпоху Возрождения, к которой он питал исключительную неприязнь. Чем это объяснялось, он и сам не знал, но как только видел живопись или скульптуру этой эпохи, испытывал какой-то подсознательный страх, объяснения которому найти не мог.
И вот, однажды под вечер, как обычно, он зашел к Рою в его мастерскую и, сидя за столом, они как обычно беседовали и делились новостями. Но в этот вечер Гаю бросилось в глаза, что приятель необычно возбужден и взволнован. Он вяло отвечал на вопросы и непрерывно о чем-то размышлял. Наконец Гай не выдержал.
— Ты чем-то взволнован, дорогой друг?
Скульптор бросил на него настороженный взгляд.
— Если хочешь, мы можем поговорить. Собственно, для этого я и позвал тебя сегодня. Если имеет смысл…
— О чем ты? — удивился Гай.
— О твоем сарказме по отношению оккультных вопросов.
— Я не берусь спорить про оккультизм, мы сто раз говорили об этом. Я все — равно останусь при своем мнении.
Рой вновь посмотрел на него, уже более пристально.
— А если собственными глазами убедишься? Ты поверишь?
Гай пожал плечами.
— Да что это за тема опять. Нет ничего иррационального. Все в конечном счете, имеет научное объяснение. Просто, не все доказано.
Рой сосредоточенно нахмурился.
— А тебе не приходило в голову, что существуют более тонкие материи, помимо грубых, физических? Они могут заставить двигаться даже неодушевленные предметы, например камень.
— Хм. Камень? — снисходительно поморщился Гай. — Но это же просто литературная фантазия: «Пигмалион», «Каменный гость». И об этом всерьез говорит человек, у которого сорок лет за плечами…
— Послушай, — перебил его Рой. — Помимо физических законов, существуют законы космоса. Надеюсь, ты не будешь со мной спорить?
Гай утвердительно кивнул.
— Ну так вот, — продолжал скульптор, — в космосе, кроме нашей грубой энергии, существует энергия более тонкая, она пронизывает наш мир насквозь. Мы не замечаем ее. Но это не значит, что она не существует. Вселенная построена на законе о бесконечности. И потому, бесконечность физической материи как-то связана с бесконечностью тонких материй. Все это видно на примере тех же пчелиных сот.
Гай сидел со скучающим видом, только уважение к собеседнику вынуждало его выслушивать подобное.
— Но дорогой мой, — воскликнул он, когда скульптор замолчал, — этому же нет совершенно никаких доказательств. Гипотеза строится исключительно на предположениях и домыслах.
— Нужны доказательства? — сощурился Рой.
— Их у тебя нет, — повторил Гай таким тоном, точно говорил с пятилетним ребенком.
— Я доказал бы тебе это немедленно, — спокойно ответил скульптор. — Но имей ввиду, это будет стоить мне жизни.
— Но это и впрямь детский сад, — хмыкнул Гай. — Так в летнем лагере подростки пугают друг друга перед сном.
Побледнев, Рой несколько минут молча смотрел на него. Наконец, промолвил:
— В том, что я тебе сейчас представлю — вся моя жизнь. Пошли в подвал.
— Что ты хочешь? — Гай нехотя поднялся с места.
Однако, Рой ничего не отвечая, потянул его за собой.
В подвале, между бочек и канистр с препаратами для реставрации картин и скульптур, он отыскал небольшую дверь с тяжелым замком. Долго возился, отпирая запоры, наконец проржавевшая дверь заскрипела и поддалась. Скульптор прошел вовнутрь и зажег свечи. Помещение было небольшим и сплошь оплетенное паутиной. В центре, прямо напротив входной двери, стояло каменное изваяние почти вдвое выше человеческого роста, покрытое пылью и паутиной. Истукан представлял собой художественное безобразие — непропорциональное тело с очень длинными руками и короткими ногами, массивное туловище и лицо с приплюснутым носом, мощным подбородком и широко посаженными застывшими глазами. На голове у каменного урода было нечто, напоминающее венок.
— Что это за гадость? — поморщился Гай. — Кто сотворил такое непотребство?
— Это отдельная история, — понизив голос сказал скульптор. — Я купил его у одного старьевщика буквально за бесценок.
— А зачем тебе нужно это? Ты хочешь сделать из него чего-нибудь посущественнее?
— Не смей так говорить! — зашипел Рой, побледнев на глазах, на его лице отразился глубокий испуг. — Это древнее существо, сотворенное еще до нашей эры. Его имя канула в веках, но осталась легенда. Я о нем прочел в древних манускриптах. Ты же знаешь — я любитель старины.
Гай тяжело вздохнул — ему порядком надоела болтовня скульптора и он с нетерпением ждал повода, чтобы поскорее отправиться домой.
— Брат этого художника, — продолжал Рой, — был жестоким и злым человеком, и однажды даже посмел поднять руку на собственную мать. Непонятно, что там в точности произошло, но факт остается фактом — он закопал свою мать заживо. И брат-скульптор когда узнал об этом, с головой окунулся в колдовство и черную магию. А сотворив это изваяние, навек проклял родного брата во всех его последующих поколениях.
Что-то показалось знакомым в рассказе Роя, однако Гай не придал этому значения, но нечто неуловимое шевельнулось где-то глубоко внутри.
— А откуда ты узнал об этом? — нехотя спросил он.
— Из архивов и манускриптов, друг мой, — ответил скульптор загадочно улыбаясь. — И теперь, по истечении стольких лет, это изваяние так похожее на бога мести, рожденное проклятием художника, просыпается по каким-то особым дням — все зависит от расположения звезд. Он ждет, только он один умеет так ждать! — взгляд Роя стал до того безумным, что Гай не на шутку испугался.
— Что с тобой?
.- Я чувствую, — промолвил скульптор, — он просыпается, это мое доказательство.
— Ты пугаешь меня, — Гай отшатнулся. — Ты сходишь с ума.
— Если хочешь увидеть, — прошептал художник. — Останься сегодня здесь, со мной. Именно сегодня в полночь это может произойти.
— Ни за что на свете, — Гай отрицательно покачал головой. — Оставайся сам наедине со своими навязчивыми мыслями, а я пойду домой.
— Ты боишься, ты попросту его боишься! — Ты не веришь.
У Гая стало создаваться ощущение, что он находится в одной камере с душевнобольным, к горлу подкатила тошнота, и он быстрым шагом поспешил покинуть помещение.
Рой догнал его на лестнице.
— Ты куда? — воскликнул он, схватив приятеля за руку.
— Я же сказал, домой, — ответил Гай, резко вырвавшись. — По-моему ты сегодня просто выпил лишнего и тебе хочется приключений, словно ребенку. Искренне благодарю, но я уже вышел из этого возраста, развлекайся один.
— Ты так ничего и не понял. Посмотрим, как ты запоешь, когда твое подсознание, твои тайные мысли сами с тобой заговорят!
Гаю стало нехорошо от этих слов. С трудом взяв себя в руки, он ответил:
— Ты стал невыносим. Про какое подсознание ты толкуешь?
— Можешь идти, мистер Дэвидсон, но запомни — от самого себя тебе не сбежать. А я потом сам приду к тебе, чтобы доказать ЕГО присутствие.
С трудом освободившись от приятеля, ставшего неуправляемым, Гай поспешил покинуть его жилище. Сегодняшнее поведение давнего друга поразило и испугало Гая. Никогда он ТАКИМ не был. «Наверное отныне нужно держаться от него подальше, ибо он просто сошел с ума. В таком состоянии он может быть способным на все.»
Размышляя таким образом, Гай пришел домой и, выпив стаканчик вина, завалился спать.
Через день он узнал о гибели Роя. Обэтом ему сообщил знакомый по колледжу, профессор Селлинджер. Услышав об этом, Гай похолодел, чувствуя бешенный стук сердца.
— Откуда вы это знаете? — спросил он.
Профессор развел руками.
— Со мной уже разговаривали копы.
— И как все случилось? — побелевшими губами спросил Гай.
— Это было жестокое убийство. Его убил некто, обладающий огромной силой. У него был вырван спинной мозг. Полиция не смогла даже приблизительно предположить кто бы это мог сделать. Пока все подозрения сходятся на вас — ведь вы последний кто его видел в тот день.
— Значит, я главный подозреваемый… — промямлил Гай: эти слова профессора подействовали точно удар молота.
— Они с вами сегодня наверняка будут говорить. Так что готовьтесь, — профессор стараясь ободрить, слегка похлопал его по плечу. — Особо не переживайте. Но ждите визита.
И не дожидаясь ответа, он пошел прочь, оставив его в состоянии, близком к шоку.
Весь день он терзался нехорошими предчувствиями, а к обеду к нему и вправду явились полицейские. Молоденький детектив, с маленькими усиками на круглом, упитанном лице с бесцветными глазами в сопровождении со здоровенным детиной в форме и безразличным взглядом. Инспектор тут же изложил суть дела. Да, действительно Рой жестоко убит у себя в мастерской. На месте преступления вся мебель и столы перевернуты, повсюду кровь.
— И убил его некто, обладающий огромной силой, — заключил инспектор, не спросив разрешения, закурив сигарету. Да, все-таки копы — народ наглый и самоуверенный.
Однако в душе Гая шевельнулось иное — он вновь вспомнил пророческие слова скульптора — «Запомни, от себя не убежать. Я приду к тебе, чтобы это доказать»…
«Боже, но ведь это безумие. Как он мог знать заранее? Может, ожидал настоящего преступника и поэтому морочил мне голову всякой чертовщиной? Но если так, почему он даже не пытался скрыться? Похоже, старина и вправду тронулся…»
— Вы слышите меня, мистер Дэвидсон? — грубоватый голос детектива вернул Гая в действительность.
— Да, конечно.
— Я говорю, что возможно вы оказались единственным свидетелем.
— Вы что, подозреваете меня?
— Мы ничего не утверждаем, мы можем пока предполагать, — отрезал инспектор.
— Я не убивал его, клянусь, — в голосе Гая прозвучало отчаяние. «Ну как доказать обратное этим болванкам? Ведь не говорить же им о той статуе…» Хотя, он и сам до сих пор не верил в эти пьяные россказни. Несомненно, его убил человек и ловко подставил его под удар.
— Вчера вечером вы были у него в гостях, — инспектор смотрел на него не мигая. — Вы последний кто видел его живым. Заметили ли вы чего-нибудь подозрительное?
— Он был не в меру возбужден. Говорил, что якобы должен умереть. Видимо просто догадывался, что его могут убить.
В глазах инспектора блеснул интерес.
— Вы говорите — догадывался? — задумчиво переспросил он, не обращая внимание что пепел с сигареты упал ему на брюки. — Продолжайте.
— Да и продолжать-то в общем нечего. Мы поговорили о пустяках и я пошел домой.
— Во сколько это было? — инспектор нахмурился, переваривая услышанное.
— После десяти вечера. И вот что интересно, Рой настоятельно просил остаться на эту ночь в его доме. Говорил, что может произойти что-то страшное. Вроде придти кто-то должен, или что-то в этом роде.
— И вы ушли и больше ничего не знаете?
— Вы меня подозреваете?
— Увы, — инспектор развел руками. — Пока все факты против вас. Люди видели, что вы вышли от него в десять вечера. Не просто вышли, а почти побежали. И вы последний, кто его видел. И что мне прикажете думать?
— Поймите меня правильно, вздохнул Гай, доставая сигарету. — Вы же неглупый человек, ну разве я похож на убийцу? Разве я обладаю такой силой, чтобы вырвать у человека позвоночник?
— Вы могли нанять профессионала.
— Но зачем мне было вообще его убивать!? У меня не было ни малейшего мотива убивать своего давнего друга, да еще с таким остервенением?! — воскликнул Гай, вытаращив глаза.
— Видите ли, причины могут быть разные. Например, он вас оскорбил, или попросту сделал вам что-то плохое.
— Он не делал мне ничего, клянусь вам! Да, мы с ним часто спорили и зачастую не сходились во мнениях. Но всегда более-менее дружелюбно. За это же не убивают.
— А о чем вы спорили? — инспектор внимательно смотрел на него и от этого взгляда Гай немного растерялся.
— Мы спорили о жизни после смерти, об оккультизме, если это можно так назвать. Он утверждал, что существование потустороннего мира, якобы факт. Но я же, сами понимаете, агностик и к подобным заявлениям всегда относился скептически.
— Любопытно, любопытно, — детектив бросил быстрый взгляд на полицейского, за весь разговор не проронившего ни слова и продолжающего стоять как столб. — Вы из города никуда не уезжайте пока идет следствие.
— Да я и не собираюсь, — Гай пожал плечами. — Кстати, инспектор, а из его вещей что-нибудь пропало? — он наконец вспомнил про зажигалку и измятую сигарету, которую беспрестанно вертел в руке.
Инспектор поднялся из-за стола и повернулся к двери с явным намерением завершить разговор и не оборачиваясь, как бы делая одолжение, ответил:
— Вроде бы все на месте, только в беспорядке. Убийце, по-видимому, было не до вещей.
— Ну скажите, зачем мне понадобилось убивать своего друга без видимых на то причин?! — жалобно крикнул Гай вслед уходящим полицейским. — Сами подумайте, зачем мне понадобилось кого-то нанимать?! Это же бред, настоящий бред — что я маньяк?!
— В этом разберется следствие, — спокойно ответил детектив, затворяя за собой дверь.
В отчаянии Гай обхватил руками лицо, пытаясь успокоиться.
«Что происходит?» — Он потряс головой, сбрасывая оцепенение.
Но вскоре начали происходить события, проливающие свет на это странное дело.
Под вечер придя домой, он, как обычно, выпил стаканчик вина, и с отрешенным видом устало опустился в кресло-качалку. Ему казалось, что разгадка таит в себе тайну всей его жизни, тем более, что теперь ему грозило пожизненное заключение. При этой мысли по спине пробежал неприятный холодок. «Неудивительно» — подумал он, встал с кресла и налил себе еще полстакана. Однако и это не помогло. Его начала колотить нервная дрожь. В отчаянии Гай принялся нервно ходить по комнате. ,И в этот момент ощутил толчки, завибрировал пол. Но Гай был почему-то уверен, что это происходит в глубине его мозга. «Стало быть я схожу с ума». Закуривая сигарету, он заметил, что его руки дрожат — ему стало нехорошо, ранее ничего подобного за собой не наблюдая, не на шутку испугался. Перед его глазами на миг предстала тюремная больничная камера с решетками на окнах, и запирающимися снаружи железными дверьми.
Прошло три часа, толчки не только не прекращались, но с каждой минутой усиливались. От сотрясений позвякивали стоящие в шкафу стаканы. Кровь ударила в голову, и… он увидел перед собой туманное пятно, в форме человеческой фигуры. «Ну вот и конец!» — Гай замотал головой, пытаясь сбросить наваждение. Но оно не исчезло, а напротив приобрела ясность и он увидел перед собой знакомое лицо.
— …И вот теперь это изваяние, — услышал он голос Роя, — копия бога мести, рожденное болезненным сознанием, наконец проснется — его разбудит расположение звезд. Энергия уже проходит космическое пространство. Ожидание подходит к концу. ЕГО ожидание —
Голос точно вырывался из глухой, мрачной пропасти. Затем послышалось хриплое дыхание, обдавая Гая сырым холодом, затем все бесследно исчезло. Прекратились и толчки. Гай сидел ни жив, ни мертв, от панического ужаса, волнами разливающимся по телу, и боялся даже дышать. Может нечто, скрывающееся в глубине, действительно его ждет, с каждым разом разрастаясь все больше и больше?..
Впервые за всю свою жизнь испытав страх темноты, в эту ночь он не гасил света — казалось, что если выключить свет, нечто набросился на него из темноты, и вонзит клыки в его мозг…
Наутро, после бессонной ночи, он отправился бриться в ванную. Но взглянув в зеркало, обомлел от неожиданности: за его спиной стояла статуя Бога Мести. Резко оглянувшись, он с облегчением убедился, что позади никого нет. Однако, снова взглянув в зеркало, чуть не выронил бритву — изваяние по-прежнему стояло за его спиной. Нет, этого не могло быть! Ущипнув себя за руку, он вскрикнул от боли — это был не сон. Изваяние стояло позади него и, не шевелясь, смотрело в пустоту безжизненными глазницами…
Весь день прошел наперекосяк — на лекции он вдруг начал нести полнейшую чушь, что-то связанное с блуждающими звездами. Оживившись, студенты принялись хихикать. Так он и убежал с лекции под смешки аудитории.
Под вечер, вернувшись домой, он лег на диван и попытался сосредоточиться, однако сон накрыл его мягким покрывалом и Гай увидел перед собой Роя. Тот стоял на холме, улыбался, но в его глазах светился ужас.
— Ты не верил мне, ведь так?
— Ты говорил бездоказательные вещи, — Гай сделал слабую попытку защититься, мимоходом заметив, что его ноги словно бы приросли к земле.
— Тебе будет предъявлено последнее доказательство, — произнес скульптор ледяным голосом. — Сейчас или никогда. Он просыпается.
— А кто тебя убил? — вдруг спросил Гай. — Меня обвиняют в этом.
— ОН, — отвечал скульптор, — меня убил ОН, Бог Мести. Тюрьма тебе не угрожает, тебя ждет другое — нечто более страшное… Я бы на твоем месте предпочел самую мучительную смерть, ибо то, что тебя ждет, в тысячу раз страшнее и кошмарнее.
— Пугаешь? — крикнул Гай, чувствуя как душа его леденеет.
— Твоя судьба в ЕГО руках. — с этими словами Рой растаял.
Проснувшись в холодном поту, Гай налил себе виски — его била нервная дрожь и необходимо было хоть немного успокоиться. Первым делом он подошел к зеркалу, с облегчением убедившись, что на этот раз за спиной никого нет. Затем вернулся на диван, маленькими глотками прихлебывая обжигающий напиток.
В этот день его вызвал декан и в довольно вежливой форме потребовал дать объяснения относительно его вчерашнего поведения. Гай попытался свалить все на усталость, но декан как-то странно на него посмотрел.
— Вчера на лекции вы несли изрядную чушь, словно цирковой клоун. Пожалуйста, мистер Дэвидсон, дайте мне объяснение этому факту. Поймите, такие поступки бросают тень на наше заведение, подрывают его престиж.
— Я и сам не пойму, как такое могло случиться, — Гай в бессилии развел руками.
— Может, вам необходим отпуск?
От отпуска Гай отказался, тогда декан в мягкой форме пообещал уволить его, если тот еще раз выкинет подобный номер…
Ночью ему приснился очередной кошмар — он старательно и холоднокровно зарывал в землю пожилую женщину, аккуратно раз за разом бросая глину ей на лицо. Женщина кричала, молила, просила пощадить ее, однако он молча продолжал свое черное дело. Наконец зарыв ее, поставил аккуратный, заранее заготовленный крест и, положив на плечо лопату, отправился домой…
Проснувшись, Гай долго не мог понять, почему лицо этой женщины показалось таким знакомым. Он с ней где-то встречался и, вероятно воспоминания, вперемешку с событиями последних дней, дали почву для этого кошмарно-омерзительного видения. Придя к такому выводу, он подкрепился скудным, приготовленным на скорую руку завтраком и отправился в колледж.
Студенты чрезвычайно тонкие люди и уж они-то, как никто другой, чувствуют, когда профессор сходит с ума и не упустят случая подшутить над ним. Но сегодня его встретили как обычно, лишь временами перешептываясь между собой. Это насторожило Гая, однако несмотря ни на что, он вполне удачно провел лекцию, изо всех сил стараясь не взболтнуть лишнего.
Этой ночью ему приснилась длинная равнина, безлюдная и пустынная, без единого деревца или холмика. Страшно хотелось пить. На горизонте маячило какое-то гигантское строение. Долго не раздумывая, Гай двинулся к нему. С каждым шагом строение увеличивалось в объеме, слишком нереально, как бывает лишь в сновидениях.
Когда он подошел, оно оказалось уродливым замком, шпили которого подпирали облака. Стараясь не задумываться ни о чем, он смело вошел во внутрь. Скрипнули тяжелые ворота и его и его взору предстали шикарные залы. Он шел, рассматривая сверкающие золотом и убранные драгоценностями пространства, что никак не сочеталось со зловещим фасадом, чрезвычайно мрачным впечатляюще гигантским. Однако замок был пуст, чувствовалось, что люди ушли из него совсем недавно и в спешке — в некоторых пепельницах лежали непотушенные сигареты, и в залах длинные столы были уставлены изысканными блюдами. Подойдя к одному из таких столов, он решил попробовать яства на вкус, но рассмотрев как следует, чуть не лишился чувств, сердце его отчаянно забилось, готовое выскочить из груди — то что лежало на столе повергло его в шок — это были блюда из человеческих частей тела, из пауков, жаб, крыс и огромных мух. И все было красиво и со вкусом сервировано. Почувствовав тошноту, Гай отшатнулся, при это едва не задев блюдо с маринованными человеческими глазами.
Вдруг одна из жаб прыгнула прямо на него, и стол разом ожил, блюда зашевелились. От неожиданности он едва не упал. Не чуя под собой ног, Гай побежал. Коридоры и комнаты менялись одна за другой, перед ним открывались новые залы, сверкающие мрамором. Внезапно оказавшись в очечной огромной зале, Гай остановился, вглядываясь в трон, на котором восседал некто знакомый. Дальше хода не было — тупик. И путь к отступлению был отрезан — огромные ворота с грохотом захлопнулись за ним, как только он сюда вошел. Между тем человек встал с трона и сделав несколько шагов ему навстречу заговорил — голос отдавался эхом в огромном пространстве:
— Ну вот ты и здесь, Гай Дэвидсон.
— Кто ты? — воскликнул Гай, пытаясь рассмотреть его лицо, что было не так-то просто — оно постоянно меняло свои очертания.
— Ты прекрасно знаешь, — ответил человек. Я Рой Гордон.
— Но ты же умер! — вырвалось у Гая, он попятился.
— Я просто перешел в иной сектор пространства, — ответил Рой. — Помнишь, я рассказывал тебе о творении, стоящем в подвале моей мастерской?
— Д-да, к-кажется, помню.
— Твоя участь и так уже ясна. Помнишь свое видение? Ты зарыл ее заживо. Скоро он войдет в твою душу. Звезды все знают. Вот, посмотри, — Рой взял его за руку, потянул за собой. Гай не сопротивлялся, предоставив себя на попечение судьбы. Ему уже было все-равно, что с ним сейчас произойдет.
Они вошли в маленькую комнатку, расположенную за троном и Рой указал на каменный пьедестал, стоящий посреди.
— Вот его место, — промолвил он. — Я пришел с ним в этот мир.
— Послушай, — робко спросил Гай, — а почему ты хотел умереть в ту ночь?
— Хотел умереть?! — голос Роя наполнился гневом. — Да как ты смеешь так говорить?! Ты жалок и беспомощен… до поры до времени. Я должен тебя вернуть в настоящее. Должен!
С этими словами Рой взобрался на пьедестал, его ноги встали в те отметины, которые говорили о том, что до недавнего времени тут стояло изваяние.
— Сейчас он приближается к тебе, — воскликнул скульптор. — Тебе не уйти. Отныне он всегда будет с тобой рядом. Или где-то поблизости.
Все поплыло у Гая перед глазами, в последний момент, прежде чем проснуться, он почувствовал как содрогнулся и задрожал замок, как сверху посыпались камни. Затем послышались громовые шаги, гулко отдающиеся на гранитном полу. Затем все взорвалось и рассыпалось, Гай упал и проснулся. Тем не менее, шаги продолжали звучать — все ближе и ближе. Наконец они смолкли и Гай окончательно стряхнул с себя сон.
На улице разгорался новый день. Взглянув на часы, он понял, что уже опаздывает на лекцию…
Странно, но и в этот день все обошлось без инцендентов. Лекция прошла блестяще, под конец студенты его просто забросали вопросами. Такого еще не было и, странно — через несколько минут после окончания лекции, он уже практически не помнил ее содержание — словно его рот открывался сам собой, а слова непроизвольно вылетали из уст. Но никогда еще, ни разу в жизни студенты так не интересовались тем, что он рассказывал. Но вместе с тем, создавалось ощущение будто кто-то поселился внутри него и пользуется его телом.
В этот же день его вызвал в кабинет декан. На этот раз он был в чрезвычайно хорошем настроении, и после нескольких, ничего не значащих фраз признался, что сегодня доволен его лекцией.
— Как вам удалось так хорошо подготовиться? — хитро улыбнулся он.
Гай пожал плечами.
— Вероятно, причиной стал наш недавний разговор.
— Что ж, — улыбнулся декан, — вас иногда полезно и поругать.
— Наверное, так оно и есть, — через силу улыбнулся Гай.
Что-то произошло с ним, наверное внутри него и от этого некуда было спрятаться. В этот день, будучи не в меру задумчивым, Гай даже и не обрадовался встрече со своим давним знакомым. Его звали Варнер Бредсон. С ним они вместе когда-то учились в колледже. Это было очень давно лет тридцать тому назад и с тех пор не виделись. За эти годы Варнер преуспел в физике и стал поистине выдающимся исследователем в одной из областей. Он успел несколько раз жениться, однако ни к одной женщине не испытывая настоящего стремления, какое испытывал к роду своей деятельности.
После обмена любезностями, Гай вяло втянулся в разговор, ему хотелось побыть в одиночестве, Варнер ему вдруг, что в последнее время он испытывает тягу к сверхъестественному и таинственному.
— Но помилуй, — удивленно вымолвил Гай, — ты же физик-материалист, как ты можешь!
— Все очень просто, — с улыбкой ответил Варнер, — любая материалистическая наука в итоге приходит к осознанию своей миссии в этом мире. Математические формулы приводят нас к бесконечности, а когда человек ощущает предел, он начинает осознавать, что кроме нашего материального мира, существует что-то еще. Мы живем, не подозревая того, что плаваем в реальности.
— Но ведь естественная реальность… — начал было Гай, но Варнер перебил его:
— Реальностей бессветное множество. Фантасты называют это параллельными мирами — они таятся вокруг нас, уходя в бесконечность. А бесконечность не может иметь границы, потому что в конечном счете переходит в ничто. Мы попросту не можем понять, находясь на этапе нашего развития, многие тайны материи. Познание приходит с опытом.
— Но это же какой-то псевдонаучный бред, — отпарировал Гай, доставая сигареты. — Это всего лишь теория, причем, даже ничем не подкрепленная. Никаких доказательств этому просто нет.
— Это еще как посмотреть, учитывая тот факт, что все в мире относительно.
— Друг мой, но ты же физик, а физика — точная наука. Как ты можешь верить в такое? — Гай развел руками.
— Но пойми, что наша энергия проходит через космос, — как ни в чем не бывало продолжил свою мысль Варнер. — Временами у нас складывается ощущение, будто что-то не так, вроде не то, к чему мы привыкли. У тебя возникало такое чувство?
— Хм… Вообще-то это уже не физика, а философия, — Гай задумался. — Да, иногда было что-то подобное…
— Вот, об этом я и хочу сказать, — почему-то обрадовался Варнер. — Ты замечал, что во сне иногда нам кажутся знакомыми некоторые детали, или действия, которые мы не делали ранее, или допустим мы видим измененный интерьер наших комнат, либо точно знаем, что сейчас должно произойти действие, знакомое нам до мельчайших подробностей, но которое мы ранее никогда не наблюдали.
— Признаться честно, — снисходительно улыбнулся Гай, — мне раньше такое и в голову не приходило. Поменьше Фрейда надо читать.
— И потому мы, — продолжал Варнер, — часто неосознанно повторяем странные движения, не свойственные нам. Словно некая сила заставляет нас их проделывать. Это может быть доказательством того, что существует не только наш мир, а их бесконечное множество.
«Да, старый приятель явно тронулся» — подумал Гай.
— Я все-таки в это не верю. Все это из области фантастики вперемешку с психологией. Не понимаю как ученый-физик может в такое верить, — угрюмо заметил Гай, стараясь не выдавать своих страхов. Создав однажды образ педантичного материалиста, он всегда старался автоматически его поддерживать.
— Я считаю, — сказал вдруг Варнер, — мы должны самим себе соответствовать. Это так просто, — он слегка улыбнулся.
«Точно, тронулся» — вторично мелькнуло в голову профессора.
После этого они разговаривали о разных пустяках, но слова коллеги не давали ему вздохнуть, тяжелым камнем сидя в груди.
«И что он имел ввиду, говоря, что мы должны сами себе соответствовать?..»
В этот вечер ему позвонил полицейский инспектор и сообщил, что с Гая снимаются все подозрения за недоказанностью. Теперь найден истинный источник всех бед и несчастий. Какой именно, детектив назвать отказался. Однако этот звонок не принес успокоения. Что коп имел ввиду? Почему он позвонил и сказал именно об этом? Может, копы замышляют с ним злую игру?..
«Вычислив что убийца не он, они вероятно, решили проследить за дальнейшим ходом событий — вероятно, ждут когда убийца найдет и его, возможно убьет«, — от этой мысли нехорошо и он налил себе виски.
Ночь прошла спокойно. Кошмары более не одолевали его. Сны были разноцветными, ничего пугающего в них больше не было. И лишь под утро во сне стал проступать зловещий лик статуи. Но Гай тотчас простулся и сон бесследно улетучился, словно вода в кипящем чайнике.
Следующий день пролетел в заботах. Лекции прошли вполне успешно, сотрудники и студенты расходились по домам. Просматривая тетради лекций и зачетов, тщательно корректируя опечатки, он не заметил как опустели коридоры учебного заведения.
«Что ж, и мне пора» — подумал он, оторвавшись от работы и принялся торопливо собираться… Внезапно… все поплыло у него перед глазами и до его слуха донесся голос — может он звучал у него внутри?
«…И вот наступил этот момент, когда звезды легли как надо. Сбросив ожидание и сойдя с пьедестала, он направился к тебе. Жди! Он приближается!»
Очнувшись, Гай не сомневался в услышанном — в его памяти всплыло предсмертное лицо скульптора. Липкий, панический ужас овладел всем его существом. Теперь оставалось только ждать — изваяние могло перехватить его прямо на улице, а здесь еще был шанс спастись. Он вышел в коридор и прислушался — все было тихо.
«Если что, я услышу грохот разбиваемой стеклянной двери и шаги» — подумал Гай, едва не задыхаясь. — «Как спастись от этого проклятия, посланного на мою голову?!» Теперь все стало ясно — скульптор практиковал магию, даже более того —
Самую опасную из ее ответвлений. И Гай чувствовал — спасения от этого нет.
Но… это были не его мысли! Он никогда бы даже и не подумал так! «Боже, что со мной происходит? Мое сознание словно разделилось на несколько частей и я утратил часть себя!..»
Именно в этот мемент снизу послышался звон разбиваемой стеклянной двери. Гай сорвался с места, лихорадочно прислушался. По пустынному коридору, со стороны вестибюля раздались громовые шаги.
Все ближе и ближе подходила смерть в лице каменного истукана, на которого торопливой рукой скульптора было наложено проклятие, хотя, может, скульптор — всего лишь звено в страшной цепи.
Гай оценил ситуацию — он находился на втором этаже, а перед изваянием еще целый пролет лестницы, который оно преодолеет не сразу. И борясь с липким доисторическим ужасом, он со всех ног бросился по пустынному коридору, к запасному выходу.
Подбежав к нему, он с силой рванул дверь, но она оказалась запертой. Единственный выход был отрезан. Оставалось лишь окно. Схватив стоящий в коридоре стул, Гай швырнул его в стекло и прыгнул, разорвав при этом плащ и поранив руку осколками. Спрыгнув на землю, он оглянулся. Шаги все приближались, но самого истукана пока не было видно.
Гай изо всех сил рванулся к ближайшей улице — так получилось, что здание колледжа стояло на отшибе, и поэтому до улицы нужно было бежать минуты две.
Внезапно… он остановился, не в силах двинуться — каменная рука схватила его за шиворот, и резко повернула к себе. Из оскаленного каменного рта, который Гай увидел перед собой, глухо донеслись слова на каком-то непонятном языке… И затем все опустилось на дно небытия…
Гай стоял посреди огромной залы, сверкающей белизной — той, что он недавно видел во сне. Роя нигде не было видно и, подойдя к стене, находящейся за троном, он отворил дверь и вошел в комнату. Посреди нее по-прежнему находился каменный пьедестал с вмятинами для ног. Гай взобрался на него, точно попав в них ногами. Пора было действовать — строго по расположению звезд.
Он напрягся, сбрасывая многолетний сон…
А в это время Рой подошел к каменному истукану и похлопал его по щеке. Он словно знал, что сейчас умрет, и нужно было предупредить Гая, но, к сожалению, он и слушать не хотел о надвигающейся опасности.
Гай напрягся и, сделав шаг, огляделся, глядя каменными глазами на затаившегося от страха жалкого человека.
«Вот и наступил этот момент» — с ужасом подумал Рой, наблюдая как изваяние приближается к нему. Бежать было бесполезно. Он знал, что на этот раз ему не уйти и ниспосланное на него проклятие будет длиться вечно…