Майорова Людмила. Стихи.

в начало журнала

Майорова Людмила ,в прошлом медицинский работник, в настоящем занимаюсь повышение своего жизненного уровня, люблю флористику сад огород в приоритете!!!пишу стихи, люблю людей!    

    Я по жизни бежала бегом.           

    Торопилась пожить и попить.                                

     Торопилась везде и во всём.  

     Полюбить, отлюбить и забыть     

    Падать много пришлось и вставать разбивая коленки и нос.   

    И ответить на главный вопрос.  Что мне нужно кого-то догнать.            

     За мечтой, светлым будущим или звездой.       

    За кометой что в небе летит,

    а ответ то очень простой жизнь нельзя никогда торопить               

    Прибежала, устала, сижу!

    Отработала карму свою.

    Свет в окне не даёт мне покоя,

    Не случилось большого Героя!!!!              

    Успокоилась стало светло,

    На душе и легко и тепло.                                       

     Кто то скажет- Какая шальная,

    Кто то вспомнит- Какая смешная,

    Друг воскликнет- Какая дурная,

    А любимый поймёт — Нне святая……

    ##############################################

    Посвящаю своей внучке.     

    Темной ноябрьской ночью ,засияла на небе звезда!!!                         

      Родила моя доченька дочку, чтоб сияла она всегда.                                     

     Чтоб росла и была счастливой и Господь ее одарил

    красотой, любовью и силой и волосики позолотил!!!

    Вы видали такое чудо?

    Я любуюсь ей каждый день 

    И надеюсь что долго буду Любоваться ею теперь.      

    Солнце ясное, зорька красная нежных запахов целый букет .

    Пусть дорога твоя будет гладкая ,

    Счастья, мира, любви многих лет.

    Ирина Королева. Сказка на 2022.  Год Тигра

      Тигр приглашает в Дом гостей.             

       В праздничный дворец 12 знаков.                        

      Зал сверкает золотом огней            

       В бальных платьях кружат в вальсе Раки

      Козероги пьют в гостиных чай          

      Близнецы шампанское в бокалах                      

      Во дворе послышался вдруг лай                 

      Это мчится Лев сам на легавых.

      Овны, Девы, Рыбы и Весы          

      Мягко восседают на диванах                          

      Остроумны, спорят от души..          

      Среди них особенные дамы.

      Водолеи «вяжутся»  к Стрельцам                   

      Новости захватывают пары                           

      Тигр расположен и к Тельцам.            

      Подает им стерлядь и омары.

      Мудрость Тигра хочется понять.     

       Авантюрность роскошь его сила.                                  

       И билет на празднество Принять                   

       Чтобы тайна Празднества раскрылась.

      А Скорпион в отдельности сидел… знал многое .

      Сказать не захотел…

      Майорова Людмила ,в прошлом медицинский работник, в настоящем занимаюсь повышение своего жизненного уровня, люблю флористику сад огород в приоритете!!!пишу стихи, люблю людей!    

        Мою подругу зовут Тревога

        Она приходит когда захочет. 

        Сидит закинув нога за ногу

        Мы с ней коротаем бессонные ночи.   

        Бессонные ночи как серая пуда

        Обсыпала пол от окна до порога. 

        Но вот настукает дождливое утро

        И не простившись уходит Тревога.

        Она исчезает забыв на кровати

        Последние в пачке моей сигареты,

        Я знаю придёт за ней она на рассвете…..

        ######################

        Мы под масками ходим ,

        Мы под маскою спим, говорим, наставляем и лжем        

        Нам без масок никак

        Так устроен наш мир и не знаем, что будет потом.       

        Маски страхи и маски льстицы маски умные и не очень.     

        Завтра скажут нам: «Маску сними»!

         И увидит нас Бог воочию  

        Страшно даже подумать о том, что он скажет Небесный Хранитель,

        Скиньте маски, мы к Храму пойдём,

        Бог единственный наш избавитель!!!

        ##########################

        Стоит стакан на половину пуст.   

        Осадок в нем слёзы упавшей грусть и сединой  весь посеребрённый.    

         Эх взять бы и наполнить до краев прозрачной родниковою водою,

        Но не поднять с души уставшей груз.    

        И не вернуть уж никогда былое.

        Жила всегда с весной в душе ждала тепла цветов и птиц.

        Любила яркие тона и ртом ловила каждый миг. 

        Ну а теперь уже в годах я лучше понимаю краски. 

        И жизнь моя  в полутонах.

        Взяла Надежда без оглядки

        Есть луг со скошенной травой и стали холоднее росы.  

        Со скрытаю уже тоской я полюбилась осень. 

        И как чертовски хороша одета в разноцветные наряды шагает

        Осень  и моя душа они всегда по жизни теперь рядом

        Ирина Королева

        ЛОШАДИНОЕ СЧАСТЬЕ


           Сказка

          Живёт на сельской ферме лошадь

          Вера,

          Которая, играя день за днём,

          Влюбилась в мир без удержу,

          без меры.

          О счастье говорила о своём.

          Она была восходу солнца рада,

          Смотря на фиолетовый закат,

          Не думая о приближеньи града,

          Вокруг неё всегда цвёл

          дивный сад.

          В нём конь гулял свободный

          днём и ночью,

          Любовью озаряя сердце Веры.

          Любовь была взаимною и прочной,

          Не предвещая беды и потери.

          Наивная, восторженная Вера

          Всем говорила об огромном счастье,

          Пока не набежала туча серая,

          Мир разделив в мгновение

          на части.

          Гроза сменилась ураганным

          ветром,

          Забилась в страхе Вера

          молодая.

          Лишь о спасеньи Бога умоляя,

          Не видела она ни тьмы, ни света.

          И он явил ей силу непростую.

          Она все тучи неба растащила

          И поскакала в чащу золотую,

          К тому, кого безудержно любила.

          Живёт на сельской ферме

          лошадь та,

          О счастье умолкает в разговорах.

          Пасётся рядом с ней её семья,

          С которой не спускает она взора.


          Ирина Королева. СТИХИ

            ЛОНДОН

            У Англии глаза седой кокетки.

            Не молода, но очень хороша.

            В Гайд-Парке голубые белки с ветки

            Берут орехи в лапки не спеша.

            Заманивают в лабиринт истории

             Сияющие улицы Лондона,

            Мне нравится приветливые «sorry»

            На улицах туманных Альбиона.

            Туманы — это выдумка смешная,

            То солнца луч, то дождевая смена.

            А облачность, казалось бы,

            сплошная Висит на шпиле одного Биг Бена.

            Восторг, восторг, как милое дитя,

            Сижу на лавочке у Тауэра. Модно

             Хоть на неделю прилетать сюда,

            Где то увидишь, что душе угодно.

            У Англии всё выдержано в стиле;

             Архитектура, нрав, раскрой улыбки.

             Суровый мир в одной английской миле

             Не допускает никакой ошибки.

            ЛЮБОВЬ

            Она сначала Пламенем пылала,

            Борясь за вечность.

            Добропорядочной была, Чистосердечной.

            Потом, как роза,

            Расцвела в саду,

            К себе манила.

            И аромат был — за версту.

            Но отлюбила.

            Обычной тучей

            Повисла горечь Над этим садом.

            Как ей помочь?

            Помочь нельзя,

            Раз сад стал адом.

            ПЕС ПОБЕДИТЕЛЬ

            Ты не просто пес — ты победитель,

            Лучший из породы рыжих такс.

            Ты болезни страшной исцелитель!

            Удивил, обескуражил нас.

            Долгий путь по клиникам закончен,

            Без движенья срок ты отлежал.

            Были дни безрадостны и ночи,

            Ты, теряя силы, угасал.

            Но случилось чудо, так случилось,

            Стал за жизнь бороться, много есть.

            Двигаться пытался. Получилось,

            Удалось на лапы встать и сесть.

            Бегаешь и прыгаешь, веселый!

            Рыжий пес на огненной листве.

            Лес опавший кажется не голым,

            Когда солнцем ты сидишь в траве.

            ***  

            Я говорила с ним, Немолодым,

            Я говорила с ней, Немолодою.

            Как удалось им жизнь прожить с таким

             Прекрасным чувством, названным любовью?

            Она сказала: «Честность нам дала

            Во всех проблемах помощь и решенье.

            Она у нас как талисман была,

            Г нала печали, горечь и сомненья».

            Он говорил: «Любовь давала силы,

            И жизнь казалась светлой и большою.

            Я лучше никого не видел милой,

            Не гнался за мечтой — я жил с мечтою».

            Живут же на земле такие люди,

            Несущие Любовь в себе как Славу!

            Они друг друга берегут и любят,

            И счастье им дано навек по праву.

            Ирина Королева 2004

            Игорь Гревцев

            МИСТИКА ПОЭЗИИ

             Поэт, драматург, журналист, литературовед.Родился 14 февраля 1959 г. на Донбассе. В 1996 г. закончил Литературный институт им. М.Горького. В 2006 г. закончил Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Руководит  Музыкально-поэтической студией «Покров». Работает  журналистом газеты «Русский вестник». Преподаёт Закон Божий в одном из православных храмов г. Москвы.      

              (Продолжение интервью с поэтом Игорем Гревцевым: «Мистика Поэзии»)

              Кор: Один немец-ветеран в телепередаче о битве под Прохоровкой на Курской дуге признался: «Вы победили нас в той войне, потому что у вас были такие песни, каких не было в армии Вермахта». Игорь, на твои «живые» стихи уже написано более ста пятидесяти песен разными композиторами. Их исполняют даже Заслуженные и Народные артисты России. И ты должен писать дальше.

              И.Г.  Сейчас я не пишу стихи. Практически, почти не пишу.

              — Да-а?

              — Да. Творческий процесс, похожий на взрыв, закончился в конце две тысячи седьмого года, а начался в конце две тысячи первого. Ровно столько времени мне дал Господь для написания этого цикла в тысячу стихотворений.

              Когда начали писаться первые стихи у Храма Георгия Победоносца, я в сердце своём услышал как бы голос: «Ты напишешь тысячу стихотворений – даю тебе на это шесть лет». Я испугался поначалу: «Господи, ну как же – за шесть лет тысячу стихотворений? Самая плодовитая наша поэтесса Анна Ахматова за пятьдесят лет написала тысячу стихотворений». Но когда стали писаться в ночь по два, по три, по четыре стихотворения, я понял, что уложусь в этот срок.

              Давал Господь книгами. Я не знаю, как это получалось, но я понимал, что, например, первую книгу я должен был закончить за год и два месяца. В эти сроки стихи получались живыми. Я их записывал и укладывался ровно в те сроки, которые Господь мне указывал. Потом проходило несколько месяцев, я ничего не писал, как-то так складывались обстоятельства. Потом Бог давал сигнал на написание следующей книги, потом следующей книги.

              — Как закончилось твоё творчество?

              — Закончилось, наверное, всё-таки не творчество, а тот шестилетний период, который мне отмерил Господь на записывание той тысячи стихотворений, что Он приказал мне записать. Почему шесть лет?.. Не знаю. Господу виднее. Первая книга стихов началась в декабре 2001 года, а последняя книга была завершена в декабре 2007 года. И, причём, последняя книга должна была быть детской. Первая книга называется «Марш Победоносцев». Началась и завершилась она у храма Георгия Победоносца на Мамоновском кладбище.  В ней чуть более 250 стихотворений. Год и два месяца я её писал. Ну, не каждый день, а когда у храма дежурил. И название этой книге придумал не я, – оно пришло от другого человека. Только через какое-то время у меня в сознании сложилось: храм Георгия Победоносца и «Марш Победоносцев».

              — Ты все книги написал у храма?

              — Первые три писались только у храма. Когда я выходил за ограду храма, и душа, и мозг отказывались что-либо слышать. Только в ограде я мог записывать стихи после того, как совершал молитвенное хождение вокруг храма, на которое благословил меня мой духовник.

              Четвёртая и пятая книги были записаны в одном посёлке Владимирской области, куда меня командировал духовник по делам нашей православной гимназии. Там мы вместе с женой прожили полтора года (она была работницей нашего Московского храма). Жили мы за околицей села, почти в лесу, в доме, принадлежащем нашему приходу. Жили как монахи-отшельники, фактически в скиту. Выходили в мир только на службу в местный храм. Так, что можно сказать, что и четвёртая, и пятая книги были записаны в церковной ограде. А последняя книга была вообще уникальная. Я даже не знал, начну я её писать или нет. Это книга о православных детях. Не как обычно пишут для детей: солнышко сверкает, зайчики скачут. У меня каждое стихотворение имеет героя – мальчика или девочку со своим именем, со своей судьбой. И в этой книге должно было быть сто стихотворений. Такой приказ Бога я услышал в своём сердце.

              Помню, как-то мой духовник – проницательный в этом плане человек – сказал: «Я тебя благословляю написать детскую книгу». Я говорю: «Батюшка, ты откуда знаешь?» Я эту тайну вообще никому не говорил. Девятьсот стихотворений уже было написано – четыре книги. А вот детскую… До обещанной тысячи не хватало последних ста. И я знал, что они должны быть детскими. Но как подступить к ним?

              Я помню, когда ещё первую книгу начинал писать и только первые стихи для неё записались, а у меня сложилась такая строчка последней книги:

              Сапогами топ да топ,

              Шёл по лужам русский поп…

              А дальше – как заперло. И больше ни вправо, ни влево. Я отложил, забросил… Но вот батюшка благословляет написать книгу детских стихов. Я поразился и говорю: «Батюшка, я тебе хоть раз говорил, что у меня в замыслах это есть?» — «Да нет, не говорил. Просто я чувствую, что ты должен книгу для детей написать».

              Я помню, наступила осень 2007 года, 8 сентября, и у меня начался этот процесс. Получалось так, что я должен был в день записывать где-то по два стихотворения. Если по какой-то причине ритм нарушался (так, в ночь перед причастием я не писал) и в результате я опаздывал на два стихотворения, — ну, думаю, Господи, я не успеваю. Но, если два стихотворения я в ту ночь не написал, то в следующую ночь мне Господь давал четыре стихотворения.

              Я начал эту книгу 8 сентября и закончил 8 декабря – ровно три месяца день в день! И ровно сто стихотворений. Книга получила название «Детское сердце». Потом мне Господь дал ещё написать маленький цикл «Поэт» —  это о тайне Поэзии. Там четырнадцать стихотворений. И всё, конец.

              — Что произошло?

              — А ничего не произошло. Просто написал тысячу стихотворений.

              — Поскольку тебе было велено написать тысячу стихотворений, и ты выполнил задание, дальше стало делать нечего, и ты отключился?

              — Нет, не то, что бы я отключился, я же и после этого пытался писать. И писал. И хорошие стихи получались. Но – не Поэзия. Я же поэтом остался, у меня же все навыки сохранились. Я же ещё несколько песен написал православных. И они воспринимаются на «ура».  Потом я стал на время драматургом. Сейчас уже долгое время работаю журналистом.

              — Ты имеешь в виду, что писал стихи, и даже иногда пишешь ещё, но это всё не то?

              — Да, не то. Это просто стихи. Нет, они хорошие, любой поэт был бы рад такие писать.

              — Почему же «не то»? Не православные?

              — Абсолютно православные… Ну, просто стихи. Просто хорошо рифмованные тексты. Я могу зарифмовать даже газетную статью. Но это будет просто статья, пересказанная в стихах. В этих стихах не будет жизни. То есть, к Поэзии они не будут иметь никакого отношения.

              Ведь чем графоман отличается от поэта? Он срифмовал – ему кажется, что это поэзия. Хороший мой, это не поэзия, это стихи. Поэзия отличаются от стихов тем, что она живая. Поэзия может быть даже не рифмованной, но она будет живой.

              — Вселенная живая. В ней, как ты говоришь, записана вся поэзия, которую потихоньку переводят на человеческий язык талантливые поэты. Следовательно, эти стихотворения должны быть живыми?

              — Да. Вот, под Есенина у нас в России пишут тысячи, если не десятки тысяч. Написал – ну, прямо, как Есенин. Но сразу видно, что это не живое – кукла.

              Дело в том, что когда это Поэзия настоящая, там совершается некий вселенский акт, где соблюдаются гармония и порядок. Каждое слово должно стоять на определённом месте, потому что оно вызывает какие-то космические вибрации. И когда составляется фраза, если там стоит не то слово или это слово стоит не на том месте, изменяется всё. Переставь слово или замени другим словом – всё, стихотворение умрёт.

              — Но при переходе на православную тематику ты должен был использовать много новых слов и понятий. Тебе не было страшно: вдруг скажешь что-то не то, еретическое?

              — Я ведь почему поступил в Свято-Тихоновский Богословский Институт? Только лишь ради того, чтобы, изучив догматику, ни в коем случае не вставить в поэзию какое-нибудь не то слово, какую-нибудь ересь.

              — И что – ты окончил Богословский институт?

              — Да, учился на факультете «Богословие» и окончил институт с отличием. У меня специальность по диплому «Эксперт в области теологии». А в Свято-Тихоновском преподавание ведется как в Духовных академиях, где учатся священники.

              — Твои стихотворения один критик с презрением назвал сюжетными. А мне, наоборот, они нравятся именно своей сюжетностью. Стихи написаны с натуры, ты не придумывал новых героев и новые события. Не создавал сущностей тонкого мира, что может навредить душе – твоей и читателей. Именно сюжетными должны быть стихи, на мой взгляд.

              — Ещё Пушкин говорил, что поэзия должна максимально приближаться к прозе, а проза – к поэзии. У меня в самих стихах мистики нет. Мистика в поступках моих лирических героев – простых русских людей. Стихи реалистичны. Многие написаны с натуры. А на некоторые события, которые, мне казалось, я сам придумал, потом получал отзывы читателей: оказывается, со многими происходило нечто подобное тому, что я описал. Причём, эти события иногда происходили раньше, чем я, сам того не зная, о них рассказывал.

              — То есть, ты не придумываешь сюжеты, а списываешь их из информационно поля Вселенной.

              — Я же говорю: вся Поэзия уже существует, она отражает реальные события, которые произошли раньше или ещё только произойдут.

              — Не случайно гениальные поэты становились пророками? Вспомни Пушкина…

              — Поэт является своего рода зеркалом. Он отображает реальный мир. Но его задача не изобразить его, а преобразить. Философские размышления, которые стихописец рождает в себе, это его личный жизненный опыт, книги, которые он прочитал. А настоящий поэт – это вогнутое зеркало, повёрнутое к небу. Небесные лучи отражаются в нём, фокусируются и уходят в мир. То есть, не от себя он пишет. Хотя сам поэт может даже не понимать, что он рассказывает, чью идею несёт.

              Почему я окончил Свято-Тихоновский? Чтобы не ошибиться. После того, как стихотворение было написано, я проверял его догматикой святых отцов. Соответствует оно или нет православной догматике? Это было очень важно для меня, чтобы, не дай Бог, не обманул читателей. Я понимал, что отвечаю за каждое своё слово – тем более, после того, как стали писаться такие стихи.

              Не ищи Вселенную в себе – найди себя во Вселенной. Это мой главный принцип; если человек, его понимает, то он поэт. Если не понимает, значит, и не надо ему это понимать. Значит, не его призвание быть поэтом.

               Когда я встречаюсь с человеком, который хотел бы стать моим учеником, я ему формулирую это моё правило. Не ищи Вселенную в себе – найди себя во Вселенной. И только когда человек понимает, о чём я говорю, хотя бы не разумом, а сердцем, он может стать поэтом.

              — Не все читатели поймут это правило. Растолкуй, пожалуйста, его подробно.

              — Это невозможно растолковать во всей полноте. Я сам это понимаю не разумом, а сердцем. Но, если совсем поверхностно, то  правило: «Не ищи Вселенную в себе – найди себя во Вселенной», – приблизительно можно объяснить так. Пойми, что ты не пуп земли, что не ты творишь Вселенную, что ты лишь сотворец Богу. Ты  отражающая линза, сквозь которую фокусируется вся Вселенная. Но ты лишь ничтожная часть этой Вселенной.

              Это как на поле боя. Когда войско побеждает? Вот, ты вышел на поле боя, стоишь в строю – личность. Но посмотрел направо – стоят такие же, как ты, в таких же кольчугах, с такими же щитами. Посмотрел налево – точно такие же. Все – личности. И в то же время, в общем строю уже нет ни твоей, ни иной другой индивидуальной личности. Но только вместе вы можете одолеть врага, чтобы сохранилась личность каждого.

              Вот, если ты думаешь: «Только я!», — и выскакиваешь вперёд, то сам погибнешь, и весь строй может погибнуть. Потому, что в тот проём, который ты освободил, может враг просочиться. Добровольная обезличенность личности есть величайший акт самопожертвования, и только в этом акте человек обретает черты Божественной Личности. Если перевести в плоскость нашей темы: только тогда стихописец становится Поэтом. Ну, не знаю, насколько вразумительно я объяснил то, что объяснить словами невозможно.

              — Прекрасная теория сотворчества поэта и Неба. А есть ли случаи, наглядно её подтверждающие?

              — Вот случай был, который подтверждает, что действительно не я пишу. В первой книге я ещё, по-видимому, только учился, недослушивал. Не мог дослушивать до конца. У меня было стихотворение, в котором я никак не мог дописать последние две строчки, как ни вертел, как ни крутил.

              Это стихотворение простое. Оно о наших русских женщинах, которые во время войны трудились в тылу. Начинается с сюжета, который мне рассказали. Такой случай действительно был: дали повышенный план заводу, на котором работали, в основном, женщины. Мужики были на фронте, на их места встали русские бабы. Они и так там бедненькие по двенадцать-четырнадцать часов работали – а тут надо было ещё больше дать.

              Стихотворение начинается так:

              Давали план, без нюнь, без жалоб,

              А нужно было больше дать.

              Война, понятно, да ведь бабы,

              И каждая вторая – мать.

              «Начальник!.. Мы таких видали!

              Всего-то без году неделя.

              А то, что с детворой одна я…»

              И в кабинет толкнула двери.

              Вошла… и вышла. А начальник,

              Так и не поняв, что к чему,

              Пожал безрукими плечами

              И улыбнулся. Почему?

              Когда я душу свою мучу

              Жестокой думой о войне,

              Я вспоминаю этот случай,

              Рассказанный когда-то мне

              (Не помню кем, не помню места),

              Но вот запомнилось – и всё,

              Как чья-то мать, жена, невеста

              Тяжёлый груз войны несёт…

              Ну, и так далее.

              Заканчивалось стихотворение так же, как и начиналось:

              Давали план, без нюнь, без жалоб,

              А нужно было больше дать…

              И всё. Меня заклинило. Как я ни бился, какие только строчки туда не лепил, ну, всё не то, всё мёртвое. Я так и оставил стихотворение без окончания. Просто поставил в конце многоточие.

              И другое стихотворение: тоже две строчки получались плоскими и стандартными – мёртвыми. Ну, никак я не мог их оживить. Так и оставил эти два стихотворения – одно без окончания, другое – с мёртвыми строчками. Ну, думаю, в книге 250 стихотворений – в общей массе, может, и пройдёт. И отправил всё по интернету редактору Леониду, который должен был прочитать книгу и проверить её на предмет догматической верности.

              Ну, он проверил, присылает мне обратно гранки в электронном виде. Я открываю, читаю… Хоп, – надо же!!! Первое стихотворение было закончено – да так просто и так гениально:

              Давали план без нюнь, без жалоб,

              А нужно было больше дать.

              Война, понятно, да ведь бабы,

              Но каждая – Отчизна Мать!

              И во втором стихотворении две строчки просто гениально были исправлены. Я никак не мог до такого додуматься.

              Набираю телефон редактора, кричу ему: «Лёня, да ты же гений!» — «В чём дело?» — «Как тебе удалось мои стихи так подправить?!», — «Я, — удивляется он, — подправил? Да ты что: неужели я посмел бы туда влезать? Я ничего не подправлял», — «Как ты не подправлял?» — «Я что – поэт? Моё дело было только проверить на предмет догматики. А если бы я захотел что-то изменить, то обязательно позвонил бы тебе», — «Но откуда эти строчки взялись?» — «Я не знаю…»

              И я понял, что это мне ангел тогда помог. До меня это не дошло, я не дослушал, не хватило у меня терпения. Понимаешь? Так гениально просто мог дописать только ангел. Это была мистика, которая меня очень вдохновила.

              — Меня твой рассказ тоже очень вдохновляет. Я, как старый популяризатор науки, давно собираю научные подтверждения истинности Православной веры. Считается, что приборы беспристрастно отражают действительность, они не страдают субъективизмом. И если они свидетельствуют в пользу Православия, то оно верно.

              Например, в моей коллекции есть видеозапись ангелов, забирающих душу праведницы и возносящих её на небо: эту величественную картину случайно увидели и сняли на мобильный телефон богомольцы с балкона соседнего дома недалеко от Троице-Сергиевой лавры. Ещё есть магнитофонная запись потрясающего пения ангелов, сделанная паломником ночью через окно в одном из храмов Афона. И вот, наконец, я получаю великолепное подтверждение от пишущего человека: высшие силы (как он считает, ангел) дописали и исправили ему стихотворения с помощью компьютера! Да так хорошо, как он сам не мог написать.

              Я давно догадывался о помощи высших сил во время литературного творчества. Вечером настраиваешься на тему и как бы отключаешься от внешнего мира, а утром читаешь, что набрал в компьютере, — надо же! Как здорово – я сам так не умею писать!

              И вот брат по перу приводит приборное подтверждение моей догадке. Какое утешение: если нам помогают ангелы, то наше творчество угодно Богу, мы на верном пути к спасению души. Торжествует Православие – наука всех наук, искусство всех искусств!

              О помощи ангелов свидетельствуют сами тексты: мы, грешные, не можем сами так хорошо писать – особенно на православные темы. Такие тексты приводят к Богу, в них торжествует Святая Русь.

              — Для большинства так называемых православных поэтов Святая Русь – это золотые купола, это монастыри, это природа России. И ничего другого. Меня всё это раздражает, потому что это ложь. Прежде всего, Святая Русь – это люди. Это народ. Вернее – это историческая плоть народа с его тысячелетней историей и уникальной культурой. Когда духовник сказал мне, что Православие в России разлито везде, я стал всматриваться – и нашёл Православие в простых людях. Всматриваясь в них, я убедился, что и вправду Православие у нас кругом, везде.

              И я тогда не то, что поставил эту задачу – Господь поставил передо мной её: «Опиши русских людей, русского человека покажи». Во всех ситуациях: на фронте, в быту, в деревне. Ибо, чтобы правдиво изобразить Россию, нужно правдиво показать русских людей.

              У меня деревенская тема большая, я, как уже говорил, больше года жил в деревне, в командировке там был от нашего храма. Мы, прихожане, за околицей построили большой дом, хотели сделать нечто вроде летнего лагеря для детей. Не удалось. Меня туда отправили как сторожа. И вот я там с местными людьми познакомился. Всматривался в них…

              Господи! Насколько же наши люди православные, даже когда в Бога не верят. Они просто сами того не знают, насколько они верующие. Как тот полковник в отставке, сказавший мне: «Я вашу христианскую идеологию не принимаю», — оказался человеком верующим.

              Святая Русь – это Церковь земная, Церковь воинствующая. Поэтому у меня много стихотворений, где мои герои проходят даже через страшные какие-то испытания, прежде чем придти к Богу. А в военной тематике, если ты обратил внимание, почти все мои герои погибают. Русский воин в моих стихах погибает, но, погибая, он побеждает смерть.

              Вот почему-то у меня такая тема пошла – победа над смертью через физическую смерть. Но мои стихи не ура-патриотические. Может быть, именно только так и можно описать дух русского воина. Сначала побеждается страх перед смертью, а потом побеждается и сама смерть.

              — То есть, уходит в бессмертие человек?

              — Да, уходит в бессмертие. Это подтверждают и чудеса, случающиеся на войне. Кое-что я писал по живым свидетельствам. Кое-что я записывал из того, что видел в своём воображении, но потом встречал людей, которые говорили, что с ними происходили точно такие случаи.

              — Получается, что все твои сюжеты биографичны: биографичны в том смысле, что одни подсказали живущие в нашем мире, другие получены из информационных глубин Вселенной, где хранятся все знания о прошлом, настоящем и будущем, то есть, получены из Первоисточника – от Бога?

              — Пушкин говорил, что самая сложная – сюжетная поэзия. Когда поэт что-то показывает, какое-то действие описывает. Гораздо легче рефлекторная поэзия, где поэт размышляет. По мнению Пушкина, лирику писать легче всего.

              Я всегда старался рассказывать только о реальных событиях и никогда не фантазировать. С Божьей помощью это у меня, похоже, получалось.

              Но события, которые происходили с другими людьми (или ещё произойдут), я переживал, как случившиеся со мной, я пропускал их через своё сердце. Вот почему мои стихи на военную тематику все ребята, которые воевали, которые прошли через это, воспринимают однозначно: с доверием.

              Как это ни парадоксально, но о войне лучше всего может написать человек, который на войне не был.

              — Почему?

              — Потому что, когда человек находится в окопе, там, кроме мистической составляющей подвига, которая чиста, есть очень много грязи. Кровь, моча, разбросанные кишки – они очень сильно отвлекают. Но это внешнее. Ведь главное в подвиге – это красота человеческой души. И надо показать её. А человека, который прошёл через «окопную» грязь, как правило, она, эта грязь, сбивает.

              Поэт же оказывается на войне душой, он сопереживает там, но он видит только красоту души. Она остаётся, конечно, вся эта грязь, она никуда не девается. Но она скрывается уже за самим подвигом.

              Я в Афгане не воевал, но, в то же время, одним крылом мне пришлось его зацепить, потому что нас туда отправили из Новороссийска в феврале восьмидесятого года. А потом вышел приказ вернуть тех, кому осталось служить меньше полугода. И нас восемнадцать человек вернули. Ну, там я в небольшом конфликте участвовал – и всё. А когда нас вернули на Родину, там уже человек двенадцать из нашей роты было погибших. И сам бы я мог оказаться среди них. Потом я очень долго и сильно переживал от того, что меня вернули из Афгана, испытывал постоянное чувство вины перед ребятами, как будто я их предал. А жена мне говорила: «Игорь, если бы ты погиб, ну, кто бы тогда описал подвиги погибших?». Она оказалась права. Позже родился большой афгано-чеченский цикл. Да, внутренние переживания тех «малых войн» помогли мне и чеченский конфликт описать, хотя я в нём не участвовал.

              Если бы я там был, я бы писал как человек, который видел все ужасы войны. Но мистику войны я не увидел бы. А так я её увидел. В результате родились живые стихотворения на чеченскую тему. Вот, послушайте одно из них. Мне казалось, я выдумал этот сюжет. Но потом выяснилось, что подобный случай действительно был на чеченской войне, и я услышал о нём от непосредственного участника. Стихотворение называется «За Христа!»

              Боевая машина горела,

              И глядели десять солдат

              На него: как он выправит дело

              Необстрелянный лейтенант.

              Обложили все выходы-входы,

              Даже снайперы на горе.

              Что ж задумался ты, замкомвзвода?

              Ну, давай же, решай скорей!

              Он боялся. Вот она – правда вся.

              Сам погиб, загубил ребят.

              — Богородице Дева, радуйся! –

              Вдруг он выдавил из себя.

              И, схватив пулемёт Калашникова,

              Встал на ноги и стал строчить,

              И орал всё: «За Господа нашего,

              За Иисуса Христа – мочи!»

              А потом побежал он под пули,

              Будто вечно в атаки водил.

              И поднялись за ним, и рванули

              Все солдатики как один.

              Шли на смерть, шли легко, отчаянно – 

              Умирать, так хоть неспроста.

              И навстречу «акбару» кричали:

              «За Святую Русь! За Христа!»

              Через час все одиннадцать в части,

              Пополняя боезапас,

              Всё не веря в солдатское счастье,

              Точно ведали, Кто их спас.

              — А какой был подобный случай, который произошёл в реальности?

              — Его рассказал мне участник события, очень похожего на то, которое я описал в стихотворении. Их разведотряд – десять человек – во время рейда по горам попал в страшный туман. Они решили его переждать, и остановились. А когда туман рассеялся, увидели, что находятся в центре лагеря боевиков. И чего теперь делать? Тогда старший сержант хватает пулемёт и начинает смолить, а потом с криком: «Богородица Дева, радуйся! За мной, ребята! За Христа!» — бросается прямо под пули боевиков. И в полный голос, на надрыве, начинает читать, вернее, орать молитву «Отче наш».  Вот так, с «Отче наш» они и прорвались. Ни одна пуля не зацепила никого. Через час они уже в части были.

              — А ты читал документальный рассказ «Чукча-снайпер»?

              — Нет.

              — Надо же. Но там тоже описан реальный случай, очень похожий на тот, что ты, якобы, выдумал. И, наверное, подобных случаев было много в горячих точках локальных войн, — иначе Россия погибла бы. Вот послушай, как прорывались наши воины через площадь «Минутка» в Грозном во время Первой Чеченской: это описал мой друг Андрей Полынский со слов лейтенанта Николая Кравченко:

              «И они рванули — со штык-ножами и арматуринами — навстречу превосходящему их по численности противнику, вооружённому автоматическим оружием. — Христос Воскресе! — неожиданно для самого себя крикнул Николай, выпрыгивая из оконного проёма. — Ур-ра! Христос Воскресе! — подхватили его товарищи и посыпались следом как горох. — Ур-ра! Христос Воскресе! — бежали они плотной толпой, плечом к плечу со своим командиром, настигая и круша спины и головы моджахедов. — Ур-ра! Христос Воскресе! — заскочили в остатки полуразрушенного здания. Сырой полумрак помещения вдруг заполнился заунывным воем — «Аллах акбар», от которого стыла кровь в жилах. Чеченцы повалили, казалось, отовсюду — сверху, спереди, сзади. Белозубо щерились искажёнными от ненависти тёмными бородатыми лицами. Схлестнулись с русскими в карусели ярости, боли и смерти. — Христос Воскресе! Аллах акбар! — смешалось в едином хоре. Выстрелов уже не было, слышались лишь боевые выкрики, удары прикладов и металла о человеческую плоть, предсмертные хрипы заколотых и задушенных, хруст костей и проломленных черепов. И они прорвались. Все до единого. А потом бежали в свете луны — плотным строем, как на очередном марш-броске — по пустынным улицам Грозного. И вскоре уже «зализывали» раны в расположении российских войск.».

              Тогда, оказавшись в «безвыходном» положении у площади «Минутка», лейтенант Николай Кравченко взмолился, наверное, впервые в жизни: «Господи, сделай так, чтобы мы вырвались живыми из этого ада! Если останусь жив — выстрою Тебе храм!» И Господь сделал так, как просил Николай. А он выполнил своё обещание – построил храм в родном чукотском посёлке. И стал священником.

                                                              Беседу вёл Михаил Дмитрук


              Ирина Королева. СТИХИ

                Июль этюд.                         

                 Бабочка влетела в окно и забилась в тюли.       

                В ночи прохладно и светло.                     

                На ветках ласточки уснули.          

                 Фрэнка Синатра мне слышны мотивы, душу наполняя.                 

                Июль гуляет у Воды.                      

                Кувшинки по пруду гоняет.

                Август этюд.                 

                Тихо солнце сидит на окне.        

                В дом приглашение ждет.                          

                Мягкие волны кружат во мне энергий. Покой и уют.                            

                 Солнце кладу на волшебный поднос                           

                И подношу прямо к сердцу.                         

                Август пьет чай из бутончиков роз                              

                Чтобы немного согреться.

                Сентябрь. Этюд.      

                Сентябрьский ветер на плечах кудрявит волосы.                           

                И заплетает  в них осенние лучи.                           

                На небе синем самолеты чертят полосы.                       

                Чтобы летели к  ним Воздушные шары.                          

                В шарах гнездятся мои страстные желанья….               

                 Пускай сбываются, пройдя сквозь мирозданье.

                Игорь Гревцев. МИСТИКА ПОЭЗИИ⠀⠀

                 Поэт, драматург, журналист, литературовед.Родился 14 февраля 1959 г. на Донбассе. В 1996 г. закончил Литературный институт им. М. Горького. В 2006 г. закончил Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Руководит  Музыкально-поэтической студией «Покров». Работает  журналистом газеты «Русский вестник». Преподаёт Закон Божий в одном из православных храмов г. Москвы.      

                   (Приводим здесь интервью с поэтом Игорем Гревцевым, взятое у него нашим православным корреспондентом)

                  Кор: — Я давно собираю подтверждения истинности Православной веры. Мне предоставляли их учёные, инженеры, медики, педагоги, военные. Но я никак не ожидал получить такие подтверждения от поэта, потому что всегда сомневался в спасительности поэтического творчества. Слишком много искушений ожидает стихотворца, и надо стать Святителем Филаретом (Дроздовым), чтобы писать стихи с пользой для души. Но, слава Богу, я встретил поэта-мирянина, который развеял мои сомнения.

                   Дорогой поэт наш, Игорь Дмитриевич ГРЕВЦЕВ! Поделись, пожалуйста, с нами секретами творчества. Расскажи, как ты пишешь свои стихи?

                  И.Г. — Честно говоря, я не люблю это слово: «пишешь». Стихи не пишутся – стихи записываются. Если это действительно стихи, а не зарифмованные собственные рассуждения. Я для себя давно это сформулировал и всем это говорю. Поэт, если это настоящий поэт – он работает как приёмник ультракоротких волн.

                  — Каких-каких волн?

                  — Ультракоротких. Это когда чуть-чуть сбил в сторону волну, и она тут же теряется. Главная задача поэта: когда пошёл вот этот творческий поток – поймать и удержать его. Записалась строка, и ты опять слушаешь поток. Вдруг появляется другая строка, и ты вставляешь её – как в пазлы, чтоб никаких зазоров не было.

                  — Как это?

                  — Вот, родилась предыдущая строка и рождается последующая – раз, она не ложится. Всё вроде хорошо, всё вроде правильно, но она не родная, она не та. И ты ловишь другую строчку.

                  — Откуда «ловишь», где «плавает» эта строка?

                  — Это я понял давно. Дело в том, что все стихи – они уже написаны.

                  — Кем, где?!

                  — Они уже Господом созданы. Если это именно Поэзия – а не то, что делают графоманы. Все настоящие стихи уже созданы. Поэт лишь авторучка в руках Божиих, его задача – выслушать и записать. Стихи уже есть, они готовы, они написаны. Но таким языком, который обычному человеку непонятен. Задача поэта – «поймать» во Вселенной стихотворение, переложить его на человеческий язык и записать. Потому что, на самом деле поэт, когда начинает писать стихотворение — именно поэт — он никогда не знает, о чём оно будет, и никогда не знает, чем оно закончится. Вот, появляется строка, к ней вдруг «поймалась» вторая, третья, четвёртая. А что дальше будет – он не знает. Во всяком случае, у меня стихи вот так и записывались.

                  Практически, все последние стихи родились у храма. Цикл в тысячу стихотворений, которые я уже уничтожить не смогу…

                  — Что означает «не смогу»: другие стихотворения ты уничтожал?

                  — Я три раза уже сжигал все свои рукописи.

                  — И они безвозвратно утеряны?

                  — Да, раз они сгорели.

                  — Почему же ты их сжёг?

                  — Потому, что я чувствовал: всё это не то. Казалось бы, хорошие стихи, нормальные, а я не решался их публиковать. Мне ещё в начале девяностых предлагали в Союз Писателей вступить. Я отказался. Я тогда учился в Литинституте, и мне говорили: «Игорь, ну, почему? У тебя же стихи не хуже, чем у других?». А я говорил: «В том-то и дело, что не хуже – такие же. А зачем ещё один такой же, каких уже десятки тысяч?»

                  Я чувствовал: «Не то, ну, не то». Да, стихи были хорошие, но не было у них своего лица.

                  — Не было искры Божьей?

                  — Нет, она была – искра Божия. Не было лица.

                  — Лица твоего?

                  — Не моего. Не было лица Поэзии. Оно совершенно отличается от лица поэта. Когда поэт выходит на уровень Поэзии, его стихи всегда лучше, чем он сам. Ему приходится до них дорастать.

                  — Ты имеешь в виду, не только по биографии, но и по качеству?

                  — По внутреннему качеству. Они лучше, намного лучше меня. Они чище, они умнее.

                  — Как будто не ты написал эти стихи?

                  — Да. Вообще поэты делятся на две категории. Это поэты, которые пишут от себя и о себе. И поэты – милостью Божьей: это те, которые записывают стихи. Как правило, по стихам настоящего поэта его биографию составить нельзя.

                  — В смысле – твоя биография более тусклая, чем у твоих героев?

                  — Нет, я не скажу, что она более тусклая. Просто в моих стихах присутствуют другие люди. Я как актёр играю роли других людей, которые лучше меня.

                  Вдруг, ни с того ни с сего, я начинаю видеть другого человека. Я становлюсь этим другим человеком. Я начинаю проживать его жизнь. Я как бы вхожу в его душу, смотрю его глазами, переживаю, как он. И вот, когда я становлюсь этим другим человеком, я как бы преображаюсь. И через этого другого человека начинает записываться его жизнь, его видение окружающей действительности.

                  Ну, как у Высоцкого: когда он писал о войне, все думали, что он бывший фронтовик; писал о горах – думали, что он альпинист, и т. д. Вот то же самое происходило и со мной. Объяснить это невозможно.

                  — А ты не боишься впускать в свою душу чужую личность, которая на время вытесняет твою собственную?

                  Был такой учёный Евсей Яковлевич Мейлицев. Его увлечением было автоматическое письмо. Он как бы входил в образ Льва Николаевича Толстого и начинал писать от его имени очень интересные мысли. Я прочитал все работы классика – литературные, философские, богословские. Могу свидетельствовать: Мейлицев и вправду писал как Толстой – его стиль, манера и даже почерк.

                  Но мы знаем, что Лев Толстой был анафематствован за его религиозные писания, которые было признаны ересью. То есть, Церковь свидетельствовала, что он впал в заблуждение и отошёл от Неё. В свою очередь писатель завещал, чтобы его не отпевали и похоронили не на кладбище, а на краю оврага. Я был на его могиле и смотрел от неё в овраг – жуткое впечатление, какое-то искривление пространства, космическое одиночество.

                  Похоже, что такой страшной стала неприкаянная душа великого писателя. Однажды она привиделась одной благочестивой старушке и страшно её напугала. На вопрос, кто ты, злой старик с растрёпанной бородой прорычал: «Лев Толстой», — и стал говорить разные гадости. Старушка рассказала об этом на исповеди – батюшка спросил: «А ты знаешь, кто такой Лев Толстой?» — «Нет», — ответила она и очень удивилась, что такой богохульник был великим писателем.

                  Евсей Яковлевич был невоцерковлённым человеком, он не понимал, какая опасность ему грозит, и с радостью позволял «Льву Николаевичу» говорить ему свои мысли, водить его рукой. То есть он позволял вселяться в себя неприкаянной душе или бесу, притворявшимся Толстым. И это духовное существо жило в нём, становилось его второй личностью…

                  А ты, Игорь, не боишься, что твоя поэзия – это не что иное, как бесообщение, которое угрожает гибелью души?

                  — То, что я делал, не автоматическое письмо – абсолютно нет. Если сформулировать, как я понимаю: это управляемая стихия: я не знаю, что я буду писать, но я знаю, о чём я пишу.

                  — Не понял…

                  — Ну, как тебе объяснить? Когда я попадал на творческую волну и начинал улавливать вот эти звуки, поначалу я не понимал их смысла. Но, когда я их уже записывал, я осознал, что я пишу. Но при этом я совершенно не знал, куда меня выведет стихотворение и чем оно закончится. Я шел за строкой. Особенно не предсказуемы были мои лирические герои. Каждый из них жил своей собственной жизнью и в любой момент мог повернуть в такую сторону, о которой я даже не предполагал. И я волей-неволей следовал за ним. Я видел человека, о котором писал, сам на время становился им, но до конца не мог предвидеть его дальнейших поступков. И всё-таки именно я перекладывал Небесные звуки в человеческие понятия, стихотворные строчки рождались всё-таки в моём сознании…

                  — А не просачиваются в него извне?

                  — Знаешь, это очень сложно объяснить. Как женщине сложно объяснить мужчине, что она чувствует, когда рожает.

                  — Хорошее сравнение.

                  — То, что ты мне рассказал в случае с Толстым, – в моем случае это совершенно не то. Если бы я писал, предположим, как Есенин, ещё можно было бы усомниться, но я никогда не чувствовал в себе какого-то постороннего поэта, писателя. Я всегда знал, что это рождается во мне, и это стихи мои, рождённые во мне. Но рождённые не по моей воле. Это как у женщины: она не знаем, когда зачнёт, какого ребёнка родит. Но, когда Господь распорядится: «Вот эта женщина должна зачать и родить», — она уже не сомневается, что ребенок, который в ней – это её ребёнок. И он будет не похожим на других детей. И мои стихи не похожи на стихи других поэтов – вот это главное отличие.

                  Первоверховная Личность – это Христос. Стихи пишутся, рождаются от Него. И эта Первоверховная Личность, когда я начинаю записывать стихи,  формирует меня, но при этом не ломает мою личность. Когда происходит творческий процесс, во мне «неслиянно и нераздельно» существуют две личности. Игорь Гревцев человек, мерзкий, грязный, грешный, и Игорь Гревцев поэт – личность светлая, чистая и в чём-то даже совершенная. Но они не сливаются между собой и, в то же время, не разделяются.

                  В тот момент, когда я записываю стихотворение, оно мне не нравится. Оно кажется мне каким-то уродливым, некрасивым. Это как ребёночек, когда он рождается, такой сморщенный, жалкий, — мне поначалу даже стыдно читать, что я написал.

                  — Но потом они начинали тебе нравиться – иначе бы ты сжёг их, как расправлялся со своими ранними стихотворениями. Почему происходила эта переоценка?

                  — Практически все стихи, которые я не могу сжечь, написаны на территории храма. Но, наверное, нужно все по прядку.

                  После поступления в Литинститут, в 91-м году я начал воцерковляться – и у меня всё как обрубило.  После воцерковления я десять лет не писал. Потому, что я начал познавать иную жизнь и видеть мир другими глазами. Но внутри пока я оставался всё тем же. Получилось так, что по-старому я писать уже не мог, а по-новому ещё не мог. Я не мог найти вот эту вот жилочку, вот эту вот ниточку, которую стоит потянуть – и выйдешь на православную тему.

                  Я окончил Литинститут на своих старых стихах. Никто не знал, что я перестал быть поэтом, перестал писать. У меня ещё был достаточный набор стихов, которые я читал на всех семинарах, выдавая их за свежие, недавно написанные. Так продолжалось с 92 по 96 год, до окончания института.

                  По мере того, как я воцерковлялся, я всё меньше становился поэтом.

                  — Не потому ли, что сама поэзия порочна, если строго рассматривать её с православных позиций? Ведь она восходит к искусству древних языческих жрецов, которые рифмовали свои заклинания, чтобы усилить их гипнотическое воздействие на слушателей. Такое воздействие может повреждать душу…

                  — В культуре есть двойственность не потому, что она несёт её в себе, а потому что двойственен сам человек. Творческий дар человеку может дать только Господь, так как Он есть Творец всего. Сатана творческим даром не обладает, и, стало быть, не может дать того, чего у него нет. Но он может «перекупить» творческого человека и соблазнить его на служение себе. Но об этом мы потом поговорим.

                  — Что же ты делал, когда перестал писать по-старому?

                  — Десять лет у меня ушли на то, что я усиленно и много читал Святых Отцов. Много молились мы с женой Машей. Я несколько раз предпринимал попытки писать по-новому, но у меня не получалось. Помню, одно стихотворение у меня застопорилось. Я его до половины написал – а дальше никак. Я его и так дописывал и этак дописывал – всё мёртвое получалось. На эти попытки ушло десять лет. Наконец, я смирился: всё, я уже не поэт, буду жить как обычный человек.

                  Но однажды произошёл прорыв.

                  — Расскажи, пожалуйста, об этом подробнее.

                  — Я работал куратором в православной гимназии. В нашем братстве во имя Царя-мученика Николая Второго появились спонсоры – люди состоятельные – и мы построили первый храм: деревянный,  на Мамоновском кладбище. И как-то мой духовник отец Александр спрашивает меня: «А не хочешь ли ты поработать ночным сторожем при храме на кладбище?» Я отвечаю: «Как благословишь, батюшка», — «Я тебя благословляю. –  сказал он, – Днём в гимназии, через ночь – сторожем. Там сторожка хорошая. Я тебя благословляю написать в ней книгу». А под конец он добавил:  «Прежде чем приступать к написанию, обходи храм крестным ходом с Богородичной молитвой». Я это принял, как приказ свыше. Ни одного стихотворения не было написано без молитвы. Я действительно сначала обходил храм крестным ходом. Процесс начинался ночью… И там у меня произошёл прорыв.

                  — Ух, хороший батюшка!

                  — Да. Как сейчас вижу… Каждый вечер закрывается кладбище, закрываются ворота храма. И я обхожу его с Богородичной молитвой. Вот, я в одну ночь обошёл, во вторую обошёл. И вдруг – прорыв: начинает дописываться то стихотворение, которое я никак не мог дописать. И оно так быстро сложилось – сразу же, на одном дыхании! То, которое десять лет у меня лежало, было дописано в несколько минут, и дописано именно так, как я его и чувствовал, но реализовать не мог. Потом, на следующую ночь было написано другое стихотворение. Потом – третье, четвёртое. И так каждую ночь. А потом по нескольку за ночь. Вот, написал я стихотворение, выйду из сторожки отдышаться. И вдруг как будто что-то на меня находило – и я бегу опять за ручкой. И не могу остановиться.

                  Полились строчки – я понятия не имею, что буду писать. Но я беру ручку, начинаю записывать – и стихи складываются, и так ловко получается, всё хорошо. Утром, когда я прочитываю, мне… жутко не нравится.

                  — Не нравится?

                  — На самом деле, Богом созданные стихи более совершенны. Но на нашем языке их невозможно полноценно передать. То есть, что мы делаем? Мы переводим с небесного языка на человеческий язык. И иногда понятий не хватает. Но всё-таки, когда проходит время: год, два, три – я возвращаюсь к этим стихотворениям,  читаю их и поражаюсь: надо же, как ловко, я так не умею. Я действительно так не умею! И в то же время – это же мной написано. Вернее – записано.

                  Сейчас я на заказ могу написать любое стихотворение. Я могу поздравительное написать, и оно будет замечательно написано. Я могу даже статью газетную переложить на стихи. Но это не будет Поэзией. А что такое Поэзия, я сам не могу до конца понять. Думаю, что Поэзия – это, когда каждое слово именно то, которое должно быть, стоит на своём месте и трогает душу. Стихотворение одного поэта читаешь – не берёт, а этого читаешь – внутри что-то дрожит, и мурашки по коже.

                  — Это признак чего?

                  — Это то же самое, чем отличается живой ребёнок от искусно сделанной куклы. Посмотришь на такую куклу – как живая, совсем на ребёночка похожа, и пищит так же, и «мама» произносит. Разница только в том, что это живое существо, а это – неживое.

                  Я не могу сказать, в чём тайна Поэзии, я сам не понимаю. Но Поэзию – хорошие стихи – я запоминаю сразу, не свои, а чужие. Я могу услышать и запомнить, потому что это живое. Если это мёртвые стихи, я слушаю – у меня сразу начинается мозговая тошнота. Если я слышу что-то мёртвое – в прозе и особенно в стихах, – у меня внутри возникает… Ну, как у музыканта талантливого, который слышит, что ноты там где-то не дотягивают, и его коробит. То же самое и у меня, когда я слушаю мёртвые стихи.

                  Учился этой тайне у Пушкина, у Лермонтова, у Есенина. Всё пытался понять тайну Есенинского стиха. Потом я её понял… Помню, когда-то меня зацепило одно стихотворение Юлии Друниной – простое, элементарное стихотворение о жизни. Я, кода его услышал, подумал: вот, так я должен научиться писать. И я тогда, ещё в шестнадцать лет в школе, сказал себе: Игорь, ты должен научиться писать так, чтобы твои стихи были видимы людям.

                  Для наглядности прочту это стихотворение Юлии Друниной. Оно коротенькое очень, но это стихотворение когда-то меня просто потрясло. Называется оно «Комбат». Читаю так, как оно с первого же раза запомнилось мне на слух. Может быть, есть какие-то расхождения с оригиналом, но глазами я его никогда не видел.  Вот это стихотворение:

                  Когда, забыв присягу, повернули

                  Два автоматчика назад,

                  Догнали их две маленькие пули, – 

                  Всегда стрелял без промаха комбат.

                  Они упали, ткнувшись в землю грудью,

                  А он, шатаясь, побежал вперёд.

                  За эту смерть комбата тот осудит,

                  Кто никогда не шёл на пулемёт.

                  А вечером в землянке возле штаба,

                  Бумагу молча взяв у старшины,

                  Писал комбат двум русским бедным бабам,

                  Что смертью храбрых пали их сыны.

                  И с той поры в глухой деревне людям

                  Письмо читает плачущая мать.

                  За эту смерть комбата кто осудит?

                  Его никто не смеет осуждать.

                  — Сильно.

                  — Гениально! Вот, тогда я себе и сказал: Игорь, до тех пор, пока ты не научишься писать так – ты ни одного своего стихотворения не опубликуешь.

                  — И с того времени ты стал сжигать свои стихи, написанные «не так»?

                  — Да, стал сжигать.

                  — Не жалко было?

                  — Не жалко. К мёртвым стихам, к своим ли, к чужим ли, я жалости не испытываю.

                  — А из тех, что ты писал у храма, были написанные «не так»? Что ты с ними делал? Тоже сжигал?

                  — Ни одного… Все были написаны так, как надо. Потому, что они уже были не мои. Господь мною писал стихи у храма. Они у меня писались каждую ночь – сначала по одному, потом по два стали писаться, потом – по три. Причём, я выйду из сторожки, отдышусь, затем опять напишу стихотворение – минут пятнадцать-двадцать уходило на записывание. Вот так и происходило. Выйду, только отдышусь – и опять пошёл этот поток на меня. Бегом записывать! Записал, отдышался – пошло третье стихотворение. И опять бегом записывать!

                  И кода их перевалило за сотню, я понял, что эти стихи – настоящие.

                  — Их ты уже не жёг?

                  — Эти я уже ни одного сжечь не могу. Хотя я оставил где-то двести стихотворений из тех, что у меня были раньше. На всякий случай, чтобы понимали, что я не из пустоты вышел. Нет, и там у меня были стихи хорошие – были, были. Меня что, в Литинститут так что ли приняли, в Союз писателей тянули?

                  — Это было в то время, когда ещё принимали достойных.

                  — Наверное… Не мне судить. Но я хочу прочесть одно из тех ранних стихотворений, по которым меня принимали в Литинститут. Я родом из Донбасса, и в семнадцать лет несколько месяцев перед армией мне довелось поработать в шахте, под землёй. Там у меня родилось стихотворение, ну, такого советского плана, но оно живое. Вот послушай, как оно звучит. Называется «Шахтёрский цветок».

                  Под влажной тяжестью спецовки

                  Качнулась в сторону земля.

                  И больно резанул по лёгким

                  Колючий воздух октября.

                  Мы выходили из забоя

                  Из темноты, из тесноты.

                  А небо было голубое,

                  Необычайной чистоты.

                  Уставшие до злости хлопцы

                  (Двойная смена не игра)

                  Душой тянулись жадно к Солнцу

                  И обходили тень копра.

                  И вдруг от скрюченного рельса,

                  Где наклонился ржавый скип,

                  Ромашка преданно и весело

                  К нам протянула лепестки.

                  И каждый, затаив дыханье,

                  Сквозь это чудо проходил.

                  А вечно хмурый наш механик

                  Улыбкой всех нас удивил.

                  Видавший всё в свой век рабочий

                  Он прошептал: «Гляди, браток,

                  Как снизу мы прогрели почву:

                  Кругом октябрь, а тут — цветок».

                  (Хопёр – специальная вышка, на которой расположен подъёмный механизм для спуска под землю и поднимания наверх платформы с людьми или инструментами. А скип – это большая вагонетка для угля).

                  — Эх, хорошо…

                  — Да. У меня были неплохие стихи. Но они были какие-то рассыпанные, там не было Бога. Там не было вечности. Вот только когда это появилось…

                  Мой духовник мудрый был человек. Я ему сказал: «Батюшка, я хочу писать православные стихи, но вот где мне это Православие увидеть?» — «Как где?! Да ты же оглянись вокруг: в России, куда ни посмотришь, везде Православие разлито. Везде!»

                  — Действительно — разлито.

                  — Да. «Ты, — говорит, — вглядись, вглядись». И действительно, когда я стал вглядываться, я понял, что Православие в России везде. Тогда я стал писать обо всём, что меня окружало. Я писал о бабушках, я писал о деревенских мужиках, я писал о солдатах, я писал о детях и о многом другом. А получалось, что я писал о главном – о Боге.

                  — Но всем ли понравились твои стихи о Православии, «которое разлито везде»?

                  — Однажды я выступал в ЦСО – там одни пенсионеры были. Со мной ещё выступали ребята, которые пели песни на мои стихи. И вот, после концерта подходит ко мне мужчина лет под восемьдесят и говорит: «Вы знаете, я бывший замполит дивизии, коммунист. Ваша христианская идеология мне вообще не нравится – я её не принимаю. Но такие стихи, как вы пишите, народу нужны». Я говорю: «Как так? У меня что ни стихотворение, то Православие?» — «Ну, какое-то, — говорит, — оно, у вас такое Православие, вы понимаете, ну, наше, родное. Вы гвозди не вбиваете…» .

                  — Что за «гвозди»?

                  — «Не вбиваете, — говорит, — гвозди в сознание. Ваше Православие –  оно какое-то наше, советское».

                  — Это очень важно: старый коммунист Православие не принимает – а стихи подводят его к нему. В этом и польза настоящей культуры: она должна ненавязчиво приводить человека к Богу. Только тогда его вера будет искренней.

                  — Вот почему я с Александром Нотиным, прозаиком, журналистом и мыслителем, который утверждает, что светская литература мешает вере, в корне не согласен. И в то же время я абсолютно с ним согласен. В идеале, конечно, надо читать только Святых Отцов. Потому, что там заключено всё. Но чтобы Святых Отцов понять, душа должна быть подготовлена.

                  Дело в том, что поэты и писатели, которые служат сатане, они не уйдут с культурного поля, даже если мы уйдём. И они будут вести свою чёрную работу. Во-первых, мы должны им противостоять.

                  А во-вторых, что я хочу сказать. Ни поэзия, ни художественная литература вере научить, конечно, не могут. Но поэзия и литература, если они духовные, могут привить человеку понятия сострадания, любви, самопожертвования. Если человек это примет в своё сердце, значит, ему открылись те основополагающие истины, о которых мы читаем в Евангелии. «Возлюби ближнего своего, как самого себя… Нет выше той любви, как если кто положит душу свою за други своя». И если вот эти понятия сострадания, любви и жертвенности человек сначала в литературе не встретит, то на проповеди для него это будут пустые слова. Если человек не умеет любить, если он ни разу слезу не пролил над чужим горем, если он не понимает, что такое – пожертвовать собой во имя Родины, как он может понять, что такое: «нет выше той любви»?

                  Литература – это же основа всего. Хорошие стихи – это хорошие песни. Можно ли представить себе народ без песен? Нет такого народа. Ну, не будем же мы постоянно петь псалмы?

                  — Не будем.

                  — Значит, нам нужны хорошие, духовные песни, своего рода мирские псалмы. А для этого нам нужны хорошие поэты. А чтобы наш народ смотрел высокодуховные фильмы, нам нужна качественная высокодуховная художественная литература, которую делают талантливые прозаики. Мы же не можем от них отказаться. Мы же не можем читать только жития Святых и их творения. Да большинство людей и не приучены к такой литературе. Она для них скучна и не понятна. А высокодуховная светская литература, из которой рождаются высокодузовные песни и фильмы, постепенно и ненавязчиво подготавливает душу человека к восприятию Божественных истин. И не исключено, что такой человек когда-нибудь придет к Богу. Во всяком случае, ему это будет сделать легче, чем человеку, чья душа очерствела от рекламной культуры нашего современного мира. И, даже, если он и не воцерковится, то, все равно, в душе останется человеком духовным, то есть, таким, каким и создал его Бог.

                  (продолжение следует)

                                                                            Беседу вел Михаил Алексеевич Дмитрук


                  Ирина Королева. Сказка про Клубничного пса, Зеленую фею и кОвида

                  Это изображение имеет пустой атрибут alt; его имя файла - PesFOTO-1.1-700x934.jpeg

                    Жил Клубничный пес в клубничном саду во времена хаоса. Он был счастлив, потому что имел любимое дело. Пес собирала клубнику, складывал её в зелёные корзинки, которые поутру забирала Зеленная фея. Фея прилетала на сиреневом зонтике. Складывала в него корзинки и удалялась на рынок, чтобы продать клубнику. Клубничный пес жил в мире грёз и иллюзий и не ведала про зло, которое зародилось в её клубничном саду.

                                Однажды он увидел вдали на дереве чёрное облако. Облако окутало дерево и мигало, крутилось, издавало ноющие тянущие звуки. Псу захотелось познакомиться с этим чудом. Не посоветовала этого делать Зеленая фея и поставила на границе сада Кролика 007 у которого в руках было управляющее радио. Клубничный пес заупрямился и совершил первую попытку для знакомства с чудом. Он вышла из сада, а радио сообщило: «Благими намерениями  вымощена дорога в ад!». Как только пес подошел к пруду, он увидел группу американских бобров. Они ему объявили, что территория захвачена, и испуганная собака вернулась домой. Кролик 007 успокоил пса и уложил его спать.

                    Это изображение имеет пустой атрибут alt; его имя файла - KrolikFoto3-700x933.jpeg

                                  Утро началось со второй попытки. Клубничный пес собрал много клубники, и решили задобрить бобров. Бобры уже были готовы захватить собаку в плен, как радио заговорило: «Измени себя на пути к цели». Бобры не поняли этой фразы, насторожились и забились в норы. Пёс решил пойти другим путём. Он стал создавать волны энергетического моста, надувая его воображением, и каждый день мост рос всё больше и больше, материализовался и пес побежал по нему до дерева с тучей. Долгожданное знакомство состоялось.

                      Это изображение имеет пустой атрибут alt; его имя файла - PesFoto1-700x935.jpeg

                                    Знакомство было, кратким, жёстким. Слишком злобным оказалось чудо. Чудо звали кОвид и он прилетел захватить волшебный сад. Чудо кололось, искрило как старая розетка. Пес предложил кОвиду мир, дружбу и клубнику, но был высмеян и не понят. Однако спастись от кОвида он смог. Достигнув дома увидел, что мост растаял в воздухе.

                        Это изображение имеет пустой атрибут alt; его имя файла - FeyaFoto2-700x1128.jpeg

                          Зелёная фея застала пса мрачным и расстроенным, и ей самой стало интересным познакомится с кОвидом. Она знала про свою уникальность решать все вопросы легко и просто. Села на зонтик и полетела к дереву. Увидев кОвида, она сказала: «Я с добром». Он рассмеялся. «Я неблагодарный, злой субъект. Не смей мне причинять добро». Фея ответила: «Хочешь я расскажу тебе правило разумного эгоиста?

                          — Это как? – удивился кОвид.

                          — Делай добро себе, тогда ты сможешь делать счастливым своё окружение из чувства собственного счастья. Ведь ты злой, потому что несчастлив – ответила Фея.

                          — Что бы ты хотел?

                          — Я хочу подчинить себе весь мир, бобров, пса и тебя – выкрикнул кОвид.

                          Пока он это рассказывал, не заметил, как съел всю клубнику из зонтика феи и вдруг исчез… как будто его и не было. Фея полетела домой и рассказала Клубничному псу о том, что это был страшный сон, и зло лопнуло от величия.

                                      А куда же дели агрессивные американские бобры? Кролик 007 разрушил их хатки  и депортировал их из Волшебного сада.

                          Прозвучало радио: «Мечта сделать лучше сбылась, потому что сохранилась энергия добра!»

                          Светлана Сёмина

                          КОТ, КОТОРЫЙ НЕ ГУЛЯЛ САМ ПО СЕБЕ

                          Родилась в г.Альметьевск, Татарстан. Закончила Институт нефти и газа им.Губкина,Москва;Московскую государственную юридическую академию Увлекаюсь живописью, архитектурой,  дизайном  интерьеров  
                          Это изображение имеет пустой атрибут alt; его имя файла - FotoSemina1-700x933.jpeg

                            Был вечер.

                            Я сидела на качелях, рядом лежал довольный кот, он счастлив, когда может побыть рядом со мной, он всегда был рядом со мной, когда мне было очень тяжело, с самого момента своего рождения, как будто чувствовал, что я на грани. Когда он был маленький, то запрыгивал на кровать и смотрел мне прямо в глаза, сейчас он стал старше и кажется понимает, что у меня на него появилась аллергия.

                            Вы скажете,  что так не бывает и он не может этого понимать, но ведь люди тоже не понимают что творят и осознание содеянного приходит слишком поздно, а порой и не приходит вовсе и они продолжают жить как ни в чём не бывало и не замечают, что тащат за собой уже целую повозку…

                            На улице стемнело, воздух стал прохладнее, как вдруг над нами пронеслась летучая мышь, она всё кружилась и кружилась, то приближаясь, т о отдаляясь от нас.

                            Было очень жутко, последний раз я видела такую в Киргизии, в Бишкеке, в доме Сатаны (хотя его настоящее имя совсем другое).

                            В конце прошлого года мы отпраздновали с мужем тридцатилетие совместной жизни, отпраздновали в разных городах, я в нашем загородном доме, а он в далёкой Киргизии, перелёт туда занимает четыре с лишним часа.

                            • Первое длительное расставание произошло в 2015 году, мне было 44,ему 46,он был в поиске работы и предложили вариант в Казахстане, он согласился без колебаний, так как работа всегда была для него на первом месте, по крайней мере он был добытчиком в нашей семье и мне ничего не оставалось как поддержать его.
                            • Для меня же это стало настоящим ударом (пишу и плачу) ,ведь мы были неразлучны, никогда не расставались более чем на две недели.
                            • Ему неприятно было видеть мои постоянные слёзы, они его раздражали, а я не понимала, что нашу семью ждёт в будущем и очень боялась потерять его.
                            • Он же вёл себя жёстко, часто не звонил, делал вид, что всё в порядке и ничего страшного, что мы живём отдельно.

                            Так прошло три долгих летних месяца, я не находила себе места, много плакала, наши дети выросли и я впервые себя почувствовала как у «разбитого корыта», всё, что я делала, растила детей, вкладывала свою душу в строительство загородного дома, сажала красивый сад, выращивала  малину, клубнику, в одночасье оказалось никому не нужным.

                            Пришло время расставаться с прошлым, а я всё никак не хотела его отпускать…

                            Прошло долгих шесть лет.

                            Наша супружеская жизнь разделилась на «до и после». После года работы в Казахстане, муж перебрался в Киргизию.

                            Я жила на две страны, в Москве осталась моя мама и взрослые дети и дом, он тоже требует к себе внимания.

                            Из-за длительных расставаний появилось отчуждение, а самое неприятное недоверие (с моей стороны),муж стал говорить, что ему хорошо одному и пытался отправить меня домой.

                            Я совсем потерялась, одиночество съедало меня, я путалась в своих бесконечных подозрениях и с этим нужно было что-то делать….

                            Семья. На первом месте у меня всегда была семья (мои родители прожили в браке 63 года).

                            Все эти годы я продолжаю жить с мыслью, что должна сохранить семью, быть верной женой, конечно сейчас я стала более спокойной, а точнее безразличной.

                            Да, время всё расставляет по своим местам, живя в настоящем, мы не знаем для чего нам даются такие испытания…

                            Был вечер.

                            Я сидела за красивым деревянным столом во дворике чудесного старинного особняка на Анатолийском побережье Средиземного моря.

                            Рядом сидел довольный муж с бокалом вина, над нами летала пара летучих мышей, но они уже не казались мне страшными, рядом со мной сидел мой любимый человек и время растворялось в тёплом морском летнем воздухе…


                            5 выпуск

                            Ирина Королева. Не пиши расписаний на счастье

                              Не пиши расписаний на счастье

                              Не пиши расписаний на счастье.

                              Коль тебе суждено,

                              Все случится с тобой в одночасье

                              И пройдет, как в кино.

                              Не пиши расписаний на горе.

                              Коль тебе суждено,

                              Грозным валом накатится море,

                              И отхлынет оно.

                              Пой молебен — будь искренен с Богом.

                              Каждый день — как подарок небес.

                              Ты не знаешь, кто ждет за порогом

                              Тебя завтра — твой ангел иль бес.

                              Поклонись до земли за удачу,

                              Не топчи всё святое в беду.

                              Если ангел в душе твоей плачет,

                               Значит, демон смеётся в аду.

                              Не пиши расписаний на чудо.

                              Коль тебе суждено,

                              Оно сказочно ласковым будет,

                              Приземлится и стукнет в окно.

                              О ПРЕКРАСНОЙ ЖЕНЩИНЕ

                              Прекрасно было её страданье, Зеркально чистой слеза была.

                              От одиночества до изгнанья Дорога жизни её вела.

                              Она молилась, спасая душу,

                              Она в спасение верила.

                              И кто-то свыше её услышал

                              И каплю счастья одну отмерил.

                              Прекрасно было её волненье,

                              Когда ту каплю она пила,

                              Забыв на миг на один смиренье, Она любила, она жила.

                              Она душой ощущала тело,

                              Хоть был учитель суров и строг, Так, что в душе распустился белый

                              Любви и чувственности цветок.

                              Люби, чтоб, глупости прощай,

                              Сумел тем чувством наслаждаться

                              И, мир собою изменяв,

                              Мог бесконечно продолжаться.

                              АНГЕЛИНЕ

                              Родители всегда желают большего

                              Для маленьких и для больших детей.

                              Я вижу сейчас девочку из прошлого

                              И взрослую красавицу в тебе.

                              Ты отраженье детского лукавства,

                              Но как волнуют взрослые черты.

                               Позволь себе серьезной состоятся,

                              Но с детствам иногда хоть будь «на ты».

                              Как мама я тебе желаю мира:

                              В душе, среди друзей, среди врагов,

                              Не создавай себе пустых кумиров.

                              Единым для тебя пусть будет Бог.

                              Как женщине, тебе желаю быть я

                               Единственной для друга, по любви.

                              Пусть разные случаются событья,

                              А ты о добром Господа моли.

                              Как друг, желаю я тебе быть твёрдой
                              В решениях и в достиженьях цели.
                              Уступчивой порой, но всё же гордой,
                              Когда случится не у той быть двери.

                              Любимый мой, родной мой ангелочек,
                              Здоровья тебе полную корзину,

                              В которой фрукты и вкусны и сочны,
                              А сверху лежит яркая малина.

                              Родители всегда желают большего,

                              А я люблю всё то, что есть в тебе.

                              Как будто гном играет на трубе
                              Когда я песнь пою моей хорошей.

                              БЛАЖЕНСТВО

                              Из сверх застроенной Москвы
                              Я уезжаю вновь в деревню,

                              Где жизни каждое мгновенье
                              Считают старые часы.

                              Они кукуют в тишине,

                              Собой являя совершенство.

                              Ведь это высшее блаженство —
                              Час посвятить самой себе.

                              Ни с кем не спорить, не бояться
                              Побыть девчонкою чудною.

                              Над прошлым плакать и смеяться
                              Оно мне дорогого стоит.

                              Камин искрит, часы идут.

                              Уже вчера, что было завтра.

                              И Новый год стоит у старта.

                              Его часы не подведут.

                              Особо быют в час Рождества.

                              Не просто Новый год встречая,
                              Они все время обновляют
                              Все, что в пределах естества.

                              Спасибо вам, часы мои,

                              Что с вами жизнь не пропускаю

                               И каждый день свой проживаю С Благословением Любви.

                              ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

                              Могу ли я себе позволить

                               Дышать изысканностью мира,

                               Когда за яркостью факира

                               Ещё так много серой боли.

                              Жить отстранёно, словно в танце,

                              Углы и копья обходя.

                              Не представляю я себя —

                              Вне суеты одной остаться.

                              Жить — не дышать, не возвышаться,

                              Не унижаться до паденья,

                              Не видеть в жизни совпадений,

                              Любви и счастья не касаться.

                              За чашкой розового чая

                              В час затухающего дня

                              Я посмотрела вглубь себя

                              И не нашла того отчаянья.

                              Я ненавижу, но влюбляюсь.

                              Я злюсь, но я творю добро.

                              Кому-то это все равно,

                              Но я грущу, молюсь и каюсь.

                              Минуты счастья берегу,

                              Как оберег в себя впускаю.

                              Не верю, но еще мечтаю

                              И чай свой с наслажденьем пью.

                              Людмила. СЕМЬЯ СИЛЬНА ТРАДИЦИЯМИ

                              Людмила – Учитель с большой буквы.  

                                Это было давно. В детстве. Я училась, наверное, в классе пятом. И тогда я придумала для себя любимый день 15 мая от.  Климат меняется, но тогда в это время цвела черемуха. Ее было много. Все село пропитано было ее ароматом. Почти в каждом дворе. Она же росла и под окном нашего дома. Тогда было модно высаживать черемуху и сирень. Они цветут один за другим.

                                Когда я возвращалась из школы, по- субботам, очень любила наводить в доме порядок. Снимала самотканные дорожки, вытряхивала их на улице, на колонке набирала ведро ледяной воды и мыла пол. Вытирала пыль с серванта, трельяжа,на котором стояли баночки с маминым кремом, папин одеколон и ещё самые разные штучки, запах которых помню до сих пор.  И как только дом приобретал какой то особенный запах чистоты, я брала трехлитровую банку,в той же колонке набирала воду и ставила в нее черемуху. А ещё открывала окно, оно было деревянное, двустворчатое и с улицы заходил в дом запах молодых смородиновый листочков.     А вечером была баня. Это же суббота. Традиционно из всех труб шел дым. А после бани была обязательно кружка маминого кваса. Он был необыкновенно вкусным.  Прошло много лет.  Мой любимый день 15 мая, который был и есть всегда счастливым, я так придумала себе, стал днём семьи.  Уже нет дома, того кваса, и не только, а любимый день 15 мая всегда со мной. А вместе с ним есть моя любимая семья, любимый муж и две замечательные дочери, которые знают,что мама в детстве была фантазёрка. Но мы традиционно отмечаем в семье это день. А я убеждена, что семья сильна традициями.❤️

                                  в начало журнала


                                  4 выпуск

                                  Жизнь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона в Болшеве

                                  (19 июня — 8 ноября 1939 года)

                                  Макаревич Юрий Сергеевич Сотрудник Музея «Мемориальный Дом-музей Марины Цветаевой в Болшеве» http://museumkorolev.ru/o-muzee/muzej-tsvetaevoj/  
                                     ***
                                     Здесь всё теперь – воспоминанье.
                                     Здесь всё мы видели вдвоём.
                                     Здесь наши мысли, как журчанье
                                     Двух струй, текущих в водоём.
                                     (Максимилиан Волошин) 

                                     «Союз одиночеств», — так вспоминала дочь Ариадна Сергеевна Эфрон о своих родителях. Она писала: «Мама за всю свою жизнь правильно поняла одного единственного человека — папу, то есть, понимая, любила и уважала всю свою жизнь». Писатель М.И. Белкина в книге «Скрещение судеб» так пишет о взаимоотношениях Марины Цветаевой и Сергея Эфрона: «Быть может, Сергей Яковлевич был для Марины Ивановны той спасительной гаванью, где она могла укрыться от штормов и бурь, быть может, при всех её поисках, душевных колебаниях, непостоянствах нужно было что-то постоянное и неизменное иметь… Но и Сергей Яковлевич был тем единственным человеком, встретившимся на жизненном пути Марины Ивановны, который действительно любил и чтил в ней поэта, — то, чего ей в жизни так всегда недоставало… Он был единственным, кто её понял и, поняв, любил … Он раз и навсегда признал её превосходство над собой и над всеми окружающими … Она отлично понимала, что он ей предан как никто, что он её щадит, что он по-рыцарски, с достоинством всё сносит, и если он не умел, не мог освободить её от нужды, то был всё-таки опорой в чём-то очень важном, очень нужном ей, как и она ему… И каким — бы странным для постороннего взгляда ни казался их брак, брак этот был союзом, союзом ли душ, союзом ли одиночеств, но союзом, и разорвать его могли только насильственно …». И произошло это роковое событие здесь — на даче НКВД в Болшеве.

                                     ***
                                     Даны мне были и голос любый,
                                     И восхитительный выгиб лба.
                                     Судьба меня целовала в губы,
                                     Учила первенствовать судьба.
                                     Устам платила я щедрой данью,
                                     Я розы сыпана на гроба...
                                     Но на бегу меня тяжкой дланью
                                     Схватила за волосы судьба! 

                                    В целом семья Цветаевой проживала в Болшеве 145 дней, но только два месяца (до ареста Ариадны Сергеевны в августе) семья жила вместе. Расскажу кратко, в хронологическом порядке, о жизни семьи Цветаевой в Болшеве.

                                    19 июня 1939 года Марина Цветаева с 14-летним сыном Муром приезжают в Болшево. Посёлок Новый Быт, дом 4\33, как и два соседних дома, были построены в начале 30-х годов в лесу, на окраине Болшева. Официально эти дома принадлежали Экспортлесу, а фактически хозяином этих трёх домов был НКВД. В доме 4/33 с 1938 года жил С.Я.Эфрон и семья «подельника» по внешней разведке во Франции Н. А. Клепинина.

                                      
                                      
                                      
                                      
                                      

                                      Вот уже год как у них не было работы, и они в тревоге за своё будущее и за будущее членов своих семей. Здоровье Сергея Яковлевича было ослабленным, хотя перед поселением в Болшеве он лечился в санатории. Живя в Болшеве, Сергей Эфрон начинает понимать, какую роковую ошибку он совершил, когда, будучи членом общества «Союз возвращения на родину», начал сотрудничать с советской разведкой. Жене он об этом вряд ли рассказывал. Когда Марина Ивановна приехала в Болшево и поговорила с мужем, она сразу почувствовала, в каком тяжёлом моральном состоянии находился её муж. Летом 1940 года Марина Цветаева получила на советской таможне свой багаж из Франции. Она достала из чемодана свой дневник и коротко описала жизнь в Болшеве.

                                      «19-го в Болшево, свидание с больным Серёжей. Неуют. За керосином …Постепенное щемление сердца. Мытарства по телефонам. Энигматическая Аля, её накладное веселье. Живу без бумаг, никому не показываюсь… Торты, ананасы, от этого не легче… Моё одиночество. Посудная вода и слёзы. Обертон — унтертон всего — жуть … И обычный деревянный пейзаж, отсутствие камня: устоя… Не за кого держаться. Начинаю понимать, что Серёжа бессилен, совсем, во всём». Конечно, эта короткая запись в дневнике требует пояснений, так как Марина Ивановна писала это для себя. Но из дальнейшего рассказа, возможно, будет кое-что понятно.

                                      Только Ариадна Сергеевна (ей было тогда 27 лет) была счастлива, возможно, от того, что вся семья, наконец, была в сборе, и ещё потому, что была влюблена в журналиста Самуила Давыдовича Гуревича. В Болшево, на дачу, они часто приезжали из Москвы вместе, привозили родителям продукты, журналы, газеты, книги. На даче они много помогали Марине Ивановне по хозяйству, отдыхали. Ариадна Сергеевна работала в Москве, на Тверском бульваре, в журнально-газетном объединении. Там она работала в журнале «Ля Ревю де Москву», издававшемуся на французском языке, — писала репортажи, очерки о Москве, о жизни в СССР. Когда в марте 1937 года Ариадна Эфрон возвратилась в Советскую Россию из Франции, она написала очерк о встрече с Родиной. Этот очерк летом 1937 года был напечатан во Франции, в журнале «Наш союз» — печатный орган эмигрантского «Союза возвращения на Родину» в Париже.

                                      Однажды Ариадна привезла для мамы работу: надо было перевести на французский стихотворения Лермонтова «Нет, я не Байрон», «Предсказание», «Опять вы, гордые, восстали». Это был заказ для журнала. В октябре 1939 года в СССР отмечали 125-летие со дня рождения Лермонтова, и Ариадна заранее «Позаботилась о подготовке переводов, зная, что лучше матери этого сделать никто не сможет. Марина Ивановна выполнила заказ, а сверх того перевела «Выхожу один я на дорогу», «Любовь мертвеца», «Прощай, немытая Россия», «И скучно, и грустно», «На смерть Пушкина», «Сон» и другие стихи. Всего в Болшеве она перевела 12 стихотворений Лермонтова.

                                      Цветаева была связана с лермонтовской традицией узами внутреннего родства при отсутствии внешнего подобия. Её «наилюбимейшие» стихи в детстве — пушкинское «К морю» и лермонтовское «Свидание». Цветаевой как поэту напряжённых эмоций близок душевный строй Лермонтова. Отсюда сходство мотивов в творчестве молодой Цветаевой и раннего Лермонтова: культ Наполеона, Байрона, сильной личности вообще, культ родины предков (Германия в романтическом ореоле у Цветаевой, Шотландия — у Лермонтова), поэтизация разбойничьей вольницы, тяготение к фольклорной стихии. В автобиографическом плане — тоска раннего сиротства (ассоциация: покойная мать и музыка), драматизм коллизий в любовной лирике. У Цветаевой, как и у Лермонтова, в произведениях с размытыми жанровыми границами соседствуют лирические и героические начала, сарказм, медитация (сосредоточенное размышление, — Примеч. Экскурсовода), ода, диалог. Переосмысленные образы Лермонтова появляются во многих произведениях Цветаевой (драматические сцены «Метель», поэма «Крысолов» и др.); размышления о судьбе художника с апелляцией к лермонтовской судьбе — стихотворение «Прокрасться …» (14 мая 1923):

                                       А может, лучшая победа
                                       Над временем и тяготеньем –
                                       Пройти, чтоб не оставить следа,
                                       Пройти, чтоб не оставить тени
                                       На стенах...
                                       Может быть – отказом
                                       Взять? Вычеркнуться из зеркал?
                                       Так: Лермонтовым по Кавказу
                                       Прокрасться, не встревожив скал
                                       ……………………………………………………….
                                       (тема «Цветаева и Лермонтов» взята из «Лермонтовской энциклопедии». М., 1981, С. 606.
                                      Текст даётся в сокращении). 

                                      По воскресеньям обе семьи в болшевском доме (Эфроны и Клепинины) обедали вместе, в гостиной, за овальным столом. Приезжали в гости знакомые, родственники, друзья. Летом, недалеко от Болшева, в посёлке политкаторжан снимала дачу Елизавета Яковлевна Эфрон — сестра Сергея Яковлевича Елизавета, или Лиля, как называл её Сергей, работала театральным режиссёром и преподавала сценическую речь в ГИТИСе. К брату в Болшево она приходила в гости, иногда с талантливым учеником. Впоследствии Заслуженным артистом РСФСР, чтецом Дмитрием Николаевичем Журавлёвым. Спустя много лет Журавлёв в книге «Воспоминания» с душевной теплотой рассказывал о встречах с Мариной Цветаевой на даче в Болшеве. А тогда, летом 1939 года молодой Журавлёв читал в гостиной болшевской дачи главы из «Войны и мира» Л. Н. Толстого. Возможно, он читал главу, где Наташа и Соня любуются на ночную луну в Отрадном, или главу, где Наташа встретилась в Мытищах с тяжелораненым князем Андреем. После чтения Ариадна и другие гости просили Марину Ивановну читать свои стихи. Какие стихи прозвучали в этом доме, точно никто из присутствовавших не вспомнил. Дмитрий Сеземан в своих воспоминаниях пишет, что стихи были о каких-то лебедях. А может быть, если учитывать тоскливое настроение души Марины Ивановны, могли звучать такие стихи: «Сад», сочинённые во Франции в октябре 1934 года.

                                       За этот ад,
                                       За этот бред,
                                       Пошли мне сад На старость лет.
                                       На старость лет,
                                       На старость бед: Рабочих-лет, Горбатых-лет...
                                       На старость лет Собачьих - клад:
                                       Горячих лет - прохладный сад ...
                                       Для беглеца мне сад пошли: Без ни-лица,
                                       Без ни-души!
                                       Сад: ни шажка! Сад: ни глазка! Сад: ни смешка, Сад: ни свистка!
                                       Без ни-ушка Мне сад пошли: Без ни-душка, Без ни-души!
                                       Скажи: довольно муки - на
                                       Сад - одинокий, как сама.
                                       (Но около и Сам не стань!)
                                       - Сад - одинокий, как я Сам.
                                       Такой мне сад на старость лет...
                                       Тот сад? А может быть - тот свет?
                                       На старость лет моих пошли –
                                       На отпущение души.
                                       А может быть, читала она другое, близкое по эмоциональной тональности «Уединение».
                                       ***
                                       Уединение: уйди
                                        В себя, как прадеды в феоды.
                                       Уединение: в груди
                                       Ищи и находи свободу.
                                       Чтоб ни души, чтоб ни ноги –
                                       На свете нет такого саду
                                       Уединению. В груди
                                       Ищи и находи прохладу.
                                       Кто победил на площади –
                                       Про то не думай и не ведай.
                                       В уединении груди –
                                       Справляй и погребай победу.
                                       Уединение в груди.
                                       Уединение: уйди,
                                       Жизнь!
                                       (сентябрь 1934)
                                       Ариадна: «Мама, пожалуйста, прочитайте что-нибудь более светлое!» И после продолжительной паузы Марина читает:
                                       Август - астры,
                                       Август - звёзды,
                                       Август - грозди
                                       Винограда и рябины
                                       Ржавой – август!
                                       Полновесным, благосклонным Яблоком своим имперским,
                                       Как дитя играешь, август.
                                       Как ладонью, гладишь сердце Именем своим имперским:
                                       Август! - Сердце!
                                       Месяц поздних поцелуев,
                                       Поздних роз и молний поздних!
                                       Ливней звёздных- Август! - Месяц Ливней звёздных! 

                                      В годы войны (1941 — 1945) Ариадна и её тётя Ася находились в заключении. Переписывались. Вот фрагменты из письма Ариадны:

                                      «В Болшеве у нас были хорошие вечера. Включали радио, смотрели привезённые мамой книги с иллюстрациями, слушали её рассказы про то время, что она провела без нас. Ложилась она спать поздно, зажигала настольную (подарок моего мужа) лампу, читала, грызла какое-нибудь «ублаженье». Читала, склонив голову набок, немного прищурив левый глаз, и сама говорила, что похожа на деда (т.е. на своего отца) — он тоже так читал…»

                                      Опять о Болшеве, от 22 декабря 1944 года:

                                      «Она по-прежнему пила черный кофе, курила из некрасивых старых мундштуков, которые постоянно теряла, вечерами читала что-нибудь в постели, что-нибудь грызла в это время (это у нас называлось «ублаженье» — какой-нибудь изюм, подгнившие яблоки и вообще всякую дрянь). Так и засыпала с книгой, в очках, присвете и «с разинутой пастью», как говорил

                                      Серёжа. Вставала очень рано — эта привычка началась с того дня, как Мур стал ходить в школу. Первые дни в Болшеве, пока еще не начала работать, ходила как потерянная…»

                                      Из письма от 1 апреля 1945 года:

                                      «Вспоминаю, однажды у нас на даче в Болшеве мама сидит на своей постели (не постель, а вроде диванчик) и смотрит, близко поднеся ее к лампе (такой же матовый шар, как в нашем детстве) свою ладонь. «А я буду долго жить, линия (жизни) у меня опять же длинная», — говорит она нараспев. С оттенком торжества в голосе: «Я вас всех переживу», — говорит она с шутливой улыбкой. Под той же лампой большой неуклюжий подросток, красавец Мур, рассматривает иллюстрации в старинной книге об Испании, опершись щекой о ладонь своей похожей на мамину руки. Итак, два профиля, две ладони мать и сын. Две судьбы. А как она была права! Она будет долго жить, всех переживёт она, умершая, нас ещё живых».

                                      21 августа Марина Цветаева получила советский паспорт и вместе с Ариадной они побывали на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке.

                                      От той прогулки осталось много хороших впечатлений (по крайней мере у дочери). Там они купили статуэтку «колхозное стадо», которая экспонируются в музее.

                                      А 27 августа на даче в Болшеве Ариадна была арестована

                                      Рок приходитне с грохотом и громом,
                                       А так: падает снег,
                                       Лампы горят. К дому Подошел человек.
                                       Длинной искрой звонок вспыхнул.
                                       Взошёл, вскинул глаза.
                                       В доме совсем тихо.
                                       И горят образа. 

                                      10 октября арестован Сергей Яковлевич. В ночь с 6-го на 7-е ноября на болшевской даче арестован Н.А.Клепинин. Другие насельники этой дачи и лица, приезжавшие сюда отдохнуть — чаще это бывшие эмигранты, связанные в прошлом по работе в разведке во Франции, были арестованы в Москве. Сергей Яковлевич Эфрон через месяц после ареста тяжело заболел.

                                      Но и больного его не оставляли в покое. Он перенёс около 20 допросов и вместе с четой Клепининых был приговорен к расстрелу. Сергей Яковлевич перенёс все пытки и издевательства мужественно, он никого не оклеветал и не признал себя шпионом, чего настойчиво добивались от него следователи НКВД.

                                      Только в июле 1940 года Марина Цветаева узнала, что дочь Ариадну приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей и выслали в республику Коми. Началась переписка с дочерью. Марина Ивановна отправляет Ариадне посылки с провизией и одеждой, посылает фотографии (семейные фото прошлых лет), даёт советы, утешает, подбадривает. Она надеется, что и мужа отправят в ссылку, мечтает о том, как после освобождения дочери и мужа они переедут всей семьёй в Крым — в Симферополь или в Феодосию. Но, увы, этой мечте не суждено было осуществиться.

                                      После серии арестов Марина Ивановна с Муром остались на даче одни. Наступили осенние холода и дожди. Дров в доме не было — жить в таких условиях было невозможно, и Марина Ивановна с Муром покидают дачу в Болшеве 8 ноября 1939 года и уезжают в Москву к Елизавете Яковлевне Эфрон.

                                      Из дневника Георгия Эфрона (Мура) от 8 июля 1940 года:

                                      «Отец сидит в тюрьме уже 9 месяцев. Аля и Миля — 10 месяцев, а Павел всего лишь месяц с лишним. Но ясно, что Павла арестовали как свидетеля. Иначе и не может быть. Вспоминаю со сложным чувством кисло-сладкой трагичности дачу в Болшеве. Больной сердцем отец и тасканье моё с ним на почту в Болшево. Жара. Отец почти седой, с палкой, в сером пиджаке. Благородное, умное и кроткое лицо. Именно благородное. Нервный. Я его очень жалею и жалел. Неладно у него было с сердцем — нередко припадки, и приходила Нина Николаевна со шприцем. Поездки с отцом в город и встреча с человеком из НКВД. Приезды в Болшево Алёши (теперь высланного на 8 лет). Гулянье его и Митьки, и езда на лодке. Каждое утро занятия физкультурой под руководством отца. Но нет, вспоминать об этом поистине трагическом времени в Болшеве не стоит. Жаль отца. Жаль, что он угодил в тюрьму. Бедный отец! Но надеюсь, что его оправдают. Алю жалко, но отца больше жалко. Как он самоотверженно работал во Франции! Сколько он там замечательного дела сделал. И из-за это го-то я и не могу ни минуты подумать, что его осудят и вышлют. Нет, в это не верю. Его оправдают и освободят. Я в этом убеждён. Слишком он много пользы сделал для СССР во Франции. Всё должно кончиться хорошо. Так нужно. И я в этом убеждён до мозга костей и шлю к чёрту пессимистов каркающих».

                                      Сергей Яковлевич был расстрелян органами НКВД 16 октября 1941 года. С тех пор прошло много лет. В годы «хрущёвской оттепели» Сергей Яковлевич был реабилитирован. О трагических годах сталинских репрессий написано много гневных статей и книг. Осуждение тех страшных лет звучит во многих стихах и песнях Булата Окуджавы.

                                       В нашей жизни, прекрасной и странной,
                                       И короткой, как росчерк пера,
                                       Над дымящейся свежею раной
                                       Призадуматься, право, пора.
                                       Призадуматься и присмотреться,
                                       Поразмыслить, покуда живой,
                                       Что там кроется в сумерках сердца,
                                       В самой тёмной его кладовой.
                                       Пусть твердят, что дела твои плохи,
                                       Но пора научиться, пора
                                       Не вымаливать жалкие крохи Милосердия, правды, добра.
                                       И пред ликом суровой эпохи, Что по-своему тоже права,
                                       Не выжуливать жалкие крохи,
                                       А творить, засучив рукава! 

                                      3 выпуск

                                      Ирина Королева. Француз

                                        Действительный член Всероссийской Профессиональной психотерапевтической Лиги 

                                        Автор уникальной методики  по практическому применению астропсихологии, нейрографики  в личной жизни, карьере, бизнесе и личностном росте.

                                        Дело жизни —  помогать людям становиться счастливыми.

                                        http://astrokoroleva.ru/

                                        Жила была маленькая принцесса на стыке двух эпох в съемном замке в королевстве Московия. Она была орехового цвета с золотистыми волосами и смуглой кожей. Такая маленькая куколка. Ей было тогда 7 лет. Она очень хотела, чтобы ее Король-отец и Королева-мать подарили ей собаку.

                                                       Был брошен клич по соседним королевским резиденциям: «Кто пришлет замечательного щенка голубых кровей?».

                                                       Отправился отец на просмотр такс. Только эта порода претендовала на роль истинного друга. Долго он выбирал, просматривая щенков, как решился на малыша, размером меньшего стандарта, но с очень интеллигентным взглядом. Вернулся Король-отец с таксой домой и подарил её принцессе.

                                                       Принцесса жила в светлой комнате  с кроватью из 8 матрасов. Она забиралась по лесенке на свою постель — розовое ложе истинной принцессы.

                                                       Схватила Анжелика своего друга и полезла наверх. Щенок звонко лаял и лизал свою хозяйку. Обликом он абсолютно напоминал Анжелику и очень был похож на нее взглядом. Она задумала назвать его  Жаком. Педантично и интеллигентно вел себя пес — настоящий француз.

                                                       Жизнь маленькой принцессы засияла всеми красками радуги. То играла она с ним в розовом саду, то рассказывала ему свои печали и радости. Жак верно ее слушал.

                                                       Он был настолько умен, что издали чуял настроение и желания своих хозяев. Самым любимым хобби Жака было вытаскивать из комода королевские носки. Как только возвращался Король во дворец , он вынужден был заталкивать их обратно дабы избежать наказания.

                                                       Чем дольше жил Жак в этом королевстве, тем волшебнее становилась его жизнь. Он познакомился со всеми насекомыми, рептилиями и норными прекрасного сада. Он учил их пению и давал уроки французского.

                                                       Все было хорошо в его жизни, но однажды он заболел «собачьей болезнью», стал грустить. Много лежал у камина. Анжелика пыталась его лечить. Никакие заморские мази не помогали. Нос стал облизать и грусть наполнила Жака.

                                                       Тогда Королева-мать решила женить Жака, надеясь излечить его недуг «грусти». Отправились они всей семьей в дальнее королевство сватать Жака. Но это было непросто. Жак слегка увлекся «милой» собачкой, она бегала от него, потом он от нее. Помолвка не совершилась.

                                                       Следующая попытка спустя месяц оказалась более удачной. У Жака родилась дочка. Ожил Жак, повеселел. Любовь! Но она была мигом, вспышкой.

                                                       Жак сопровождал повсюду свою хозяйку Анжелику. Верно служил её прихотям. Шли годы. Анжелика превратилась в прекрасную девушку. Она увлеклась своей жизнью, много путешествовала, часто уезжала. Жак заскучал опять. Лежал и смотрел на ворота замка, ожидая свою принцессу.

                                                       Его любовь и привязанность хозяйке стала смыслом его жизни. Он ждал когда в саду разольётся звонкий смех Анжелики, когда она схватит его и закружит в вальсе или пойдут они  гулять в лес.  

                                                       Но…..время шло, а Анжелика не приезжала.

                                                       Никто не узнал, куда исчез Жак…… Его просто не нашли в один прекрасный день.

                                                       Кто-то видел, что бабочка улетела на небо и села на облако.

                                                       Кто-то видел, как в зеркале  заблестело солнышко, когда шел сильный дождь.

                                                       Где ты, Жак? Ты ищешь свою любовь высоко-высоко, далеко-далеко?!!

                                          БАРИН И КРЕСТЬЯНКА

                                                           Импульс был по натуре барин. Очень была по душе ему деревенская жизнь с ее размеренным нравом. Утром важно было обойти поместье.  Посмотреть все ли в порядке. Немного поиграть с котами на лужайке, с Белым и Черным. Как хорошо гонять этих задир по лужайке залитой солнцем.

                                                           Далее надо было просмотреть рыбок в пруду. Какая напасть если появиться бобер в пруду. Мало того, что берега разроет, да еще и деревья подгрызёт!!!

                                            Импульс все проверил. Вроде бы тишь да благодать.

                                            Ну чем еще заняться? покататься по траве? Можно. Только не вцепился бы в холку клещ. такое  однажды случилось — не хотелось бы повторенья.

                                                           Импульс жил как барин. Его вкусно кормила хозяйка поместья строгая своенравная Нионила. Баловала его. Утром давала лакомства, чесала его, улюлюкала с ним. Любимец, ничего не скажешь.

                                                           Темными зимними вечерами любил Импульс лежать у камина, ныхая аромат трескучих дров и мечтать о женитьбе. очень он хотел жениться. Но в деревне не было дам для его сердца.

                                                           Однажды он узнал от своих котов, что в деревню заехала красавица из Московии. Застучало сердце задорного пса. Потерял он покой и сон. Нионила не могла найти своего любимца долгую неделю. даже представить не могла где он.. Но он вернулся. Растрёпанный, сконфуженный, потерянный. Весь в любви.

                                                           Отругала его хозяйка, ничего не заподозрив о похождениях пса. Просто подумала, что тот потерялся.

                                                           Прошло время. Стал ходить по деревне слух, что московская такса беременна. И   сразу пало подозрение на Импульса. Он не отказывался. очень уж хотелось жениться.

                                                           К  августу «москвичка» родила прелестных щенят. Но вскоре уехала в Московию. А малыши остались в Булгаково. Хозяйка «москвички» поторопилась их раздать.

                                                           Импульс чувствовал себя настоящим отцом. У него появилась дочка, Ирма. Он ее полюбил всем сердцем. Она была прелестна. Сразу видно — крепкое, откормленное дитя. Так в жизни Импульса появилась забота о дочке.

                                                           Целыми днями он учил ее деревенской жизни: охотиться, смотреть за прудом, распознавать клещей, следить за территорией, защищаться от котов. Но Ирма полюбила этих «булгавчан», лизала их и училась мяукать. Росла такса в полной любви, толстела и хорошела.

                                                           Смотрел на нее Импульс и думал» «Совсем она не в мою породу. Ничего я не вижу в ней от «голубых кровей». Моя ли это дочь?»

                                                           Ирма думала все больше о еде и ленилась. Целыми часами «пасла» миску и ждала лакомства.

                                                           Импульс отчаялся прививать ей добрые привычки, почти плюнул на ее воспитание. Нет! это так казалось.

                                                           Ирма росла и начала скучать в деревне. Жизнь текла однообразно. Не было подруг, друзей. !Гуси? Утки? Коровы? Разве это ее компания?» Но другой жизни она не знала. И «крестьянка» успокоилась. «А может за забором ничего и нет».

                                                           Она стала смотреть на небо и увлеклась астрономией. Однажды в ее жизни произошло чудо. Совсем близко опустилась звезда и предложила ей покататься. Ирма вскочила на нее и понеслась в звездное небо. Там она познала уроки «звездочетов» и решила стать почетным членом «Астрономической школы».

                                                           Теперь она часто по ночам выходила в сад и ждала когда звезда будет пролететь над домом, сядет на дерево и позовет с собой.

                                                           Как-то она рассказала отцу о своих занятиях и он к ней присоединился. Они много лет вместе посещали «Астрономическую школу». Сказочная эта штука- Астрономия.

                                                           В один ненастный год заболела тяжело хозяйка Нионила. Совсем слегла. Отправился Импульс на звездное небо за врачом, призвал на помощь. Прибыл лекарь с небес и излечил Нионилу, только Импулься забрал. Таков был уговор.

                                                           Умчался на звездной колеснице пес на небо и образовал созвездие Импульса.

                                                           Ирма часто смотрит на него и думает: «Вот где мой отец!».

                                              ОСКАР

                                                             Он очутился на парковой алле и понял что потерялся. Маленький, черноглазый, черношестный, глянцевый такой озорной щенок месяцев семи.

                                                             Он бегал туда сюда, приставал к прохожим: «Где моя хозяйка?». Начался дождь и малыш забился под лавочку хлопая глазками на свое отражение в луже.

                                              «Почему меня не ищут?»

                                                             Люди шли мимо не обращая на него внимания.

                                              «Видимо я очень маленький и меня никто не видит» — решил пес. Ан, нет. К нему протянула руки женщина и взяла его за поводок. сверкал поводок стразами «Сваровски» Что за красота.

                                              «Пойдем дорогой. Я отведу тебя в полицию».

                                              «Полиция? Это что? Там, наверное, выдают людям и дают вкусную еду». Побежал щенок за незнакомкой.

                                                             В полиции все оказалось банально. Сделали фотки и повесили на доску: «Потерялась собака. Гладкошерстная черная такса». Только дежурный зло  ляпнул: «Выбросили гастролеры. Поиграли и выбросили».

                                              «Ничего» — ответила женщина, — «Я помогу найти хозяев милому щенку. А сейчас накормлю и напою его».

                                                             Так попал пес в добрые руки. Он знал, что ему найдут новых хозяев. И они нашлись. Прибежали за ним, схватили как родного. Полюбили всем сердцем. Захотела новая хозяйка назвать щенка Митрофаном. Обиделся.

                                               «Какой я Митрофан? Я хочу быть артистом. Кто меня с таким именем примет в артисты?»

                                                             Посмотрела на задиристую мордочку Ирина, так звали его маму, — «Все поняла. Ты будешь Оскаром» — сказала она уверенно.

                                                             Гордо вскинул голову пес: «Да! это мое новое имя. Старое было Скрипка».

                                                             Прошло время и Оскара пригласили вести передачу «В мире собак», где он рассказывал истории из их жизни. Он помогал брошенным животным находить себе друзей. Он помогал потерявшимся обрести новые семьи.

                                              Каждый день передача выходила в 9.15 утра. Вечера Оскар проводил в студии. Его популярность росла стремительно день ото дня. Программа стала очень популярна и Оскар получил премию «Добрый друг».

                                                              Гулял Оскар по парку со своей хозяйкой и раздавал всем автографы.

                                              «Как же это весело — работать на  TV!».

                                                             Спустя год Оскара пригласили на главную роль в Голливуд. Он играл таксу старухи Шапокляк в новом блокбастере «Крокодил Гена собирает друзей». За эту роль он получил Оскара.

                                              Оскар отправился к своей подружке Ирме сразу после торжества по случаю получения Оксара.

                                                             Ирма жила в деревне Булгаково и очень ждала милого пса. Оскар похороше, повзрослел, подобрел. Он стал медийным псом.

                                                             Ирма вела тихую деревенскую жизнь и ей хотелось узнать побольше новостей из мира звезд.

                                              «Как там у вас в Голивуде?»

                                              Оскар залаял :»Мир нереальных картин и фантастических людей»

                                              «Долго ты погостишь в деревне?»- поинтересовалась Ирма.

                                              «Недельку.» — ответил тот.

                                              После чаепития с блинами собаки уселись у камина. Что может быть лучше чем тихая гавань дома? Ан, нет!

                                              Что там на улице? Рев, мотор, яркие огни, вспышки.

                                              Оскар помчался с лаем на улицу.

                                              «Летающая тарелка?!! Не может быть!  Кто на ней? Что надо пришельцам?!!»

                                              В темноте Оскар разглядел трех огромным псов. Они были в золотых костюмах. На лапах сияли серебряные бутсы.

                                              «Вы кто?» — спросил Оскар.

                                              «Мы звездочеты с планеты Псов. Нас зовут Жак, Импульс и Филипп. Мы прибыли с миссией связаться с цивилизацией Черных мышей» — ответили они.

                                              Оскар встал на задние лапы от удивления…..

                                              «Это не фильм……Это реальность!!!»

                                              Жак спросил первым: «Вы знаете как их найти?»

                                              «Да» — воскликнула Ирма. Она не могла поверить , что видит Импульса опять.

                                              «Брюс, белый кот, проведет вас к ним.»

                                              «Брюс, мой старый приятель?! Зови его!» — крикнул Импульс.

                                              Брюс с опаской осмотрел звездочетов.

                                              «Зачем вам Черные мыши?» — ощетинился Брюс.

                                              «Они знают тайну созвездия Импульс. У них есть код доступа к ларцу, в котором мантра спасения созвездия.»

                                              «Помоги нам, Брюс» — вступил в разговор Жак.

                                              Белый кот ничего не сказал. Просто исчез в темноте.

                                              Брюс побежал к своей хозяйке с донесением. Королева Черных мышей ела капусту, добавляла в него горох и фасоль. Живот вздувался, а потом происходил взрыв. После этого она расслаблялась в кресле. Это было ее любимое лакомство.

                                              «Там ждут иноземцы, госпожа» — проурчал кот.

                                              Королева оторвалась от блюда и приказала коту :» Беги к лягушкам и принеси мне пиявок. Я должна выпустить кровь.» Кот исчез.

                                              Королева мышей медленно встала и пошла в сад. Там играла Золотая белка, советчица королевы.

                                              «Будь добра, Золбе, скажи мне что делать? Что надо иноземцам?».

                                              Белка встрепенулась: «Я все знаю. Созвездию Импульс грозит взрыв. Она может превратиться в черную дыру. Только у Черных мышей есть мантра, которая спасет их жизнь. Ты можешь приказать выдать ее».

                                              «Не могу — сказала Черная королева,-  Я не верю инопланетянам. Это обманщики.»

                                              Кот принес двух жирных пиявок и протянул хозяйке.

                                              «Что будем делать?»

                                              «Отмалчиваться и бездействовать».

                                              Кот безмолвно растворился в темноте. Он всегда повиновался хозяйке.

                                              Время шло, а ответа не было. Импульс решил действовать сам. Он отправился к маленькому домику утопающему в винограде. Постучал в дверь.

                                              «Кто там?» — послышался уставший голос.

                                              «Я представитель планеты Псов» — гордо заявил Импульс, — Нам нужна ваша помощь».

                                              «Моя? Я простой Дед Мороз. Пережидаю время, готовлюсь к Новому году.»

                                              «Но Новый год не наступит если Вы нам не поможете!»,

                                              «Что нужно сделать?»

                                              «Уговорить королеву Черных мышей отдать нам мантру для спасения планеты.»

                                              «Уговорить?! Но как?».

                                              «Вам виднее. Вы творите чудеса».

                                              «….О!….ладно, придумаю».

                                              Прошло 5 дней. Дед Мороз разрабатывал план действий. Он придумывал фокус.

                                              Королева Черных мышей спала в тот момент когда Дед Мороз устроил фейерверк в честь инопланетян. Он с чудесным настроением грелся у костра из лучей Солнца. Гулял по радуге из снов, варил зелье из облаков. Веселился.

                                              Королева Черных мышей проснулась от вспышек света и попросила кота Брюса все разузнать. Кот принес волнующие новости о празднике.

                                              Не выдержала Королева и побежала к гостям. Ее напоили зельем Добра и она решила помочь гостям. Приказала принести ларец с мантрой, который хранился в старой Ветле. Его охраняла Золбе, белка с огненным хвостом.

                                              Друзья дружно открыли ларец. В нем лежала мантра:

                                              "Будь счастливым Будь
                                              888
                                              Счастье в тебе!"

                                                СПАСИТЕЛЬ

                                                                 Решение усыновить маленького щенка Филиппа из Вишневой рощи пришло к герцогу Александру Великому сразу же как он его увидел.

                                                                 Переросток грустно сидел в комнате приюта для королевских собак. Его никто не брал и никто не любил. Сникший  с вьющейся темно-рыжей шерстью щенок напоминал смелого воина, который готов к некой миссии, но все еще ждет призыва судьбы.

                                                                 Александр забрал его, пополнив тем самым гвардию своих верных псов.

                                                                 Путь во дворец был долог. Филипп рвался навстречу приключениям, о которых мечтал долгие месяцы ожидая нового хозяина. Что будет там в дали от приюта? Охота? Встреча друзей? Или происки врагов?

                                                                 Прошло несколько недель после приезда Филиппа во дворец. Он был в восторге! Чудесные поля открывались перед его страстным взором. Он любил купаться в зеркальном озере которое утопало в бархате сочной зелени. Чудесные леса, полные дичи, восторгали страстное сердце Филиппа.

                                                                 Начались недели первой охоты. Герцог Александр часто брал его на барсука, кабана  и лису. Волнительные сцены гонки и травли занимали таксячий ум. Но…иногда что-то замыкало в теле собаки и он испытывал боли от конвульсий и судорог.

                                                                 Герцог Александр был очень этим опечален и обратился к лучшему ветеринару с просьбой излечить Филиппа. После длительного обследования пса был дан печальный диагноз — нужна была операция. И решение о ее проведении было принято, но не исполнено.

                                                                 Филипп жил своей активной жизнью ничего не ведая о заключении врача. Активный, даже более того, агрессивный, Филипп сильно отличался от своей команды. Всегда чуял издали зверя и недруга, смело сражался с врагами своего хозяина. Воин из воинов.

                                                                 Однажды герцог Александр отправился на войну которая проходила в соседнем королевстве. Лучший из лучших! Он был в первых рядах бойцов. Затем возглавил наступление и под знаменами герцога Александра Великого одержали победу в бою с бульдогами королевства Старомосковского.

                                                                 Ночью после сражения герцог Александр расположил своих псов в лагере у реки. После сражения псы мирно спали, только доблестный Филипп охранял территорию, зорко следил за лагерем противника.  Вдруг послышался топот и Филипп учуял запах огня. Он помчался предупредить своего хозяина о тайных маневрах врага.

                                                                 Вскочил Александр на своего коня и поскакал в ночь. За ним верные псы под предводительством Филиппа.

                                                                 Все было вовремя. К лагерю Александра направлялся отряд противника  с факелами в руках. Атака была отбита и на лагерь опустилась ночная мгла, знаменующая часы перемирия.

                                                                 Утром враг отступил. Поле боя пустовало. Было принято решение возвращаться в герцогство. Филипп не мог понять куда делись бойцовские собаки? Неужели они испугались мощной команды такс?

                                                                 Обратный путь был мирным. Филипп рвался в родные пенаты. Там его ждала охота и обильная еда.

                                                                 Но! Что там впереди? Какие-то люди и собаки? Это ловушка? Да! Западня.

                                                                 Исчезнувшие воины возникли на обратном пути, чтобы внезапностью «взять в котел» армию Александра.

                                                                 Александр был на какой-то миг без оружия и без коня. Он шел быстрым шагом навстречу своей гибели, не подозревая о замыслах врага. Его остановил шум приближающегося коня. Конь скакал во весь опор, чтобы сбить Александра с ног.

                                                                 Единственное что мелькнуло в голове пса: «Остановить!»  «Как?»

                                                                 Филипп не успел даже вздрогнуть — один прыжок и он под конём. Тот кубарем полетел с горы. Всё смешалось: пыль, конь, всадник, Филипп.

                                                                 Герцог Александр сел на траву тяжело дыша. Вот так у реки погиб его истинный друг. Его спаситель.

                                                                 Замысел врагов не удался и противник был полностью разгромлен.

                                                                 Год спустя герцог Александр приказал назвать место сражения в честь Филиппа. Сейчас там герцогство Филиппинское.

                                                  Статьи других номеров журнала можно посмотреть здесь