Полтора года тому назад, два центнера шамота тому назад, тысячу часов работы тому назад, тринадцать керамических храмов тому назад Интерактивный медиа-макет «Романов-Борисоглебск. Духовная история» казался лишь экстравагантным кросс-культурным проектом частного Музея духовной истории. За прошедшее время один из героев нашего очерка стал профессиональным скульптором, другой (точнее другая) – директором Фонда развития и поддержки творческих инициатив имени Г. И. Мотовилова и О. К. Комова.
Сейчас медиа-макет «Романов-Борисоглебск. Духовная история» — живой скульптурный ансамбль — многоликий портрет храмов и небесных покровителей города, где в отличии от повсеместного 3d-принтера сопоставлены на подмакетнике керамические скульптуры храмов и деревянные фигурки домов. Эту идею поддержал Фонд президентских грантов в 2020 году. В продолжении интервью с Анастасией Мотовиловой, имеем честь представить далее блистательный ряд скульпторов Медиа-макета.
Скульпторы медиа-макета «Романов-Борисоглебск. Духовная история» (слева-направо) Анастасия Мотовилова, Роман Рахимов, Мария Комова а зале новомучеников Медиа-музея духовной истории г. Романова-Борисоглебска (ныне Тутаева).
О начале работы над макетом рассказывает член скульптурного отделения МОСХ Мария Ильинична Комова:
— У меня первое впечатление от работы над Макетом связано со страхом – испугалась ответственности. Понимала, что я леплю не просто портрет или какой-то декоративный предмет для украшения дома. Я леплю храм, точнее портрет храма. Первый храм – Покрова Божией Матери — у нас долго не получался. Мы очень долго кропотливо трудились по его созданию. Сначала делали обмеры, высчитывали усадку… Керамика такой материал, что не слепишь за один день — надо ждать пока глина подсохнет, чтобы сделать следующий шаг. С другой стороны, нельзя слишком сильно затягивать процесс, иначе глина засохнет и потрескается. Во время работы над Покровским храмом мы, опасаясь сделать что-то не так, много раз перелепливали колокольню. В итоге тело храма уже засохло, а колокольня осталась свежей, поэтому скульптура взорвалась в печи. Лепить Покровский храм второй раз было гораздо проще. Самый радостный момент – когда мы его доставали из печки. Он не развалился, он был целым, он был действительно похож! Не только внешне — чувствовалась его внутренняя сила. Потом с каждым храмом все легче и легче работа шла. Когда мы обмеряли Архангельский храм, отец Георгий Юдин нас благословил, сказал, что обязательно посмотрит, что получится. Это приободрило нас.
Работа над керамической скульптурой Медиа-макета «Романов-Борисоглебск. Духовная история»
Мария Комова — юная и прекрасная дева, чей портрет мы видим в пространстве Медиа-музея духовной истории, — в 22 год вступила в Союз Художников, чему предшествовал ряд персональных и множество коллективных выставок в России и Европе. В 24 Мария возглавила Фонд Г. И. Мотовилова и О. К. Комова – прадеда и деда Маши по материнской и отцовской линии. Можно лишь предполагать, что стало определяющим в столь ранних и значительных творческих успехах ее: генетика двух династий великих скульпторов, эстетическое воспитание родителей-художников, диплом с отличием МГХПА им. С.Г. Строганова, талант, трудолюбие, требовательность к себе?
— Я другой профессии вообще не представляла. Сколько себя помню, все время сидела с фломастером, с кисточкой, с карандашом и рисовала святых. Поэтому родители думали, что я буду иконописцем. А мне просто в голову не приходило что-то другое рисовать. Как-то в школе на доске я нарисовала святителя Николая-чудотворца, потом учительница боялась это стирать и во время урока писала в углу доски, чтобы не разрушить изображение.
Комова М. Казанская. Холст, Масло. 45х50. 2017
— Кого ты считаешь своим главным учителем или учителями?
— Наибольшее влияние оказали родители. Папа и мама – оба известные художники Илья Комов и Ольга Мотовилова-Комова — наставляли меня в плане живописи. Бабушка Наталья Георгиевна Мотовилова в мастерской учила скульптуре — делала замечания, помогала, давала навыки работы с рельефом. Потом, когда она умерла, заниматься скульптурой помогала моя тетя и крестная — Анастасия Мотовилова. Родители привили мне любовь к французской живописи: постимпрессионистам и фовистам. Я, поскольку в семье ярких художников жила, то и писала в их ключе – ближе к фовизму. Это искусство оказало большое влияние не только на мою живопись, но и на работы в керамике и в стекле. К фовизму тяготеет моя дипломная работа — витраж «Ворона и лисица» из серии мини-витражей по мотивам басен И. А. Крылова для детского отделения Центра сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева. Я к своим работам вообще очень критично отношусь, а эту люблю — она необычная, фактурная и масштабная.
Комова М. Ворона и лисица. Витраж. Серия мини-витражей по мотивам басен И. А. Крылова. Детское отделение Центра сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева. 2017
Комова М. Ворона и лисица. Витраж. Фрагмент.
— Какой вид искусства тебе ближе: скульптура, живопись, стекло?
— Это разные грани меня, и я их не смешиваю. Могу день поработать художником, а завтра заняться скульптурой. От одного отдыхаю в другом, переключаюсь. Но иногда надолго увлекаешься чем-то одним. После окончания Строгановского института я оказалась во Франции, где написала больше 20 работ в течении двух месяцев. Получилась серия пейзажей, которая мне особенно дорога. Учась в Строгановке, я часто приносила работы, написанные в стилистике папы и мамы, а меня ругали за фовизм. Мастерам нужен был реализм, и я старалась выполнять требования, но в Сере я почувствовала свободу от института. Никаких преподавателей нет! Я стала писать, как захочется, как сердце подсказывает.
Мария Комова за работой «Rue Petit Paris» (Франция, Сере)
Комова М. Выставка в Le Jardin (Франция, Сере).
Из скульптуры особенно значима для меня работа над Макетом. Она очень масштабная. Мы с тех пор на все храмы смотрим совершенно по-другому. Обращаем внимание на архитектуру, на конструкцию, на декор, думаем, как это можно слепить. Чувствую влияние своей второй бабушки – архитектора Нины Ивановны Комовой. Романовские храмы похожи на корабли. Например, Леонтьевская церковь напоминает трехпалубный корабль. По воспоминаниям работы нам Макетом у меня возникла идея слепить корабли и внутрь каждого поставить свечку. Пока я сделала только один светильник-пароход. Он по конструкции как храм. Мы всей семьей обсуждали это. Меня с детства окружали творческие личности, атмосфера мастерской, я не понимала, как вообще может быть по-другому. Когда я познакомилась с людьми, которые не рисовали с детства, не посещали множество выставок и не знали картин художников, то была очень удивлена.
Комова М. По волнам. Светильник. Керамика. 25х18х20 Светильник. 2021
— На Макете Вы работали в соавторстве с Романом Рахимовым. Это было равное партнерство или, скорее, отношения учителя и ученика?
— В самом начале мы работали, как учитель и ученик. Рома знакомился с материалом. Раньше он мне помогал с чертежами многих проектов в Строгановке, делал технический план, буквы чертил. Неплохие живописные работы были у него. Но в начале работы над Макетом я и сама в себя не верила, и не ожидала, что Роман сможет. Это его первая самостоятельная работа как скульптора.
Мария Комова и Роман Рахимов. Создание скульптуры Медиа-макетом «Романов-Борисоглебск. Духовная история».
Здесь имеет смысл представить еще одного скульптора Интерактивного медиа-макета «Романов-Борисоглебск. Духовная история» — Романа Рахимова, который в отличии от Марии Комовой, не провел детство в скульптурной мастерской и в Строгановке не обучался. Роман – дипломированный эколог, интересуется фото- и видеосъемкой, а с керамикой впервые. Надо заметить, трудная работа над Макетом открыла целый ряд талантов в разных областях современных искусств, однако, столь стремительный профессиональный рост, как у Романа Рахимова, можно объяснить разве что Чудом. Его самостоятельная скульптурная работа над фигурами храмов Романова-Борисоглебска вызвала восторженные отзывы профессионалов и зрителей.
Комова М., Рахимов Р.. Казанско-Преображенская церковь. Фигура медиа-макета «Романов-Борисоглебск. Духовная история». Шамот. 2020
— Первым делом я удивился, что меня пригласили поучаствовать в этой работе, — рассказывает Роман, — У меня даже не было особых представлений, как это будет происходить, но команда, которая была задействована, отбросила все страхи и сомнения — смело приступил.Сначала было немного сложно, но темп развития был колоссальный, спасибо Марии и Анастасии за доверие. Как оказалось, мелкая и аккуратная работа у меня получались очень хорошо. Это был мой первый опыт работы с керамикой, раньше я этим не занимался и не увлекался, зато теперь я открыл для себя новый мир.
Роман Рахимов работает над медиа-макетом «Романов-Борисоглебск. Духовная история».
— Маша, я восхищаюсь, как у Вас хватило смелости доверить новичку самостоятельную скульптурную работу?
— У Ромы небольшой опыт лепки, но очень точный глаз и твёрдая рука. Для нас с Настей керамическая скульптура храма – это художественный образ, для него – точный портрет. Роман педантично все промерял и нас с Настей останавливал, когда мы делали, например, трапезную часть слишком длинной. Я с очень большим уважением отношусь к его работе. Рома слепил три храма абсолютно самостоятельно и очень качественно, благодаря точному глазу ему это удалось.
— Роман, как Вы преодолели неопытность?
— Моими учителями стали Мария Комова и Анастасия Мотовилова. У Анастасии я научился технологии работы с материалом, Мария помогала с цветовыми решениями, а от себя добавил аккуратность и внимание к деталям. Мне очень понравилось, как получилась Благовещенская церковь, такая уютная и тёплая. Думаю, мне удалось передать образ этого храма.
Рахимов Р. Благовещенская церковь. Фигура медиа-макета «Романов-Борисоглебск. Духовная история». Шамот. 2020
— Что было самым сложным для тебя, Мария?
— Очень трудно себя держать в рамках, чтобы не уйти в самодеятельность, с другой стороны, опасно от скованности потерять портретное сходство. Самый сложный храм был Крестовоздвиженский – я его три раза переделывала. Рома сказал, что не сможет мне помочь, у него было много своей работы. Другие храмы были вытянутые, а этот квадратный – внутри большого квадрата маленький квадрат, стенки прогибались. Куб с куполами продавливал крышу. Он у меня засыхал. Спустя месяц, я нашла техническое решение для создания архитектурной конструкции. Работа была очень интересной – когда делаешь портрет храма, изучаешь каждый его кусочек, каждый миллиметр, где штукатурка обломилась, где выбоины — он становится родным. В процессе работы меняется отношение к храму, сейчас захожу туда с таким чувством, будто он свой близкий.
Комова М. Крестовоздвиженский Собор. Фигура медиа-макета «Романов-Борисоглебск. Духовная история». Шамот. 2020
Много дельных советов давала мама, живописец — Ольга Игоревна Комова — она много раз писала эти храмы, хорошо их знала и подсказывала нам: «Здесь колокольня ниже, здесь лишнее окошко сделали». Сейчас мы проезжаем мимо или заходим, смотрим и говорим друг другу: «А помнишь, вот тут дырочка, здесь неровность, здесь колокольня налево», — в этом и есть индивидуальность. Как большинство человеческих лиц ассиметричны, так и храм имеет какие-то неровности. В Казанско-Преображенской церкви колокольня наклонилась как Пизанская башня. У Покровки мы долго не могли сделать стены, потому что они под другим углом. Эти черты и делают его особенным. Именно так можно добиться портретного сходства.
Интерактивный медиа-макет «Романов-Борисоглебск. Духовная история». Синтетическая техника. Подсветка. 270х210. Медиа-музей духовной истории г. Романова-Борисоглебска. 2021
Радостный был момент, когда мы вошли в Медиа-музей духовной истории и увидели все храмы вместе, они уже стояли на макете и были подсвечены. Ожили!
На заставке к материалу Интерактивный медиа-макет «Романов-Борисоглебск. Духовная история». Синтетическая техника. 270х210. Медиа-музей духовной истории г. Романова-Борисоглебска. 2021